— Я согласна.

`Буду нянькой дитятке, Бог с вами', - вздохнула, не видя другого выхода. Очертя голову лезть к гаронам и попасть на повторную экзекуцию тела и психики, желания не было. Лучше прикинуться женой и оглядеться, а потом за то смирение получить проводника в Хаос — Гаронию, свободу статуса и тихо мирно забрать Альку, надавать ей по ушам за все пережитое… Нет, это уже позже — сначала выбраться, а потом сатисфакция.

Эльф исподлобья посмотрел на Яну, но естественно, промолчал.

Аморисорн кивнул и начертил в воздухе какие-то знаки, что тут же вспыхнули огнем.

Руны! — не скрыла удивления девушка. Секунда и знаки скрылись в оконном проеме:

— Договор подписан. Встретимся, как Луна сойдет на нет. Идите, — махнул рукой Аморисорн, отпуская пару.

Глава 8

Яна сидела прямо на траве у подножья башни главы магов и эльфов и, находясь в самом мрачном настроении, пыталась составить план действий, переварив услышанное. Авилорн сидел рядом спиной к ней и хмуро поглядывал, как копошатся в траве муравьи.

— Слышишь, супруг… прости Господи! Кто такая Эстарна? Что ты к ней в рощу ходишь?

— Зачем тебе?

— Для полноты картины. Больше знаешь, дольше живешь.

— Эстарна Фея, — после долгого молчания ответил эльф.

— А разница меж феей и магом?

— Фея властвует на определенной территории…

— Курирует определенный ареал.

Авилорн посмотрел в небо, набираясь терпения, и кивнул:

— Почти.

— А у мага территория `ширше' и сил `больше'? — с желчью спросила опять.

— Да.

— И что, ты значит без ума влюблен в ту-ю Фею, родственницу грозного силача-магистра? А как Умарис? Вроде ее невестой представили?

— Умарис подруга Эстарны. Она была бы прекрасной женой, но…

— Ты не спешил. Работал на два фронта и думал, что это будет сходить тебе с рук до плюс бесконечности?

— Нет.

— Да не лги! Знаю я вас Андерсенов — сказочники!…

— Почему ты озлоблена? На кого? На меня? — развернулся к девушке Авилорн. — Что я сделал тебе? Похож на айнгера? Острые уши? Это тебя раздражает? Не нравлюсь?

— Да плевать мне какие у тебя уши, руки, зубы, какой ты, вообще, и кто, — буркнула Яна. — Я хочу поскорей исчезнуть из этого мира, вернуться в свой, и с сестрой, понял? И если ты хочешь вновь работать на два фронта волочиться хоть за всей вашей эльфийской прекрасной половиной, объяснишь мне что к чему и поможешь вернуться домой.

— Ты ничего не знаешь, а судишь.

— Вот и объясни, расширь мой кругозор.

— Эстарна ни в чем не виновата и я, и Умарис. Стечение обстоятельств, досадное недоразумение…

— Угу, и зовут его Авилорн.

Парень бросил на девушку осуждающий взгляд и опять повернулся к ней спиной.

— Правда глаза колет? Что надулся?

— Ты слишком груба для женщины…

— А ты слишком мягок для мужчины.

Оба смолкли, обменявшись неприязненными взглядами.

— Ладно, — подумав, повернулась к эльфу Яна. — Мы оба не идеальны, но давай искать общий язык и как-то сосуществовать. В коне концов у нас с тобой одна цель — избавиться от общества друг друга… Хотя я убей, не понимаю, почему не могу это сделать прямо сейчас!

— Мы обменялись кровью…

— Слышала.

— Твоя кровь во мне, моя в тебе. Ты часть меня, я часть тебя…

— Не было печали, черти эльфа накачали, — процедила Яна. — Ну, допустим, в чем прикол-то?

— В смысле?

— Фишка в чем? Тебя ко мне тянет? По-моему не больше, чем меня к тебе. Ты не в восторге от меня, я, прямо скажу, в ауте от тебя. Нет, скажи мне другое, кой черт тебе в голову пришло со мной кровью обмениваться? Ладно, я — ноль в вашем менталитете, могла что-нибудь по недомыслию совершить, но ты-то знал, к чему эксперимент приведет! Опять недоразумение?

— Стечение обстоятельств.

— Хорошая версия. Она у тебя одна на все случаи жизни?

— По-моему мы ссоримся.

— Только заметил? — усмехнулась Сурикова, умиляясь эльфу. — Смотрю, для тебя это в новинку.

— Да. Ссоры самое глупое на свете занятие.

— Давай займемся умным. Например, ты изложишь мне свой план.

— Какой?

— Желательно простой! По выходу из кризисной ситуации. Излагай.

Эльф вздохнул, вперив очи в небо: и отчего ж с человеком так трудно?

— Ясно, плана у тебя нет. Будем плыть по течению.

— Можем грести против, итог будет тот же, но сил потратим в три раза больше.

— Почему в три?

— В пять, — пожал тот плечами.

— Замечательно, — чуть не сплюнула в сердцах Яна. — У тебя не только с логикой, но и с арифметикой печально. Помощник ты, я тебе скажу, аховый. У тебя вообще, с чем хорошо? С аппетитом? Потенцией? Родней?

— С обонянием, — буркнул Авилорн, мечтая сбежать от девушки.

— Не-а, у тебя по всем позициям минуса. Из плюсов лишь ма-атушка. Но ее нет. Или сбегаешь, посоветуешься? Могу пари заключить, у нее точно план есть, и не один, а штук пять.

Авилорн застонал и лег на траву, мечтая уже не сбежать — скончаться.

— Вот, любимое занятие сильной половины человечества — горизонтальное положение, нега во взгляде и тишина в голове!

Видимо сильная половина Яниного человечества, отвечала ей взаимностью. Эльфа это отчего-то не удивило. Он уставился в темнеющее небо и попытался сосредоточиться на облаках. Девушка же продолжила ворчание, ничуть не смущаясь отсутствию слушателей, постепенно снижая тон, и, вскоре, уже не то шептала, не то бубнила. Ей было страшно, ей было плохо, но в том она винила кого угодно, кроме себя и не потому что была законченной эгоисткой, а потому что так ей было легче и проще. Чувствовалось, что счет к себе у Яны большой. Авилорн сел прислушиваясь уже к всхлипам, не выдержал, подошел, обнял за плечи глупую:

— Успокойся, все не так страшно. Аморисорну можно верить. Если он сказал, что освободит нас, значит так и будет.

— Он не сказал, что освободит, он сказал, что подумает, как это сделать. А ждать месяц, представляешь? Месяц!

— Ты думаешь это много? — улыбнулся эльф в надежде, что его улыбка подбодрит девушку, но та приняла ее за насмешку и дернулась, скидывая руки Авилорна со своих плеч.

— Тебе смешно? А мне нет, понял?! Конечно, что тебе какой-то человечек! Подумаешь! Мама-то под боком, сестренка, братик. А у меня Алька! Что с ней? Как она? Мне хоть в омут головой, а ей? Она слабенькая, глупенькая. Ребенок совсем! И вы! Пугали, пугали, а теперь месяц жди! А что с ней за этот месяц будет? В кого она превратится? Выживет, проживет? Да ее сломать, только пальцами щелкни. Бравада одна, а ткни и сдуется. Избалованная она, неженка. Конечно, я виновата, но кто же знал, что мы в такой переплет попадем? Что делать, ума не приложу. Тебе что, ловеласу инфантильному — как матушка скажет, так и сделаешь. Мне б хоть раз мать сказала, что делать. Нет, она сказала — было. Очнулась когда мне двадцать стукнуло… Ну, скажи что-нибудь хорошее, дельное, — уставилась на эльфа с надеждой и недоверием одновременно, беззащитная, нахохлившаяся, как птичка-сирота. Авилорн провел по ее волосам, искренне сочувствуя:

— Все наладится…

— О-о, действительно дельная мысль! Все, спасибо, больше ничего не надо! — вскочила, и чуть не бегом направилась знакомым маршрутом в дом Эйолы.

Авилорн пошел, следом соображая, что сделал не так, а что должен был сделать, но не сделал. Девушка явно что-то хотела от него, почти умоляла, но что она просила, что желала, он не мог понять. План? Он ясен и был четко изложен Аморисорном. Может, ей нужно было повторить его? Но смысл? Ведь они оба слышали одно и тоже. Тогда что она хотела? Понимания? Возможно, ли понять того, кто постоянно закрывается от других, выставляет, словно колючки едкость, презрение, неверие, злость? А может, она хотела невозможного — сиюминутного решения всех проблем, универсального средства от трудностей? Но она же не может не понимать, что все это в ней самой и Авилорн, хоть и отчасти волшебник, не сможет изменить ее, если она сама того не желает?