Фриц Лейбер

"ПРОГУЛКА"

Новелла "Gonna Roll the Bones" была опубликована в одной из самых известных и скандальных НФ-антологий "Dangerous Visions" ("Опасные видения", составитель - Харлан Эллисон). Её название на русский язык. можно перевести двояко: "Пойду прогуляюсь" и "Пойду сыграю в кости".

ПРИМЕЧАНИЕ ПЕРЕВОДЧИКОВ

Крепс - одна из разновидностей игры в кости, получившая широкое распространение среди военнослужащих американской армии в годы второй мировой войны. Название игры происходит от слова "crabs" (крабы), поскольку комбинация костей один-один напоминала игрокам глаза краба. Существует несколько разновидностей игры, но для всех характерны следующие правила: играющий объявляет ставку и, когда её принимают, бросает кости. Если в сумме выпадет семь или одиннадцать, он забирает деньги остальных игроков и вновь объявляет ставку. Если в сумме выпадет два, три или двенадцать (эта ситуация и называется "крепс"), то бросающий игрок теряет свои деньги, но продолжает игру. Если же выпадет какая-либо иная сумма, то она становится "пунктом". В этом случае игрок продолжает бросать кости до тех пор, пока либо не выпадет та же сумма, и тогда он выигрывает и продолжает игру, либо семь или одиннадцать, и тогда он теряет свои деньги, а право играть переходит к его партнеру. Кости после броска должны лежать на столе ровно, в случае же "перекоса" бросок необходимо повторить. Стол, используемый для игры в "крепс", разделён на игровую зону, куда бросают кости, и зону, где размещаются ставки игроков. В разных вариантах игры можно делать ставки не только на выигрыш или проигрыш, но и на выигрышную комбинацию, причём ставки делаются не только перед броском, но и после того, как объявлен "пункт".

И вдруг Джо Слатермилл осознал: если он тотчас не вырвется отсюда, то наверняка пустит себе пулю в лоб, чтоб осколками черепа, как шрапнелью, смело с лица земли его ветхое жилище из трухлявого дерева, ободранных обоев и облупившейся штукатурки. Оно бы и само давно рассыпалось, как карточный домик, если б не очаг, духовки и труба в кухне.

Их каменная прочность не вызывала сомнений. Огромный очаг, высотой в человеческий рост, был весь наполнен ревущим пламенем. Над очагом выстроились в ряд квадратные заслонки духовок, кормивших всех обитателей дома, - Жена пекла в них пироги на продажу. Над духовками висела каминная полка длиной во всю стену - висела так высоко, что Матери было не дотянуться, а одряхлевшему Мистеру Гатсу уже не хватало сил, чтобы запрыгнуть на неё. На полке были расставлены семейные реликвии. Но лишь стекло, фарфор и камень сохранились в этом пекле. Всё остальное ссохлось, почернело и напоминало теперь какие-то высушенные человеческие головы или мячики для гольфа. На одном конце полки сгрудились квадратные бутылки с джином, поставленные Женой. Над полкой висела старая олеография. Висела она так высоко и так густо была покрыта копотью, что, глядя на силуэт толстой сигары, обрамлённой завитушками, оставалось только гадать - то ли это струя пара, выпущенная попавшим в шторм кашалотом, то ли космический корабль, летящий в вихрях звёздной пыли.

Джо тайком сунул ноги в сапоги, но Мать сразу поняла, что к чему:

- Пошёл шататься, - констатировала она. - Тащит деньги из дома в кабак.

И вновь принялась терзать лежащую у жаркого огня тушку индейки. В то время как правая рука на ощупь отрезала длинные шматы мяса, левая была наготове, чтобы отразить атаку Мистера Гатса. Мистер Гатс, желтоглазый и тощий, с дрожащим длинным грязным хвостом неотрывно следил за старухой. Одетая в засаленное платье, пёстрое, как бока индюшки, Мать напоминала бурый скособоченный мешок с торчащими из него сучками пальцев.

Жена, колдующая у духовки, посмотрела через плечо и, сощурив глаза, понимающе ухмыльнулась. Прежде чем она закрыла заслонку, Джо успел заметить два длинных тонких плоских коржа и один высокий и круглый. Джо опять взглянул на Жену. Сиреневый халат и необычайная худоба придавали ей сходство со смертью. Она не глядя протянула свою длинную костлявую руку за ближайшей бутылкой и, сделав добрый глоток, улыбнулась опять. Она молчала, но в ушах Джо словно звучал её голос: "Ты, конечно, пойдешь играть, потом напьёшься, завалишься к шлюхам, а утром воротишься домой, поколотишь меня и отправишься в кутузку". И он ясно вспомнил, как в прошлый раз сидел в тёмном подвале с песчаным полом, и она пришла ночью, когда вышла луна, и в свете луны были видны её синяки, которые он ей наставил; она пришла, чтобы, шепотом позвав его через маленькое окошко, протянуть полпинты сквозь прутья решётки.

И Джо знал наверняка, что в этот раз всё будет так же и даже ещё хуже, и тем не менее он поднялся и заковылял к двери, бурча на ходу:

- Пожалуй, пойду разомну кости, до заставы, один рейс туда и обратно. - И он замахал своими согнутыми узловатыми руками, изображая гребные колеса.

Выйдя, он на несколько мгновений оставил дверь чуть приоткрытой. Дверь захлопнулась, и Джо охватила глубокая тоска. В прежние года Мистер Гатс не упустил бы случая выскользнуть и устремиться в ночь, навстречу дракам и любовным приключениям где-нибудь на крыше или под забором. Но теперь старик предпочитал киснуть дома - мурлыкать у огня, охотиться за куском индейки, воевать со шваброй, ссориться и мириться с двумя женщинами, вечно торчащими на кухне. Сейчас Джо сопровождало к двери лишь чавканье и тяжелое дыхание Матери, звон возвращаемой на полку бутылки да скрип половиц под ногами.

Ночь простиралась над миром, заполняя пространство между светящими морозным светом звёздами. Казалось, некоторые из них мчались куда-то, похожие на белые огни космических кораблей. Огоньки лежащего внизу Айронмайна будто сквозняком задуло; жители то ли вымерли, то ли заснули, а на улицах и площадях хозяйничали лишь призраки и ветер. Но Джо был ещё во власти затхлого сухого запаха изъеденной червями древесины. И когда он шёл через поляну перед домом и сухая трава шуршала под ногами, странное чувство овладело им. Ему вдруг показалось, что уже много лет в нём зреет уверенность, что все они - и он, и Жена, и Мать, и этот дом, и Мистер Гатс - однажды вместе канут в небытие, сгинут в стихии вырвавшегося на свободу пламени. Казалось чудом, что они всё ещё целы.