– Сообщите милорду Бенфилду, – он замолчал, чтобы посмотреть на тестя, который осыпал пьяными проклятиями своего слугу, слишком медленно наполнявшего его кубок, – нет, миледи Бенфилд о том, что ее дочь готова, удалиться.

Потом снова повернулся к жене.

– Думаю, что сейчас пришло время внимательно, очень внимательно изучить товар, который я приобрел сегодня.

Ровена поднялась, не споря, и надменно уставилась вниз, на своего мужа.

– Как это верно. Этот день длится уже достаточно долго. Кроме того, я смертельно устала.

Он только улыбнулся ей в ответ.

Ровена последовала вслед за матерью в спальню, которая недавно служила ей тюрьмой. Когда дверь захлопнулась, она закрыла глаза. Спасения не было…

Повзрослев в монастыре, Ровена все же не была полностью укрыта от земной действительности. Будучи девственницей, она вполне ясно представляла себе, чего от нее ожидают. Но каких действий она должна ждать от мужа? Не сделает ли он ее своей жертвой, может быть, даже объектом оскорблений? Кое-кто из монахинь, которые прежде были замужем, рассказывали о таких вещах. Она чуть не задохнулась от страха. Стоя с закрытыми глазами, Ровена нарисовала в своем воображении себя избитую и поруганную на брачном ложе. Когда она, наконец, открыла глаза, комната приобрела новое значение.

Дрожащее пламя ночной свечи у двери придавало всему зловещий оттенок. Сундук у стены, казалось, выдвинулся вперед, в то время как кресло будто бы отползло в темноту. Но самым страшным представлялась кровать. Витые столбы по углам ложа отбрасывали зловещие тени, и темное, подобное пещере, ложе выглядело чудовищной пастью. Она снова закрыла глаза.

Леди Эдит заметила ее взгляд.

– Это была кровать моей матери, – сказала она. Интонация ее голоса была необычно тоскливой. – Это все, что осталось у меня от нее, но больше она не принадлежит мне. Твой отец отдал ее лорду Грэстану в качестве приданого.

Ровена покачнулась. Если бы только в ее распоряжении было убогое ложе с соломенным тюфяком, которое осталось в монастыре. По крайней мере, оно никогда не выглядело пастью чудовища.

– Она мне не нужна, – сказала Ровена. Страх сделал ее голос резким. – Оставь кровать у себя.

Леди Эдит бросила на дочь суровый взгляд.

– Не делай мне одолжений. Я не нуждаюсь в твоей жалости.

Она отвернулась к камину, когда вошли служанки и проворно приступили к своей работе. Драгоценные свечи были зажжены в богато украшенных металлических подсвечниках, и комнату наполнил нежный свет. Служанки освободили Ровену от свадебного убранства, а волосы снова расчесали. Когда все было сделано, новобрачную облачили в мягкую шерстяную рубашку, чтобы уберечь от прохлады.

Они едва успели закончить, как напряженную тишину комнаты нарушил тяжелый стук. Ровена со страхом схватилась за ворот своей рубашки. Леди Эдит с раздражением взглянула на закрытую дверь.

– Ему так не терпится попасть к тебе? Он так мало оставил нам времени на приготовления.

Дверь отперли, и первым в комнату вошел священник, за ним ввалился ее отец, тяжело опираясь на руку зятя. Лорд Бенфилд заметно покачивался и затуманенными глазами шарил по комнате, пока не отыскал дочь.

– Дерзкая девчонка, – промямлил он. – Она скорее умрет, чем ляжет в постель с мужчиной. Ладно, сегодня ночью все выяснится.

С этими словами он накренился набок и повалился на стену, потом неуклюже сполз на пол, громко рыгнул и захрапел.

Выражение лица лорда Грэстана оставалось безучастным, когда он наблюдал за уходом ее отца из мира сознания. Наконец, издав короткий смешок, он передал служанке свой плащ и повернулся к священнику, указывая кивком головы на новоявленного тестя.

– Когда вы благословите наше брачное ложе, отец, вы не поможете вынести его отсюда?

Одним движением лорд Грэстан стянул с себя тогу. Мгновение спустя были сняты сапоги. Он освободился от рубашки и остался обнаженным по пояс. Ровена украдкой бросила на него быстрый взгляд.

Огонь ложился красноватыми отблесками на мускулистое тело. Торс лорда Грэстана, закаленный войнами, излучал силу каждым своим изгибом. Несколько синевато-багровых шрамов на груди указывали на то, что средства к жизни он добывал с помощью меча. Темные волосы спускались по груди и исчезали за поясом брюк.

Лорд Грэстан усмехнулся, и Ровена поняла, что он заметил ее взгляд. Она вздохнула и отвернулась, но было слишком поздно.

– Имей терпение, жена, – поддразнивая, сказал он. – Эта бедная девица еще должна распутать узлы моих подвязок, чтобы я смог снять брюки.

Женщина встала на колени и, хихикая, развязала тесемки, которые обхватывали ноги рыцаря, от лодыжек до коленей и не давали сползать чулкам вниз.

Раньше Ровена ничего не имела против обычая, который сопутствовал первой брачной ночи. Он имел практический смысл. Намного лучше убедиться до осуществления брачных отношений при стольких свидетелях, что ни у одного из супругов нет скрытых физических недостатков. Теперь, когда служанка потянула за рукава ее рубашку, она почувствовала горький привкус действительности.

Как сама только что высказалась Ровена, она являлась приобретенным товаром, который нужно было осмотреть перед тем, как окончательно передать от продавца покупателю. Обнаженная и уязвимая, молодая леди обернулась, чтобы открыть себя мужу. От стыда, а не от холода ее кожа покрылась мурашками.

Лорд Грэстан перестал раздеваться, и одежда бесформенным комком повисла в его пальцах. На короткий беззвучный момент показалось, что в комнате не осталось никого, кроме их двоих. Его взгляд задержался на ее теле, на ее полной груди, стройной талии и мягком изгибе бедер.

Ровена посмотрела на своего господина. Длинные ноги, узкие бедра, широкая грудь, сильные руки – надменный человек. Если бы он захотел взять девушку против ее воли, она была бы бессильна остановить его. Ровена Бенфилд, когда-то уверенная, что не будет принадлежать ни одному мужчине, отчетливо осознавала потерю свободы. Он встретился с ней взглядом и сделал полшага вперед. Это движение развеяло чары, охватившие ее на мгновение.

– Итак, милорд, – язвительно спросила она, – достойна ли я своей цены?

Даже ее мать от изумления открыла рот от такой грубости.

– Пока я доволен, – ответил муж голосом мягким и глубоким, – однако ночь только началась, и осталась еще пара испытаний.

Женщины, все еще стоявшие кучкой позади Ровены, захихикали и громким шепотом стали делать непристойные замечания. Лорд Грэстан рассмеялся, а леди Эдит шагнула ближе к своей дочери. Ровена отшатнулась прочь с удивленным испугом при виде, казалось, покровительственного движения матери.

– Теперь мы можем удалиться, милорд? – спросила леди Эдит.

Он взглянул на нее, потом снова обратил свое внимание на жену.

– Но она еще не ответила. Ты находишь изъян? – спросил он интимным тоном.

– Нет, – огрызнулась она, потом сразу же бросилась на большую кровать, скользнув между холодными простынями.

Служанки засмеялись над ее трусостью, но лорд Грэстан велел им молчать.

– Будьте к нам милосердны, – издевательски взмолился он. – Здесь за пару минут человек может обратиться в кусок льда. Разве это не будет огорчительной потерей?

Женщины сдавленно засмеялись.

Он подтолкнул своего тестя босой ногой, когда священник тащил лорда Бенфилда через порог.

– Не волнуйтесь слишком сильно, отец, я сомневаюсь, что он заметит, каким образом удалился отсюда.

Лорд Грэстан скрестил руки на груди и терпеливо ждал, когда все выйдут из комнаты. Потом тихо закрыл за ними дверь.

Ровена закуталась в груду мягких одеял, но все еще не согрелась. Настороженно и вместе с тем зачарованно она смотрела, как муж задувает все свечи, кроме одной. В воздухе запахло горелыми фитилями, а в углах снова задвигались глубокие тени. Треугольный язычок пламени свечи слегка дрожал, а угольки в камине потрескивали и шипели. Мгновение спустя лорд Грэстан уже был в постели.