Похоже, американцы волнуются не зря.

Китай и Казахстан имеют свои четкие политические цели, и это беспокоит инвесторов возможной высокой стоимостью проекта, особенно при строительстве нового экспортного трубопровода.

Позиция иностранных акционеров простая и ясная: они считают, что разработка Кашагана требует больших затрат и усилий, в особенности с их стороны, поэтому до 2013 года вопрос строительства нового нефтепровода не должен даже стоять на повестке дня. Акционеры имеют свои приоритеты и хотели бы в основном экспортировать нефть по маршруту Актау – Баку – Тбилиси – Джейхан (АБТД) и системе Каспийского трубопроводного консорциума (КТК).

Казахстанское же руководство хочет, чтобы новый экспортный путь был построен к 2009 году. Для этого в 2004 году оно подписало соглашение с Китаем о строительстве трубопровода Атасу – Алашанькоу пропускной способностью от 20 млн. тонн в год. Китайцы всеми силами наращивают активы в Казахстане, но без сырья с Каша-гана полноценная загрузка трубопровода нереальна. Для транспортировки углеводородов в западные районы Китая необходимо строительство большой ветки Атырау – Атасу через месторождения Кенкияк и Кумколь с предположительной пропускной способностью от 20 млн. тонн в год. Расчеты по стоимости данного проекта еще не проводились, но по предварительным оценкам она будет не меньше 1 млрд. долларов.

Поэтому нужно подчеркнуть, что если официальная Астана действительно захочет подключить китайские компании к разработке Кашагана, то это идея будет продвигаться в жизнь так же настойчиво и энергично, как была осуществлена идея вхождения в СКК.

По этой причине недавнее требование иностранных акционеров СКК к «КазМунайГазу» не перепродавать купленную долю без согласия партнеров не может рассматриваться как надежная защита их интересов. Акционерам следует заранее определить для себя, в обмен на какие уступки со стороны казахстанских чиновников им следует соглашаться с будущим прямым или опосредованным китайским присутствием.

Подводя итоги изложенному в этой главе, можно сказать, что внутриполитические процессы (как показывает пример «Тенгизшевройла», Северо-Каспийского консорциума и других проектов) не дают полной уверенности иностранным инвесторам. Но они подсказывают всем компаниям в Казахстане, что разумнее обдумывать варианты извлечения хоть каких-нибудь выгод из уступок властям, а не способы противодействия им.

Суть сегодняшней ситуации – в фундаментальном противоречии между властями и иностранными фирмами при оценке факторов инвестиционной политики, включая вопросы добычи и транспортировки углеводородов. Инвесторы уверены, что Казахстан далек от выгодных рынков сбыта, а по внутреннему устройству не близок к экономическим демократиям ЕС и США. Поэтому западные иневесторы ожидают в нефтяных контрактах соответствующей налоговой или иной финансовой компенсации. А правительство, напротив, убеждено, что условия внутренней экономики и экспорта значительно улучшаются, цена на нефть растет, льготы, предоставленные десять лет назад, уже с лихвой компенсировали инвесторам все первостепенные риски. Теперь отношения должны поменяться, и правительство может и должно играть ключевую роль в определении векторов развития нефтяной индустрии, включая вопросы добычи и экспорта. Пока общая ситуация с добычей и продажей казахстанской нефти будет улучшаться в краткосрочной и среднесрочной перспективах, Астана продолжит увеличивать давление на инвесторов.

В заключение важно отметить следующее: то, что мы привыкли понимать под общим понятием «руководство», «власть Казахстана» или даже «назарбаевский клан», не является чем-то однородным и единым: внутри «семьи» Назарбаева намечается раздел на «подкланы», которые в политической сфере начинают между собой конкурировать, как, например, клан Дариги, одной из дочерей Назарбаева, и клан Тимура Кулибаева, зятя президента. По оценкам экспертов, Кулибаев, обладающий колоссальным состоянием и влиянием, особенно в банковской и нефтегазовой сферах, но в отличие от Дариги не имеющий подчиненных ему СМИ (которые Дарига имеет во множестве), пытается в последнее время этот недостаток восполнить. Его цель – использовать СМИ так, чтобы влиять на политические решения страны накануне выборов (более подробно о политических факторах читайте в заключительной главе)[16] . Фактически соперничество этих двух кланов (и многих других «околосемейных») начинает приобретать публичный характер, и таким образом само руководство и «семья» Назарбаева становятся источниками некоторого «плюрализма». Соответственно судьба нефтегазовых проектов в Казахстане будет зависеть как от «разборок» между властью и международными нефтяными компаниями, так и отчасти от политических, экономических и персональных предпочтений и степеней влияния тех или иных представителей властей предержащих.

В предыдущей главе были рассмотрены важные субъективные явления – различные аспекты и способы влияния, проявляющиеся во взаимоотношениях между казахстанским правительством и иностранными компаниями. Но возникают вопросы: что, собственно, эти две стороны собираются «делить» между собой, каковы действительные (насколько возможно объективные) показатели количества нефти, которую можно добыть в Казахстане, как эти показатели будут соотноситься с прогнозируемым уровнем добычи в Азербайджане, по территории которого проходит один из возможных маршрутов для казахстанской нефти – нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан?

Здесь следует отметить, что именно казахстанские нефтяники – главная надежда акционеров проекта Баку – Джейхан: добыча нефти в Казахстане стремительно растет и уже превысила, по некоторым оценкам, 55 млн. тонн в год, да и большинство экспертов считает, что экспортный потенциал страны вчетверо выше азербайджанского. Как известно, чтобы привлечь казахстанских нефтяников в проект Баку – Джейхан, Азербайджан, Грузия, Турция и даже США предпринимали в последнее время значительные усилия.

Интересно, что на церемонии открытия БТД Нурсултан Назарбаев уточнил, что джейханское направление станет для Казахстана лишь одним из экспортных нефтяных путей, но ни в коем случае не основным. Основывал он свои рассуждения как раз на прогнозах добычи нефти в республике. «Астана придерживается многовекторного варианта доставки собственных углеводородов на мировые рынки, – сказал он. – И не потому, что это наша железобетонная позиция, а просто потому, что в 2010 году мы будем добывать 100 млн., а к 2015 году – около 150 млн. тонн нефти. При внутренней потребности нашей экономики около 30 млн. тонн ни БТД, ни северокаспийский нефтепровод не смогут обеспечить полную транспортировку нашей нефти за рубеж».

При этом в речи президента прозвучали цифры более высокие, чем те, что заявлены Министерством энергетики и минеральных ресурсов Казахстана, которое прогнозирует, что добыча в 2010 году достигнет уровня 93 млн. Министерство отмечает, что по большей части три казахстанских проекта – Тенгизский, Карачаганакский и Кашаганский – обеспечат основной объем добычи нефти в республике (см. табл. 1). При этом доля других производителей будет снижаться. Такая тенденция означает, что планы и положение этих трех операторов имеют кардинальное значение для казахстанского экспорта.