`В тебе говорит гордыня и растерянность', - заметил Ювистель. Его тинак прищурил зеленый глаз и согласно заклацал клювом. Авилорн понял, что пришла пора встать на колено и закончить начатое у стерка, но ноги не сгибались.

`Не могу', - признался старшине. И тот помог, силой взгляда согнув парня.

Авилорн упал на колено и уставился на алтарь: лишь бы ничего больше не видеть, не слышать, не знать, и быстрей пережить свадьбу, что больше похожа на похороны.

Из-за спины Ювистеля появился Аморисорн, подплыл к парню и остановился в шаге от него. Внимательно оглядел невесту лежащую на руках эльфа, провел ладонью над головой девушки:

`Она будет жить'.

Парень зажмурился — горше нет новости. И кивнул, совладав с собой.

`Обряд совершен, осталась формальность'.

Авилорн медленно склонил голову: да.

Ювистель и Аморисорн встав по бокам пары, обвели взглядом толпу:

— Есть ли еще претенденты на невесту?

Тишина. Ни шороха мысли.

— Есть ли претензии к жениху?

Тихо. Лишь Умарис закрыла лицо руками.

— Есть ли претензии к невесте?

Ни звука.

— Тогда с общего согласия, союз нашего брата Авилорна и человеческой женщины считается законным. Все долги, претензии, обиды, аннулируются. Авилорн?

Настало время клятвы. Парень медленно подошел к алтарю и, положив ладонь девушки на рубиновую поверхность, накрыл ее своей. Нехотя, через силу произнес слова клятвы, вглядываясь в отполированную поверхность. Он был уверен, алтарь разделит его печальные предчувствия и покажет мрачное будущее, но вместо этого над камнем вспыхнула радуга, аромат роз стал острым, а с неба, благословляя молодых, хлынул теплый ливень.

Хороший знак — светлея лицами, переглядывались эльфы.

Авилорн же, не выпуская ладонь женщины из своей руки, удивленно посмотрел в лицо своей уже жены и словно только сейчас и увидел, насколько она юна и беззащитна.

Аморисорн улыбнулся, обменявшись лукавым взглядом с Ювистель.

Глава 3

Два дня Авилорн провел у постели девушки. Он смотрел на нее и думал: как случилось, что могло произойти, что столь прекрасное внешне создание обижено настолько глубоко, обозлено, недоверчиво? Он четко помнил весь сонм ее чувств, прошлых переживаний, что обрушился на него в момент слияния крови, но не мог найти оправдания им, потому что не мог понять, как можно жить с обидами, держать их в себе намеренно калеча, прежде всего себя, а значит и мир, в котором живешь. Жажда разрушений? Она всегда двигала людьми, но не от зла, от невежества и страха перед истинной….

— Не печалься, брат, — сочувствуя, положил ему ладонь на плечо Соулорн.

— Я всего лишь пытаюсь понять.

— Но не сетуешь?

— Не мне спорить с провиденьем, даже наши знания малы по сравнению со знаниями Аморисорна, а его по сравнению с…

— С Ювистель?

— Геустисом.

Соулорн присел рядом с братом, озабоченный его замечанием:

— Что с тобой? Кровь человека омрачает твой рассудок? Принести тебе амброзии? Она изгонит твою печаль, удалит влияние человеческих мыслей. Матушка приготовила для тебя и… — юноша с сомнением посмотрел на женщину. Чужачка вряд ли станет своей и, все-таки, как ни тяжело признавать — она жена старшего брата. Она своя теперь, и обязанность каждого в семье помочь ей адаптироваться, поддержать. — Жена.

`Не привычно слышать это слово', - посмотрел на Соулорна Авилорн.

`К сожалению, этот факт уже не изменишь'.

`Да', - нахмурился Авилорн, глядя на спящую девушку. Его взгляд помимо воли хозяина стремился к ней, и как не хотелось парню скрыть правду — он не мог. Та тончайшая нить провиденья, что связала два совершенно разных существа в роковую ночь, вопреки желанию обоих крепла. Теперь, что бы ни случилось, Авилорн будет привязан к девушке, и хуже нет предполагать, что насильная связь перейдет в любовь, и та, расширит свои берега, но останется односторонней. Душа девушки выжжена, что поле на приграничье гаронов, она пуста и безрадостна. Рассудок холоден и прагматичен, в сердце живет лишь одна привязанность — слепая и тяготящая его любовь к сестре. Все остальное убито, раздавлено, погребено.

`Ей очень плохо', - тихо заметил Авилорн, нежно касаясь руки девушки.

`Выглядит она прекрасно. Пока спит, организм восстановится и от ран не останется и следа. Ее кровь сразу приняла твою'.

`Ты не понимаешь, у нее болит душа'.

Соулорн посмотрел сначала на девушку, потом на брата и вздохнул:

`Ты сдался.

`А с любовью нельзя бороться. Глупо. Победитель обязательно окажется в поражении. Но я не люблю ее, я ее понимаю… .

Яна с закрытыми глазами лежала, чутко прислушиваясь к звукам. Шелест, хрустальный звон, журчание — все далеко, приглушенно, а рядом тихо. Значит ли это, что нечисть оставила ее в покое?

Она жива?

Девушка прислушалась к себе: слабое жжение и зуд по всему телу, но боли нет. Общее состояние на удивление бодрое, и мысли активно атакуют мозг.

Сурикова решилась и приоткрыла один глаз, стараясь сквозь ресницы разглядеть, что и кто рядом, где она вообще? Увидела три арочных проема с позолоченной, узорчатой окантовкой косяков, начищенный до зеркального состояния паркет, и распахнула оба глаза, чтоб лучше разглядеть окружающее великолепие. Над ней полог, свитый из серебристой газовой ткани, увитый диковинными цветами, по бокам — хрустальные столбики затейливой резьбы. Вокруг простор помещения, в котором спокойно можно устроить бал. Стены мерцают, стулья с высокими спинками не иначе как из стекла и настолько тонкой ювелирной работы, что вряд ли на них кто-то вздумает сесть. Из стены, слева, бьется фонтанчик воды, с потолка гирляндами свешиваются гроздья винограда, лианы плюща и цветов. Воздух чист и свеж, а за арками видна балконная площадка с низким ограждением из дымчатого хрусталя и яркая голубизна неба, по которой плывут пару островков белесых облаков. Светло.

Яна осторожно села и еще раз огляделась, надеясь, что мираж развеется. Ничего подобного — изменился лишь угол зрения на предметы, но они остались на месте.

Галлюцинация? Психическое отклонение? — растерялась девушка, не зная, что думать. Вспоминать о прошедшей ночи не хотелось: страшно, стыдно. Вела она себя отвратительно — испугалась, запаниковала, не выказала сопротивления, Альку не спасла. Хотя подумать здраво — как бы она сподобилась, и что за чертовщина творилась? Творится? Может, у нее с головой проблемы, и она в элитной психлечебнице мамиными стараниями обитает, а Альбина жива, здорова, спокойно ходит в школу, ест, спит?

Яна погладила пушистое с голубоватым мерцанием одеяло, оглядела тонкую рубашку на себе: тоже галлюцинация? Рука отогнула ворот, чтоб посмотреть на раны — они точно были, точно не приснились. Еле заметная белесая линия шла вниз по грудине, на плечах странные круги, звездочки, закорючки образованные тонкими линиями шрамов.

Ее приняли за тетрадный лист бумаги? Поиграли в крестики-нолики?

Что происходит? Куда она попала? Что было? Что все это значит?!

Яна готова была расплакаться от бессилия понять, что с ней произошло, мозг не мог принять сказочность окружающей атмосферы, великолепную утонченность интерьера за действительность, а ночное происшествие за факт. В Бога она не верила, в Дьявола тоже, а сказки считала морально-психологической интервенцией в неокрепший разум человека. Но сейчас она находилась в той самой сказке, и после встречи с, однозначно, слугами дьявола, что логически наводило на размышление о Боге.

И возникло подозрение: а может, она попала в рай?

Яна легла, сложив руки на животе и, глядя на бутоны ярких, диковинных цветов над головой, задумалась: могла ли она попасть в рай теоретически? Грешки за ней водились немалые, и если следовать законам Божьим и канонам библейских мудростей — по всем статьям положен был грешнице Суриковой ад, тот самый, что любезно навестил ее ночью и в принципе уже ознакомил с концепцией пребывания в нем грешных душ. Но может, на том знакомство и закончилось? Грехи искуплены, вина заглажена, душа очищена? А и правда, по большому счету жила Яна не подличая, без надобности не лгала, не воровала, чужих мужей не уводила. Что там еще? А! Не убивала… нет, этот пункт лучше отложить и забыть. Аборт уже убийство, а вольное или невольное — Высшим без разницы. Завидовать? Ну, было, Вике Смеловой завидовала, что мать у нее идеал… А-а! Мать! Родителей почитать надо, а Яна Аллу Геннадьевну не только не уважала, но порой и презирала, стойко храня обиду на нее. А заодно ненавидела и всю ее когорту.