В-восемнадцатых, в случае справедливо и заслуженно наложенного отлучения, мы должны больше подумать о том, чтобы выполнить то, что требуется в отлучении - сделать, что следует, или, наоборот, перестать делать то, чего делать не нужно. Ведь отлучение всегда налагается за грех (который гораздо хуже отлучения), впрочем и к этому вопросу, как и ко всем прочим, тоже проявляется неправильное отношение: мы думаем только о том, какую боль причиняет розга, а не о том, за что нас наказывают. Где найти таких людей, которые так же сильно боялись бы грешить и гневить Бога, как боятся отлучения? Получается, что мы больше боимся целительного наказания, чем страшных грехов, но ведь его тоже надлежит сносить и терпеть - так уж мы устроены, что осознаём духовный вред греха слабее, чем ощущаем боль наказания. Впрочем, страх перед отлучением стал слишком силён еще и вследствие тиранического принуждения и угроз духовных судей, держащих народ в страхе перед наказанием более, чем в страхе перед грехом. Если же отлучение несправедливо, нам необходимо остерегаться делать или не делать, молчать или говорить то, за что мы попали под отлучение (если только это можно сделать, не совершив при этом греха и не навредив ближнему), и лучше перенести отлучение смиренно и добровольно умереть отлученным, если по-другому быть не может. При этом не надо бояться, даже если не получим св. причастия и будем похоронены на неосвященной земле. Ибо истина и праведность относятся ко внутреннему духовному общению, и кто пренебрегает ими, тот как раз и попадет под Божье отлучение, которое вечно. От них нельзя отказываться ради внешнего общения, которое несравнимо меньше, или боясь отлучения. Кроме того, причаститься [перед смертью] и быть похороненным на церковном кладбище значит гораздо меньше, чем сохранить истину и праведность. Чтобы ни у кого не оставалось сомнений, скажу больше: не будет осужден даже тот, кто умрет под справедливым отлучением, если только он раскаялся в своём грехе и не отнесся к отлучению с презрением. Ибо покаяние и страдание всё исправляют, будь даже кто эксгумирован или выброшен в реку[10].

В-девятнадцатых. Итак, незаслуженное отлучение гораздо дороже, чем заслуженное или чем внешнее общение. Это благородная и большая заслуга перед Богом, и блажен умирающий под несправедливым отлучением, ибо ради истины Господь навеки увенчает отлученного. В этом случае ему следует воскликнуть, как в Псалме 108:28: «Они проклинают, а Ты благослови». Одного только надо беречься - нельзя с презрением относиться к власти, а о невиновности своей следует говорить смиренно. А там, где это не поможет, мы освобождены и извинены перед Богом. По заповеди Христа в Евангелии от Матфея 5:25 нам следует мириться с нашим соперником. Насколько же более мы должны мириться с властью христианской церкви, применяется ли она к нам справедливо или же нет, достойными или недостойными правителями. Как невиновному ребенку, пусть даже незаслуженно наказанному своей матерью, не вредит несправедливая розга (своим терпением он станет для матери даже еще любимее и приятнее), то насколько дороже мы будем Богу, если претерпим незаслуженное наказание нашей духовной матери, церкви, налагаемое на нас посредством злых властей. Потому что она остается матерью, пока остается Христос, и из-за злых властей она не превращается в мачеху. И всё же прелаты, епископы и их официалы должны проявляться умеренность и не спешить отлучать людей, ибо много отлучать - значит устанавливать много законов и заповедей. А устанавливать много законов - значит ставить бедным душам множество ловушек. Итак, поспешное вынесение чрезмерного количества отлучений не даёт ничего, кроме большого недовольства и повода грешить, это сердит Бога, а ведь отлучение было введено, чтобы умиротворять Его. И если уж мы должны быть покорны отлучению, то они тем более должны направлять, изменять и устанавливать свои заповеди и власть в соответствии с нашими возможностями, нуждами, ради исправления и спасения. Как уже говорил св. Павел, власть даётся не к разорению, а к созиданию.

В-двадцатых. Отлучение должно применяться не только к тем, кто противится вере, но и ко всем, кто открыто грешит, как выше указывалось св. Павлом, призывающим отлучать клеветников, ростовщиков, прелюбодейцев, пьяниц и т. д. Как часто в наше время таких грешников оставляют в покое, особенно это какие-нибудь «важные шишки»[11], и, к стыду благородной власти, отлучают только из-за денежного долга, иногда настолько малого, что корреспонденция и [судебные] издержки составляют гораздо больше, чем сам долг. Чтобы это приукрасить, они придумали такое новшество: отлучают, мол, не за долг, а за неповиновение, за неявку в суд. Однако если бы долга не было, они об этом неповиновении напрочь забыли бы, что мы собственно и видим - многие грехи, в том числе их собственные, оставляются ими без всякого наказания. Конечно, бедняку много раз приходится выказывать неповиновение, когда его заставляют ехать за столько миль, отрываться от своего ремесла и терять время и деньги. Тирания чистой воды, что человеку приходится так далеко добираться до суда. Хвалю таких светских владык[12], которые не терпят подобное отлучение и злоупотребление на своих землях и среди своих людей. Для чего нужны господа и советники, если они в своём городе, общине и среди своих подданных не судят и не разбирают подобные светские дела и долги? Духовная власть должна иметь дело со Словом Божьим, с грехом, с сатаной, она должна приводить души к Господу, оставив земные вопросы светским судьям, как пишет Павел в 1-м Послании к Коринфянам 6:2-3. По нынешним временам людей надо чуть ли не силой «прилучать» к церкви, а не отлучать их от неё.

В-двадцать первых. Справедливо или несправедливо отлучён человек, его нельзя выдворять из церкви до тех пор, пока не будут прочитаны Евангелие или проповедь[13], потому как от Евангелия и проповеди нельзя ни отлучать, ни быть отлучённым. Слово Божье должно оставаться доступным для любого слушающего. Справедливо отлучённым как раз более всего необходимо его услышать, чтобы благодаря ему они, по возможности, одумались и исправились. Мы читаем, что в церкви был древний обычай выводить отлучённых из церкви после проповеди. Даже если отлучена вся община, проповедь все равно надо оставить, как если бы отлучения не было. Кроме того, хотя отлученному и нельзя остаться на настоящую мессу после проповеди и подойти к причастию, он все равно не должен оставаться к нему равнодушным, но приходить должен на причастие духовно, т. е. желать его всем сердцем и верить, что причастится духовно, как об этом и было сказано в проповеди о Таинствах.

1520 г.

[1] В эпоху средневековья чиновник при епископе для ведения светских дел, судья. См. также острую критику Лютера, направленную против них в работе «К христианскому дворянству немецкой нации» 1520 г. (М. Лютер, Избранные произведения. - СПБ: «Фонд Лютеранского Наследия», 1994). (Прим. в AE)

[2] В оригинале «publicusse». Лютер намеренно искажает на немецкий лад мн. ч. от латинского «publicus» (правильно «publici»). (Прим. ред.)

[3] Имеется в виду декреталия «De Sententia Excommunicationis» («О значении отлучения») из Кодекса канонического права (см. Decretalium D. Bonifacii Papae VIII, lib. v, tit. XI, De Sententia Excommunicationis, C. I. CIC 2, 1093). Перевод Лютера немного отличается от текста в указанном издании Кодекса. (Прим. в AE)

[4] Буквально gewissen - «совести». (Прим. ред.)

[5] Лютеровское толкование 2 Кор. 5:5, а также Деян. 5:5. (Прим. в AE)

[6] При т. н. «большом отлучении» человек лишался ряда гражданских прав. Лютер считал, что такое отлучение должно находиться исключительно в ведении светских властей, а не церкви. (Прим. ред.)

[7] Имеется в виду средневековая детская игрушка, состоящая из высушенного мочевого пузыря свиньи, заполненного воздухом и сушеным горохом. (Прим. в AE)

[8] Буквально: «Поднимают ложку и наступают на плошку» (нем. поговорка). (Прим. ред.)

[9] Так в Синодальном переводе Прем. 6:8. У Лютера: «Суд Божий постигнет не малых, но могущественных». (Прим. ред.)