На планете Джейна имелся лишь один, хотя и довольно обширный — порядка четырех тысяч квадратных километров, — континент, а также несколько небольших островков, разбросанных в океане.

С незапамятных времен населявшие её десятки племен джейнийцев истребляли друг друга в бесчисленных военных конфликтах, прерывавшихся периодами относительного, всегда полного треволнений и беспокойства, затишья.

Именно в такую, далеко не безоблачную, обстановку на Джейну прибыли двое землян — Дэв и его супруга Милисса. Свою штаб-квартиру они разместили в просторном, сверкавшем белизной доме, выстроенном близ реки. Их цивилизационная миссия состояла в том, чтобы добиться самоорганизации воинственных аборигенов сначала в самостоятельные города, которые затем образовали бы единое государство. Возглавить его должен был лидер самого крупного из племен, получавший власть по наследству. Одновременно первопроходцам поручалось создать на месте научную цивилизацию, опирающуюся на модель, никогда ранее не существовавшую при схожем естественном развитии на других обитаемых планетах.

Подобное ускорение социального прогресса стало возможным благодаря использованию Символов. Они были освоены человеком и стали для него привычными в течение столетий первой фазы его становления, затем после сложной переработки они превратились в мощные физические силы мгновенного и эффективного воздействия на общество.

Обычно Символ действовал посредством мотивации. На какой-то короткий промежуток времени миллионы воль и стремлений начинали совпадать в поддержке той или иной простой идеи. В период максимальной интенсивности её сторонниками оказывалось такое огромное число субъектов, что любая попытка как-то ей воспротивиться превращалась в смертельную угрозу для осмелившихся на этот безрассудный шаг.

Проведенное исследование химической природы этой концентрации воль в пользу одной из идей выявило два общих знаменателя. Для каждого Символа человеческий организм вырабатывал определенную, слегка отличав шуюся по своему составу субстанцию. Разница между ними выражалась при помощи специальных кодов и неодинаковых энергетических зарядов.

Последние и выступали в качестве второго фактора общ ности: когда их воспроизводили искусственно, а затем усиливали, они проявлялись как устойчивые силовые поля. При этом на лиц, искренне веривших в Символ, эти сгустки энергии оказывали лишь слабое воздействие. На оборот, оно постепенно возрастало в отношении тех, кто, имея с ними дело, внутренне противился идее их существования. В тех же случаях, когда встречался субъект, настроенный в этом смысле абсолютно скептически, поле становилось настолько интенсивным, что обретало вихревой характер. А это уже была опасная для жизни стадия.

На Джейне уже начал функционировать весьма своеобразный парламент, состоявший из избиравшихся в него депутатов. Случалось, что этот орган достойно проявлял свои замечательные качества, но, как правило, могущество знати — нобилей — сводило все его потуги на нет.

Система выборов отличалась необыкновенной просторой. Электорат подразделялся на группы по сто человек каждая. От них направлялось по одному представителю в так называемые Избирательные Советы. В общей сложности в них попадало около сотни делегатов, которые в свою очередь определяли состав Избирательных Комитетов. На их-то плечи и ложилась конечная обязанность выделить из своей среды депутатов в Высший Совет.

Каждая социальная группа имела свой круг политической ответственности локального или национального масштаба. Однако к моменту, когда начали развертываться описываемые ниже события, в социальной жизни планеты полностью доминировали автоматически действовавшие привилегии нобилей.

— И вот так — каждое утро! — разразилась однажды Милисса. — Вновь и вновь тебя охватывает это мерзкое чувство никчемности и суетности существования…

Все ясно: она вознамерилась покинуть его.

— Ни тебе детей, ни будущего, — раздраженно продолжала она. — Дни следуют монотонной чередой друг за другом и ведут в никуда. Солнышко пылает, а я — словно в кромешном мраке…

«Похоже на начало предсмертной песни», — сумрачно подумал Дэв. Его идеально литые мускулы напряглись. В голубых глазах, обладавших способностью с глубоким пониманием воспринимать действительность на различных уровнях, внезапно вспыхнула обеспокоенность. Тем не менее с его губ, отличавшихся необыкновенной подвижностью и исторгавших когда-то, в глубоко сокрытом прошлом, фразы на сотнях языков, сейчас не слетело ни слова.

Он просто смотрел, как его жена загружала своим скарбом внушительную бумажную тележку, даже не думая сделать какой-либо жест, чтобы остановить её или прийти ей на помощь. А сборы между тем продолжались в явно нараставшем стремлении поскорее перебраться в восточное крыло здания. При этом чего только не летело на тележку: нижнее белье; драгоценности родом с пары десятков различных планет; специального изготовления подушки и прочие постельные принадлежности; всевозможные предметы мебели, каждый из которых сам по себе был произведением искусства, но прозаически использовался для хранения вещичек Милиссы; ключи — простейшие и электронные — с кнопочным устройством для энергетических реле, а также их миниатюрные модели с набором комбинаций, обеспечивавших доступ к Главному Хранилищу Символов.

Кончилось тем, что она сухо рубанула:

— И куда только подевались ваши хваленые мужественность и вежливость, раз вы столь равнодушно взираете на то, как корячится женщина, занимаясь этой, далеко ей не свойственной, работой?

— С моей стороны было бы просто безумием помогать жене укладываться, чтобы уйти от мужа, — мягко возразил Дэв.

— Так, значит, все эти годы проявления учтивости ко мне были продиктованы всего лишь правилами хорошего тона? Оказывается, вы просто-напросто не уважаете женщин вообще, а меня — в частности.

Она швыряла эти обвинения ему прямо в лицо. Дэв почувствовал холодок, пробежавший вдоль спины. Но эту дрожь вызвали не её взвинченные слова, а понимание значения той ярости, с которой они произносились, осознание немыслимого автоматизма проявления её гнева.

Он отчеканил:

— И все же мне не пристало содействовать супруге в её стремлении бросить меня!

То был стереотипный для подобной ситуации ответ. Теперь ничего другого не оставалось, как только надеяться, что эти предварительные признаки приближавшегося спазма смерти будут все же как-то преодолены.

Его нарочито будничные слова не произвели на Милиссу того впечатления, на которое он рассчитывал. Ее розовые щечки постепенно бледнели, движения утратили живость, глаза стали сумрачными, как в те дни, что тянутся нескончаемо, когда сутки пожирают свои часы словно нехотя, заглатывая их большими партиями. В то же время вся эта гора вещей, предназначавшаяся к отправке в другое, восточное, крыло их огромного дома, пока что никуда не двигалась. Кстати, их оказалось намного больше, чем думал Дэв.

Чуть позже, после обеда, Дэв заметил жене, что принятое ею решение удалиться от него было прекрасно известным науке феноменом внутренних химических процессов, происходящих в женском организме. Говоря это, он стремился побудить её критически воспринять свое поведение и позволить ввести ей соответствующее снадобье, которое восстановило бы её нормальную жизнедеятельность.

Но Милисса категорически отвергла всю его аргументацию, разразившись в ответ пылкой тирадой:

— Всегда все ставится в вину женщине. В ней, а не в мужчине вечно выискивают причину происходящего. А то, чем должна довольствоваться я и что мило мне, в расчет не принимается…

Когда-то очень давно, когда она пребывала ещё в своем естественном состоянии, то есть до первых инъекций, принесших бессмертие, высказанные ею сейчас обвинения в отношении мужского субъективизма можно было бы оправдать. Но теперь все это давно было погребено в толще времени. После того как её организм стал получать химическую подпитку, все уравновесилось с помощью гармонизирующих его состояние лекарств.