Литературный час пролетел, как одна минута. По глазам детей Шура видела, как им все понравилось. Сама испытывала удовлетворение от того доброго и светлого, что только что совершила.

День рабочий подходил к концу. Шура заканчивала наводить порядок в картотеке, когда в дверь заглянул Слава. С ним она познакомилась почти сразу же, как только устроилась сюда. Он работал этажом выше, в какой-то торговой фирме. И знакомство их началось с почти трагедии, когда он чуть не задавил Шуру, сдавая задом. Ох и порцию адреналина она тогда хапнула. Но он так умело замаливал грехи, что с тех пор они сдружились по-настоящему. Почти каждый день он ее подвозил с работы домой, когда сам не задерживался допоздна. Вот и сейчас с неизменной улыбкой и с ямочками на щеках он ворвался в библиотеку и с порога заголосил:

— Хорошим девочкам пора домой. Хватит уже трудиться на литературной ниве.

Шуре еще и потому нравилось общаться со Славой, что он отличался необычайной начитанностью. Книги он «проглатывал» одну за другой. Сам рассказывал, что читать запоем начал, как только научился, года в четыре. Вообще, в нем удивительным образом сочетались крайняя несобранность, которая жутко мешала ему учиться в школе, и удивительная любознательность, что заставляла его читать все, где только были буквы. Но школу он закончил почти на одни тройки. Ни в какой институт даже и не думал поступать — сразу же пошел работать. И выбор направления его удачно пал на торговлю — как торговому агенту ему цены не было, умел продавать все.

— Еще минуточку, — попросила Шура и глянула в окно.

Солнце еще светило высоко, и настроение девушки резко взлетело вверх. Как же она его любила! Как и оно ее. Друзья даже называли ее солнечным зайчиком, говорили, что и от нее исходит тепло, как и от солнца. Шура только посмеивалась, но любви своей не изменяла. Больше всего ей нравилось в выходные гулять по улицам, когда на небе не было ни облачка, когда яркие лучи струились буквально на все, что находилось рядом, обволакивали, рисовали причудливые тени… В такие моменты Шура, и вправду, чувствовала себя солнечным зайчиком, готовым скакать с предмета на предмет и заражать буквально все и всех вокруг своим радужным настроением.

— Жду в машине.

Вихрастая голова Славы скрылась за дверью, и Шура тоже встала из-за стола. Она быстро покидала личные вещи в сумочку, провела пару раз расческой по волосам, тронула бледно-розовой помадой губы и выскочила за дверь, даже не поглядевшись в зеркало. Все вокруг твердили ей, какая она красивая. Но с этим Шура была категорически не согласна. Не может считаться красивой женщина, у которой губы слишком пухлые, глаза чересчур близко посажены, а нос больше напоминает пуговицу, такой он маленький. Без ложного кокетства, она старалась поменьше смотреть на себя в зеркало. Да и фигурой своей она была не довольна. Слишком тощая и высокая. А грудью наоборот природа наградила ее пышной. Постоянно ловила мужские взгляды не на том, на чем хотелось бы. Она хотела, чтобы ее ценили за острый ум, а не за выдающуюся грудь.

В этот город Шура переехала сразу по окончании школы. Мать настояла, хоть она и пыталась сопротивляться. Ей нравилась жизнь в деревне — чистый воздух, простор. Она любила вставать ни свет, ни заря, давать курам корм и смотреть, как местный пастух гонит коров на утренний выпас. Все в родной деревне ее устраивало, кроме отца. Еще и по этой причине мама была непреклонна. Временами отец уходил в запой. Не часто, но, как говорится, редко, но метко. Длиться это могло несколько дней. Тогда в доме наступал ад. Постоянная ругань родителей, частенько отец поднимал руку на мать, но и та в долгу не оставалась — колотила его неслабо. В такие дни Шура старалась как можно меньше времени проводить дома, возвращалась, когда отец уже спал.

Серьезный разговор с матерью состоялся у нее сразу после выпускного. Да и не разговор это был, а монолог матери. Она сообщила, что созвонилась с двоюродной сестрой, и та согласилась, чтобы Шура пожила у нее первое время, пока не найдет что-нибудь. Ей вручили небольшую сумму денег, скопленную матерью в тайне от отца и отправили в город.

У тетки ей жилось несладко — не сошлись характерами с ее дочерью, что была на три года старше. После первого курса библиотечного техникума, куда Шура поступила без труда, она добилась того, что ей выделили комнату в общежитии. А когда она училась на последнем курсе, умер отец от сердечного приступа. Тогда мать продала половину дома, а деньги прислала ей, велела поместить в банк под хорошие проценты. Так Шура смогла позволить себе снимать однокомнатную квартиру и с полным правом считать себя самостоятельным человеком. К тому времени она уже закончила техникум и устроилась на работу в местную библиотеку.

— Куда поедем? — спросил Слава, как только она опустилась на соседнее сидение.

— Домой, конечно.

— А может, поужинаем где-нибудь? — робко закинул он удочку.

— Нет, Славик, я устала. Много книг сегодня пришлось перелопатить. Новое поступление… Хочу домой.

— А у тебя каждый день новое поступление, — обиженно отвернулся он. — Еще ни разу ты не согласилась куда-нибудь пойти со мной вечером. Не на свидание, а просто так. Вечно находишь отговорки. Только в обед и удается тебя вытащить.

Слава выруливал со стоянки, не глядя на Шуру.

— Вот скажи, пожалуйста, чем ты занимаешься по вечерам? — вдруг повернулся он к ней, заняв свой ряд в плотном движении на дороге.

— Слав, ну какая разница?..

— Какая разница?! Да я тебя почти три года знаю, а домой ты меня не приглашала ни разу. Я тебя звал на день рождения, так ты нашла предлог, чтобы не идти. Что вообще происходит, Шур?

Никогда раньше она не видела его таким злым. Это его нужно спросить, что происходит? С чего это он вдруг именно сегодня решил окрыситься на нее? Да и не обещала она ему никогда и ничего.

В этот момент на ярко-голубое небо набежало малюсенькое облачко. И откуда оно только взялось, но светило закрыло целиком, моментально погружая город в предвечерние сумерки.

— Знаешь, что! Или высади меня прямо здесь, или вези домой молча!

Ответом Шуре послужил лишь крайне удивленный взгляд ярко-голубых глаз.

Шер распахнула дверцы платяного шкафа и придирчиво рассматривала гардероб. День выдался жарким, а ночью снова начал накрапывать дождь. Но она любила дождь, как что-то родственное душе. И ненавидела солнце. Оно отравляло ее существование.

Выбор пал на облегающий ярко-красный топ и черные кожаные штаны. Сверху накинет куртку, чтобы не мерзнуть. Мерзнуть она тоже ненавидела. Это ее выдергивало из состояния комфорта.

Уже находясь в полной амуниции, Шер еще раз проверила почту и удовлетворенно усмехнулась алыми губами. Подтверждение получено. Он уже ждет ее в гостинице.

Через десять минут к подъезду ничем не примечательной пятиэтажки подъехало тонированное такси. Из дома вышла стриженная под каре высокая брюнетка. Окинула пустынный двор внимательным взглядом и скрылась в машине.

Шер назвала водителю адрес гостиницы, откинулась на спинку сидения и прикрыла глаза.

Клиентов она выбирала сама, на сайте знакомств. Просила присылать настоящие фотографии. Ее не волновал возраст или внешность. Важны были глаза, их выражение. Она долго всматривалась в них, листая страницы, пока не находила то, что искала. Потребность. Именно в ней. Она должна быть уверена, что даст ему именно то, что он хочет, что может она дать. И ничего не получит взамен. От него ей ничего не нужно.

Лишь однажды у нее случилась осечка, в самом начале. Воспоминания нахлынули волной, закрыться она не успела.

Коридор тонул во мраке. Приходилось пробираться практически на ощупь. Никакая это не гостиница. Больше похоже на общагу, не самую лучшую. Обшарпанные стены, заляпанный липкий пол. Одна лампочка на этаж, которой еще хватает, чтобы осветить лестничный пролет, а дальше начинаются потемки.

Шер здорово трусила, чувствовала, как трясутся ноги в коленках. Но нельзя подавать виду. Они должна быть сильной, властной… Вот и номер, 202. Хорошо, что не пришлось тащиться через весь коридор. Осталось собраться с силами и постучать. А еще унять дрожь в коленках и нацепить маску безразличия на лицо.