Ее глаза распахнулись, и поначалу Николетт решила, что ей ничего не удалось.

Теперь она видела множество аур, раскрашенных во все оттенки радуги. Одним из людей, которых выделил ее дар, стал молодой и привлекательный уличный музыкант с длинными дредами и смуглой, очень смуглой кожей. Он заигрывал с толпой, наигрывал жизнерадостную мелодию на скрипке, а аура его была окрашена в насыщенный цвет индиго. Однако присмотревшись получше, Николетт заметила ту же тусклость, что и в ауре той пожилой женщины. Его аура была прекрасной, дарила ощущение свежей креативности и жизни, но поверх всего этого лежала патина печали.

- Что ты видишь?

- Думаю, я вижу печаль, - тихо сказала она. - Некоторые люди носят ее с собой, наслаивая ее поверх всех остальных эмоций. В ауре этих людей присутствует масса всего другого, но все перекрывают их печаль и сожаления.

Себастьян вздохнул, и Николетт показалось, будто его рука на секунду сжала ее ладонь.

- Боги, а ты быстрая, - сказал он. - Уже два раза в яблочко.

- Я хорошо справляюсь? - изумленно переспросила она.

- Это не моя специализация, - признался Себастьян. - Но судя по тому, что говорил мне учитель, да, ты справляешься отлично.

Николетт застенчиво рассмеялась.

- Вацек всегда говорил, что я удручающе медлительна.

- Вацек ошибался, - Себастьян покачал головой, как будто избавляясь от остатков злости из-за ее ситуации. - Я обучаю тебя, и говорю тебе, что ты справляешься здорово.

- Что мне делать теперь? - спросила Николетт, заметно осмелев, и мрачная гримаса Себастьяна сменилась улыбкой.

- Сделай это еще пару раз. Только теперь ищи эмоции, которые могут означать опасность. Кто-то, испытывающий злость, или, возможно, кто-то, подверженный безрассудству и отчаянию.

Николетт послушалась и тут же рассмеялась.

- Что?

- Ну, ты сказал "безрассудство". И сейчас единственный человек, настроенный безрассудно - это тот парень со скейтбордом.

Себастьян улыбнулся.

- Хороший знак. Продолжай работать, но не слишком утомляй себя. Важная составляющая хорошей работы - это умение взять нужный темп и знать, когда пора отдохнуть. Ты никогда не поможешь ни себе, ни другим, если уработаешься до бессознательного состояния.

Николетт серьезно кивнула, и следующий час или около того она практиковалась под мягкое подбадривание Себастьяна. Раньше никто и никогда не наблюдал за тем, как она работает над своими навыками. Никто не помогал ей, не подсказывал и не подстраховывал. И вместо напряженности и страха, которые она испытывала при работе с Вацеком, она чувствовала себя так, как когда-то в школе - когда все удавалось. Она сталкивалась с вызовом и преуспевала.

Она поработала над злостью и некоторыми другими эмоциями, когда ей на ум пришел тот прекрасный золотистый цвет, который она видела в ауре пожилой женщины. К тому моменту Николетт уже не сомневалась, что он означал любовь, и с сожалением отметила, как редко он встречается. Она как раз начала сосредотачиваться на этом цвете, когда у Себастьяна зазвонил телефон. Он выглядел сначала ошеломленным, а потом огорченным.

- Ничего, если я отойду, чтобы ответить на звонок? Возможно, разговор тебе помешает и отвлечет.

Николетт кивнула, и Себастьян немного отошел. Она не нуждалась в лишнем напоминании о том, чем он занимался, о том, что это лишь кратковременная договоренность, но она выбросила это из головы. Завтрашний день сам о себе позаботится.

Николетт сосредоточилась на том золотистом сиянии. Очищенное от патины сожалений и печали, оно светило как само солнце. Она помнила, что чувствовала, наблюдая за той прекрасной женщиной в платье, танцующей с мужчиной, который разделил с ней всю жизнь. Ее глаза открылись, и к ее счастливому удивлению в толпе обнаружилось несколько золотистых проблесков.

Женщина, расписывавшая лица красками, обладала этим золотистым сиянием, и молодой подросток-латиноамериканец в скейтерской одежде. Две пожилых женщины, шагавших рука об руку с сумками на плече, светились особенно ярко, а потом Николетт посмотрела налево.

Себастьян все еще говорил по телефону, и вокруг его головы, смешиваясь с отчетливым сапфировым цветом, который она трактовала как смелость, сиял чистый и прекрасный золотой.

- Тебе больше заняться нечем, кроме как запрашивать отчет? - раздраженно спросил Себастьян.

- Извини, Себастьян, - слова Стефана прозвучали с некоторым сожалением, но Себастьяна это далеко не устраивало. - Но когда в деле замешаны тамплиеры, мне хочется держать тебя в курсе. Хотя ты, похоже, не хочешь делать то же для меня.

Себастьян специально промолчал, и Стефан вздохнул.

- Когда ты в прошлый раз звонил, что-то в твоем голосе заставило меня провести разведку. Да, все отчеты из того района говорили, что все чисто как стеклышко, но казалось, будто ты думаешь иначе, вот я и провел разведку.

- И?

- И теоретически все еще чисто.

- Теоретически?

- Там нет организованной активности тамплиеров, но Салемский ковен потерял колдуна в это время года в прошлом году.

- Потерял? И что это должно значить?

- Исчез, испарился в воздухе. Жив-здоров в один день, на следующий день ушел.

Люди переживают стресс, злятся, все время уходят, но люди ковена считают, что случилось другое.

- Его мог устранить рыцарь тамплиеров?

- Я бы сказал, что такая возможность определенно существует. Имея дело с тамплиерами, мы обычно сталкиваемся с такими вещами как рейды. Эти ублюдки хуже саранчи. Когда они нападают группами, нам приходится укрывать посевы, точнее, держать внутри колдунов и ведьм, какую бы метафору ты ни предпочел.

- Стефан.

- Слушай, у меня нет ничего конкретного. Но путешествующие в одиночку тамплиеры - вещь пренеприятная, поскольку опять-таки, они выглядят совершенно обыкновенно. И если мы имеем дело с отдельно взятым тамплиером, в одиночку убивающим ведьм? Что ж, это плохо.

Себастьян скрипнул зубами. Он помнил мужчину, которого прогнал из шатра Николетт, когда только познакомился с ней. И его мучила мысль о том, что он мог позаботиться об угрозе прежде, чем она вновь нависнет над Николетт.

- Вчера я большую часть дня охотился.

- Ха, я знаю, что ты чего-то не договариваешь. Что ты нарыл?

- Ничего. Пока ничего. Я официально запрашиваю разрешение остаться и охотиться, пока не найду его.

- Не могу тебе этого разрешить.

Себастьян едва сдержался, чтобы не зарычать в телефон.

- Кто, черт подери, дал тебе это право?

- Командир. Ситуация накаляется. Всем отдан постоянный приказ доставить ведьму, которая находится на их попечении, под прикрытие ковена и сообщить об этом.

Тамплиеры, похоже, вновь собираются, и Командир считает, что они замышляют большую атаку, достаточно большую, чтобы потребовались почти все силы Корпуса.

Неделю назад Себастьян с радостью ухватился бы за возможность реального сражения с войском тамплиеров. Он преуспел в поиске ведьм, но это всегда меркло в сравнении с военными действиями против исконных врагов виккан. Но теперь, когда Николетт оказалась вовлечена, он заколебался.

- Я хочу больше времени, - сказал он наконец. - Неделю. Дай мне хоть что-нибудь.

- Ведьма возвращается с тобой?

Себастьян мог бросить трубку, мог разговаривать со Стефаном довольно резко, но он знал, что не мог напрямую солгать мужчине, который по сути был глазами и ушами Командира.

- Нет, не возвращается.

- Тогда дело сделано.

- Стефан...

- Дело сделано, - повторил Стефан. - Нельзя помочь тем, кто не желает помощи, Себастьян. Посвяти остаток дня зачистке. Дай ей последний шанс. В грядущих событиях она может оказаться легкой мишенью. Если ты расскажешь ей об этом, возможно, она позволит тебе забрать ее к своим, но на этом все. Пойдет она с тобой или нет, ты должен вернуться.

Себастьян тщательно это обдумал.

- Я не могу.