— Джек поможет вам занести коробку, — сказал Майлз.

— В этом нет необходимости. Я хотела еще купить недорогого вина, а потом пойду домой. Дождь, слава Богу, перестал.

— Не говорите глупостей. Мы вас подвезем. Вино тяжелее, чем пустые бокалы.

Желая поскорее отделаться от него, Кэсси угодила в собственную ловушку и не видела из нее никакого выхода. В довершение всего Майлз вдруг увязался за нею в винный магазинчик, стал осматривать прилавки и давать советы. Он знал толк в винах и, исходя из ее возможностей, неизменно останавливал свой выбор на недорогих, но отменных сортах. Кэсси сама была помешана на винах и, поскольку не была стеснена в средствах, выбирала самые лучшие марки. Теперь же, когда радом был Майлз, она вынуждена была следовать его советам и покупать вино по его вкусу. Ну что ж, всегда можно отдать его Питу и Джулии для очередной непритязательной вечеринки. — Очень мило с вашей стороны, что вы решили мне помочь, — сказала она, когда машина подъехала к ее дому, и уже хотела попрощаться, но, к ее ужасу, Майлз настоял на том, что сам занесет в холл коробку с покупками.

Кэсси вся напряглась в ожидании ехидных замечаний, когда он вслед за ней вошел в гостиную. По сравнению с двухэтажной нью-йоркской квартирой родителей теперешнее ее жилище казалось захудалой норой, и тем не менее обычной секретарше оно было явно не по средствам.

— Очень недурно, — одобрительно прокомментировал он, ставя коробку с вином на маленький столик. — Неудивительно, что вы просили прибавку к жалованью.

Хотя его замечание носило скорее всего шутливый характер, Кэсси невольно почувствовала себя жалкой попрошайкой. Глупо, конечно. Ведь секретарь, работающий с такой самоотдачей, с какой в его представлении работала она, имеет полное право на каждое пенни из тех, что от него получает.

— Дом принадлежит одному богатому родственнику, который работает за границей. Он сдает его мне за символическую плату. — Это объяснение, к которому она прибегала при новых знакомствах, сейчас пришлось как нельзя кстати.

— А мебель? — спросил он, окидывая взглядом комнату.

Кэсси молчала, прикидывая в уме, как ответить. Меблировка-то новая, сразу видно. Дело в том, что Кэсси получила у квартирного агента разрешение убрать на время старую хозяйскую мебель и украсить комнаты самым лучшим из того, что можно найти в фирменном магазине Чарлза Хэммонда, декоратора сельского особняка принцессы Дианы.

— Незадолго до отъезда в Бразилию мой двоюродный брат заново обставил весь дом. Что еще вы хотели бы узнать? — добавила она, решив, что лучшая защита — это нападение.

— Я от природы любопытен, — извиняющимся тоном объяснил он. — Надеюсь, вы ничего не имеете против?

В обычной ситуации Кэсси бы и внимания на это не обратила (любопытство — штука совершенно естественная), но сейчас она боялась ненароком выдать себя.

— У вас, как я вижу, есть скрытые таланты, — заметил он, глядя на стоящий у стены книжный шкаф в стиле регентства.

— Скрытые таланты? — переспросила Кэсси.

— Поваренные книги. Это еще одно ваше хобби или они принадлежат отсутствующему родственнику?

Кэсси едва удержалась от улыбки. Совсем недавно она научилась жарить мясо на гриле и варить картошку в мундире. До этого ее кулинарное искусство не простиралось дальше гренков и яиц всмятку. А кулинарные книги не последовали за мебелью только потому, что они помогли заполнить бреши на полках.

— А какое мое первое хобби? — в свою очередь спросила она.

— Китайские табакерки.

— Ну, это скорее из области моих интересов, а не хобби, — поспешно сказала Кэсси, надеясь, что Гилмор не заметил, как она уже дважды попала впросак, не понимая, о чем он говорит. — Такие дорогие вещи мне совершенно не по карману.

— И поэтому вы собираете книги по кулинарии!

— Люблю готовить по новым рецептам, — спокойно ответила она.

— Не сомневаюсь. — Майлз пересек комнату и подошел вплотную к книжным полкам. — У вас здесь собрание мэтров поварского искусства. Если хотите, могу устроить вам встречу с одним из них. — Он назвал знаменитого кулинара, который часто выступал по телевидению. — Вы могли бы обменяться с ним своими секретами.

— Вряд ли его заинтересует мой скромный опыт! — Ее взгляд скользнул по средней полке. — Но я бы не возражала спросить у него, почему мой взбитый омлет с рокфором не такой воздушный, каким должен быть. — Она заметила название блюда под фотографией на обложке и надеялась, что Майлз не обратил на него внимания.

— Из-за этих разговоров я просто зверски проголодался, хотя сомневаюсь, что дома меня ждет подобный деликатес. — Он взглянул на свои изящные плоские часы марки «Патэк Филипп». — Мне пора. Я и не думал, что уже так поздно.

Скрывая облегчение, Кэсси проводила его до двери и пожелала спокойной ночи. Ей показалось, что он не отказался бы выпить, если бы она ему предложила. Он явно постарался выжать из разговора о кулинарии все, что можно! Но Кэсси намеренно изображала простушку, она предпочитала, чтобы их отношения носили по возможности безличный характер.

То, что она собиралась осуществить, и так было достаточно трудной задачей, поэтому не стоит усложнять дело излишними романтическими эмоциями, которые только усилят чувство вины перед Майлзом.

На следующее утро, когда Кэсси пришла на работу, Майлз уже сидел за своим столом. Судя по пленке, которую ей предстояло расшифровать, он успел провести в кабинете немало времени. Выглядел он, как всегда, великолепно. Сегодня на нем был синий, в тонкую полоску костюм, сверкающая белизной рубашка подчеркивала смуглость гладковыбритой кожи и яркость светло-серых глаз. Однако его лицо все еще хранило выражение усталости, и складки у рта все еще казались глубокими и резкими.

Забирая у него пленку, она почувствовала аромат лосьона после бритья, такой же безошибочно мужской в своей терпкости, как и его хозяин.

— Вам удалось хоть сколько-нибудь поспать? — спросила Кэсси.

— Не слишком много. Но виноват в этом только я сам. Взял домой рукопись, начал читать и уже не смог остановиться. Я имею в виду рукопись с вашими пометками, — добавил он. — Даже не знаю, хвалить вас за проявленную инициативу или ругать за самовольство.

Кэсси встретила устремленный на нее через стол взгляд серебристо-серых глаз и почувствовала его притягательность. Она невольно напряглась, пытаясь перебороть внезапную слабость в ногах. Этот человек поистине обладал недюжинной внутренней силой!

— Пока вы будете решать, я, пожалуй, займусь пленкой, — сказала она, чтобы нарушить затянувшуюся паузу, и направилась к двери, но не успела сделать и двух шагов, как Майлз окликнул ее:

— Будьте любезны остаться, я вас не отпускал.

Его голос был спокоен, но Кэсси услышала в нем нотки гнева и готова была разорвать себя на части за эту неосторожность. Очевидно, она поняла свою независимость слишком буквально.

— Извините, — пробормотала она. — Я думала, вы уже все сказали.

— Ясно. А теперь, пожалуйста, сядьте.

Его голос был по-прежнему спокоен, и Кэсси присела на краешек стула, не понимая, что происходит.

— Это касается вашей записки. С большинством ваших замечаний я согласен. Книга очень интересная, но требует отделки, а кое-какие куски следует переписать. Местами она весьма сырая, что не так уж необычно для первого романа — хотя у некоторых писателей это вечный недостаток, — добавил он сухо. — Но я не согласен, что нужно ее издавать. Здесь я разделяю мнение Шарлотты. — Он имел в виду старшего редактора по художественной литературе.

— Но почему? — удивилась Кэсси. — Вы же сами сказали, что книга вам нравится…

— Я не сказал, что она мне нравится. Я сказал только, что согласен с вашими замечаниями. Это не одно и то же.

— Но роман наверняка обречен на успех, — настаивала она. — Как вы объясните свое нежелание издать его?

— Я не обязан ничего объяснять, по крайней мере вам, — язвительно заметил он. — Тем не менее я это сделаю.