Вот вам и обычное приветствие.

Ага, а расплачусь-ка я с ней той же монетой.

— Доброе утро, Водяной Дракон.

— Воу, что это было? Прозвучало совсем уж восьмиклассно!

— Закрой рот. Как ты можешь жаловаться на то, что с тобой поздоровались?

— Ну и ладно. Просто приму твои хорошие намерения.

Нибутани посмотрела в небо. Мы были практически одного роста, но она говорила так, словно была выше меня рангом. Как будто я горе-солдат, рассказывающий о своей нелёгкой судьбе.

— Эм, тебе от меня ещё что-нибудь нужно? А то я в школу иду.

Что-то я совсем жалко себя веду. У меня такое чувство, что она собирается отнять у меня деньги на обед.

— А тут что, нужна какая-то причина? Я сошла с поезда, пошла в школу, увидела перед собой своего друга. Что, здороваться с друзьями — это плохо?

— Да, в общем-то, нет, но… друзья друг друга по спине не бьют… Хватит и хлопка по плечу.

— Ага, значит, мы не друзья. Вот если бы я ударила по спине не своего друга, то это было бы преступление.

— Да даже друга ударить —преступление! — это не было признание того, что мы друзья. А мы вообще друзья?.. — Нибутани, мы с тобой друзья. Ты же мне с личной жизнью помогала? Хочешь, я тебя близкой подругой назову?

— Может, знакомые…

Предательница. Может, спросить её, собирается ли она стать третьей лишней в нашем с Риккой любовном треугольнике? Тогда я смогу отшить её и сказать: «Давай останемся друзьями».

— Кстати, как всё прошло?

Ага, вот и её садистская улыбочка. Вопрос на миллион, «Как прошло свидание», да?

— Благодаря тебе этот день был днём счастья.

Нибутани закрыла уши руками и ответила:

— А-а-а, слишком много похвал! Я не хочу больше это слушать!

Если ты собиралась так сделать с самого начала, то зачем вообще спрашивала? Ладно, лучше я ничего на эту тему не буду говорить.

— Значит, всё прошло хорошо. А я думала, она тебя на первом свидании и бросит.

— И ты жалеешь, что она этого не сделала?!

Она что, сердится на меня? И тут до меня дошло: «вечные связи». Эй, я тут вообще ни при чём!

— Если ты будешь говорить со мной в таком тоне, дальше пойдёшь один.

— От жалости до греха один шаг?!

Ты не тому мстишь, я вообще молчал! Кошмар! Спасите меня! И почему она решила выместить свою злость именно на мне?

После дня в раю меня ждёт день в аду?..

— Но я не хочу обосабливаться от вас двоих.

— Это что за внезапная смена точки зрения?! И ты думаешь, что после того, что ты только что сказала, я тебе поверю?

Я вообще не понимал её образ мыслей. Она меняет темы независимо от ситуации. Может, вообще не стоило отвечать на её приветствие? Рикка вчера и то удивлялась меньше обычного, а значит, бак резких ответов у меня был заполнен. Хотя ладно.

— Хм, ты не считаешь нас друзьями? Как грубо! Может, мне разорвать с тобой отношения?

— Ты дальний друг, разве не так?!

Ещё одна мгновенная измена. Если кто и ведёт себя грубо, то она. Ну, раз мы не друзья, то я запишу этот удар в спину в материалы твоего личного дела!

— Ха-ха-ха! Нравится же тебе язвить. Я же сказала, что шучу. Зачем я это делаю, ты вряд ли поймёшь, но сейчас я говорила правду. Честно.

— Ты про то, что не хочешь от нас обосабливаться?

— Да. Я же всё ещё хочу излечить Таканаши-сан.

— Излечить? Ты до сих пор думаешь… что её можно излечить?

Нибутани думает, что синдром восьмиклассника лечится. А мне вот после встречи с Риккой кажется совсем наоборот.

Я считаю это чудом. Моё прошлое не кажется мне таким плохим и ужасным, каким кажется Нибутани. Нет, когда оно всплывает, мне, конечно, становится стыдно, и я готовлюсь принять смерть в страшных муках, но я не хочу от него отказываться. Хоть мне и хотелось бы, чтобы прошлый я был внимательнее к другим, становиться обычным человеком я бы ему не пожелал. Сейчас мне кажется, что синдром восьмиклассника — это лучшее, что со мной тогда случалось.

Прошлый я думал совершенно так же. Почему? Возможно, потому, что синдром восьмиклассника — это прекрасное средство самовыражения.

Поэтому я не мог ответить Нибутани ничего. Сначала она долго смотрела на меня, а потом заговорила:

— Но ты думаешь, что было бы неплохо, стань она такой же, как ты. 

— А? Ты о чём?

Она задумчиво подняла бровь, а потом чуть погрустнела.

— Я о том, какая она сейчас. Ах да, я же всегда обращаюсь к тебе просто «ты», да? Может, мне начать звать тебя Герзони?

— Я совершенно не понимаю твой образ мыслей, Мори Саммер! Совершенно!

И тут мне снова досталось. На этот раз это был удивительный удар тыльной стороной левой ладони. Недостаточно сильный, чтобы я закричал от боли, но, всё-таки, болезненный. Это… Световой удар?!

— Ух… Погоди-ка. Я тут в чём виноват вообще? Я же тебя Нибутани всё время звал… Ты, вообще, давно начала людей избивать?

— Избивать? Я тебя не била. Это было опровержение. Бьют — это когда кулак сжат. А если ладонь открыта, то это обычное опровержение. Тем более что большой палец был согнут, так что я считаю это дружеским опровержением.

— По-твоему, должно существовать ещё и полюбовное опровержение?!

Плевать мне, если она обидится. Как мне остановить этот поезд идиотизма?

— Точнее… Не то чтобы я об этом раньше не задумывался, но я не вполне уверен, что значит опровержение.

— Ты этого не знаешь? — презрительно ответила Нибутани. Она задрала нос и отвернулась. Похоже, вот и конец нашей совместной прогулке. — Я иду вперёд. Увидимся в школе, Гер-зо-ни!

И только ветер раздувал её волосы…

Я остался один. Вот ей бы точно надо быть внимательнее к другим. Она глава нашего класса, и я должен быть ей благодарен, но мне хотелось бы, чтобы она не вела себя со мной вот так. Она даже называть меня теперь по-другому стала. Нет, в принципе, мы друзья, а друзья часто дают друг другу клички. Но я надеюсь, что эта не приживётся. Не хочу я, чтобы меня звали Герзониансасу, а Герзони… Тут ещё можно подумать.

— Возвращаю вам ваши контрольные! И чтобы вы знали, средний балл был… ровно 50, ни больше, ни меньше! Это как-то мало; вы вообще к экзамену готовились? Нет, конечно, жизнью в старшей школе нужно наслаждаться, но время от времени лучше проводить ночи не на улице, а за учебниками. Те, кто не сдал, летом будут ходить на дополнительные уроки!

Вторым уроком сегодня была математика. Нана-чан уже стояла на подиуме, вызывая учеников по одному, чтобы вернуть листы с ответами на вопросы семестрового экзамена, который мы сдали несколько дней назад. Судя по лицам тех, кому листы уже вернули, для нашего класса это был чёрный день.

Обычно, получив листок, люди либо радовались, либо впадали в уныние, а сейчас они либо впадали в уныние, либо просто садились за свои парты с каменными потухшими лицами. Средний балл — 50, говорите?.. Это уж слишком слабо. Я начал беспокоиться, не упала ли моя оценка ниже обычного. И… справилась ли Рикка… 

И затем вызвали Рикку. Когда она медленно встала и пошла к подиуму, я почувствовал исходящее от неё напряжение. После неё моя очередь. Сделав глубокий вдох, я приготовился встать.

— Таканаши-сан, я очень рада… Ты работала изо всех сил! — разнёсся по маленькому классу голос Наны-чан. — Следующий, Тогаши-кун.

На пути к доске я прошёл мимо Рикки, которая с благоговейным трепетом прижимала к груди листок с ответами. Что же она получила?

— Тогаши-кун, не думаю, что ты не заслуживаешь этих слов. Спасибо.

— О... обращайтесь.

— И да, ты тоже поработал изо всех сил.

— О?

На листке, который я взял в руки, красовалось число 85; это было значительно выше среднего балла. Хоть эта оценка и ниже оценки за предыдущий экзамен, она всё равно весьма неплоха!

Но я сделал несколько ошибок по невнимательности. В следующий раз нужно это исправить.

Успокоившись от вида своей оценки, я обернулся и направился было к себе за парту, но тут ко мне внезапно подбежала Рикка. Она смотрела на меня так, будто собиралась на что-то пожаловаться. Я задал ей наиболее важный на данный момент вопрос: