Быстрый насмешливый взгляд, брошенный в ее сторону, говорил не о еде. Габриэль неловко повернулась, задев Джо бедром. Все тело у нее сразу обмякло, дыхание застряло в горле – Девушке хотелось сказать что-нибудь веселое и непринужденное, как будто ничего не случилось...

Тут Оливер фыркнул от смеха:

– Щекотно!

Клетис лениво лизнул его в лицо. Джо повернулся к сыну, и Габриэль с облегчением вздохнула.

– Кухня здесь. – Девушка смахнула волосы с полыхающих щек и заторопилась на звук хлопающих крышек и льющейся воды.

– Хочешь дать мне работу? – Пропуская ее вперед, Джо положил руку ей на талию.

– Конечно. Для бездельников всегда найдется работа.

– Не усердствуй, Габби, – пробормотал он, и от смеха мягких морщинок вокруг глаз у него стало больше, а карий цвет сделался почти золотистым, когда он повернул голову.

Габриэль быстро прошла вперед, и, когда его рука опустилась, девушка почувствовала холод на талии, там, где он прикоснулся. Где-то в груди возникло странное ощущение утраты.

Она вздохнула.

В сущности, она оставалась такой же неопытной, как та девочка, которую он когда-то поцеловал. Неудивительно, что она боится заниматься любовью и сексом-Джо Карпентер очень основательно запечатлел в той взрослой девочке свой запах, свое прикосновение, и запечатлел это на всю жизнь.

Как тень, ее тело следовало за Джо, подчиняясь какому-то примитивному, сидящему в мозгу приказу, который шел от запаха, от ощущения и которому она не могла сопротивляться.

Она попалась.

– Габриэль, кто пришел? – Майло вышел в холл. За пояс его синих широких брюк было заткнуто посудное полотенце. Он оглядел Джо, посмотрел на входную дверь, а потом на Габби. – Джо и Оливер.

– Да?

От этого несколько официального и сдержанного вопроса сердце у Джо забилось быстрее.

– Не вижу мальчика.

– Оливер в прихожей. С Клетисом.

Джо посмотрел на Майло О’Ши. Интересно, если бы Майло рассказал Габби о той давнишней ночи, когда он, Джо, убежал из Байю-Бенда, стала бы она по-прежнему смотреть на него широко раскрытыми, темными от желания глазами?

Вряд ли Майло раскололся, но все козыри были у него, он решал, что сказать, а что – нет.

Джо вдруг стало неприятно это ощущение беспомощности – он предпочитал сам распоряжаться своей жизнью.

Вот сейчас, например, а точнее, с тех пор как у него появился Оливер, он решил вернуться в Байю-Бенд.

Возможно, мальчик его сын.

А может быть, и нет.

С этим он еще разберется. Сам.

А в Байю-Бенд он решил вернуться потому, что Оливеру здесь будет лучше – спокойнее, безопаснее. И здесь Джо знал, что от него потребуется, если он захочет создать семью – для Оливера и для себя. А если кто-нибудь думает, что семья – это не для Джо Карпентера, то пусть засунет свое мнение... подальше.

Ладно, будь что будет. Прищурившись, он прямо посмотрел в глаза Майло.

– Джо. – Майло протянул костлявую ладонь и пожал ему руку. – Рад видеть тебя, сынок.

– Я тоже. – Джо кивнул. Майло назвал его сыном. Первое препятствие было преодолено. – Я слышал, ты готовишь убийственную джамбалайю, Майло. Спасибо, что нас пригласили.

– Чем больше людей, тем веселее.

Серебряный смех Габби прошелся по его нервным окончаниям и вызвал легкую, едва заметную дрожь.

– Мун говорил, что ты именно так и скажешь.

– В самом деле? – Майло пожал плечами. – Этот парень – добрый малый, особенно когда распоряжается гостеприимством других.

– Папа, я тоже пригласила Джо и Оливера. – Высоко подняв голову, Габриэль посмотрела на отца.

– Брось, дорогая, ты мне уже говорила об этом. Я рад Джо и его сыну, независимо от того, кто их пригласил. И не задирайтесь, слышите?

Джо почувствовал, как ушло напряжение. Он только сейчас понял, как волновался.

Интересно, принимал ли бы Майло так же спокойно Джо, если бы вчера у Муна увидел, как он обнимает его дочь?

Вряд ли.

И это еще одна причина, чтобы держаться от Габби подальше. Слишком многое поставлено на карту.

– Пошли в кухню, Джо. Мы в основном там обитаем. Не понимаю, зачем нам гостиная, Габриэль. Никто ею не пользуется, – проворчал Майло. – Мы подберем тебе работу, Джо. Тебе тоже надо ручки испачкать.

– Прекрасно.

Звонок в дверь отвлек Майло. Старик оживился.

– Посмотрю, кто это. А вы идите. Габби, позаботься о Джо. Подыщи ему работу, слышишь?

– Слышу, папочка. – Габби взглянула на Майло, заторопившегося к двери. – Наверное, это Мун.

– Возможно. – Не останавливаясь, Майло бросил: – Или кто-нибудь из моих друзей по автобусным поездкам.

– Я говорила, что за ужин вам придется спеть? – обратилась Габби к Джо.

Едва сдерживаясь, чтобы не разгладить ей морщинку между бровями, он засунул руку в карман.

– На самом деле ты говорила, что найдешь работу для нас с Оливером.

– Вот споешь – и отработаешь. Он прислонился к стене.

– Ты же не слышала, как я пою.

– Не умеешь, бедняжка?

– Умею. – Джо нравилось, как ее узкое золотистое платье с красной тесьмой на подоле и рукавах отливало золотом на коже, блестело и переливалось на бедрах. Щеки у нее стали цвета тесьмы на платье, когда она подтрунивала над ним.

– Если умеешь петь, так в чем проблема?

– Я не пою, а квакаю, как больная несварением лягушка.

Габриэль залилась смехом.

– Понятно. Тогда ты спасен.

Она повернулась и открыла дверь на кухню.

– А скажи-ка, Джо...

– Да, Габби. – Он замолчал – Еще один шаг, и ее ускользающий аромат будет вновь обволакивать его.

Он оттолкнулся от стены. Внутри стучало ожидание.

Мужчина, на иждивении которого находится ребенок, никогда не стал бы делать этого единственного, опасного шага по направлению к Габби и ее золотистому платью.

Он снова привалился к стене.

– Ты что-то спросила, Душистый Горошек?

– А на что похоже кваканье лягушки, у которой несварение?

Следуя за Габби на кухню, Джо еще раз напомнил себе, что надо быть поосторожнее.

Ее легкий аромат сладко проникал в мозг, и ему хотелось склониться ближе, глубже вдохнуть эту сладость. Откуда эта тяга, желание вдыхать ее запах, попробовать ее на вкус?

Он наклонил голову.

Габби удовлетворенно отошла от него.

– Вот, Джо.

– Что?

Уперев руки в бока, она лукаво глядела на него.

– Не хочу, чтобы ты испачкал свои элегантные брюки креветочным соком и томатным соусом.

Джо опустил глаза. Как и на Майло, на нем было посудное полотенце, завязанное на талии и аккуратно заткнутое в петли для ремня. Понизив голос, так что услышала только она одна, он проговорил:

– Ну и хитра же ты, Габби О’Ши.

– Я? – Она стащила с крючка на стене красный фартук, разрисованный и украшенный серебряными колокольчиками. – Не-ет, я только предусмотрительная. Хорошая хозяйка заботится о своих гостях, – сказала она строго, завязывая вокруг талии широкий пояс.

– Я это запомню. – Он протянул руку и дернул за колокольчик. – На случай, если мне понадобится... забота.

Габби покраснела и, нахмурившись, отвела глаза в сторону.

Он тоже нахмурился и откашлялся.

Глупо было флиртовать с Габби.

У Джо был опыт общения с женщинами. Он понимал, что значит любить. Но с Габби все было не так. Рядом с ней он испытывал странное смешение одиночества и надежды, прошлого и настоящего, Рождества и тайны. И все это, переплетаясь, вызывало в нем... желание.

В кухню начали входить гости.

– Повесь эти игрушки на елку, Тэйлор, – обратилась Габби к мужчине, которого представила как врача Майло. – Мун, а тебе придется развесить лампочки, потому что ты самый высокий.

Со смехом и ворчанием они принялись выполнять ее поручения.

– Дай мне работу, Габби. – Сигнал об опасности настойчиво застучал в мозгу Джо, но он медленно расставил руки и обхватил ее за талию.

– Хорошо. Это те ленивые руки, которые ищет дьявол. – Ее голос с придыханием вновь начал тревожить его нервные окончания. Она схватила деревянную ложку и протянула ему. На пол упало несколько зернышек риса. – А как насчет того, чтобы помешать?