- Вы могли бы вернуться.

Шэдоу кивнул.

- Она писала, что отец готов признать меня своим законным сыном, так что я мог бы стать наследником. Но меня больше не влечет к этому, Сэкетт. Теперь моя страна здесь. А кроме того, как-то на Востоке были у меня неприятности. Небольшая стычка в Миссури, со стрельбой и трупом... Его семья занимает видное положение, и им хотелось бы меня разыскать...

Какое-то время оба молчали. Шэдоу курил в тишине, потом отложил трубку и закутался в одеяла.

- Сэкетт, - сказал он вдруг, - если вы своими глазами не увидите здешние горы, то просто но поверите. Другой такой фантастической красоты в мире нет. Пики, похожие на башни, долины, которых никогда не видел глаз белого человека, и реки, текущие Бог знает откуда. Я видел Альпы и Пиренеи, но нигде нет ничего похожего на эти горы.

Галлоуэй не отозвался. Где-то в этих фантастических прекрасных горах, может, всего в нескольких милях отсюда, Флэган сражается за свою жизнь, за само существование свое... Он не спеша начал продумывать все сначала, пытаясь мысленно восстановить картину событий...

Флэган - отличный бегун, он всегда сохранял великолепную форму. Он, вероятно, сделал хороший рывок, изрядно оторвался от преследователей, так что им пришлось бы крепко поднажать, чтобы нагнать его. Хуже, видимо, обстояло с едой, но в горах им часто приходилось обходиться подножным кормом.

Нет, как-нибудь Флэган выживет. Он обязан выжить.

Глава 6

Какое-то время я лежал там, дрожа от холода. Судя по нескольким звездам, которые были видны из этого колодца, оставался последний час до рассвета. Мышцы ныли, их свело, а ступни болели немилосердно. Превозмогая боль, я принял сидячее положение и медленно оглядел свой маленький островок.

Было тихо, только шумела падающая вода - совсем негромко, но ее шум не позволял услышать другие звуки, которые могли бы раздаться вблизи. А потом где-то вдали над горами прокатился басовитый раскат грома.

Да, менее всего мне хотелось бы в эту минуту оказаться здесь в грозу, без одежды, промерзшему до костей. Хуже всего то, что я застрял здесь, как в ловушке, а судя но следам на стенках этой каменной западни, вода тут временами поднимается на несколько футов выше человеческого роста. Необязательно даже, чтобы дождь прошел прямо здесь, - все равно меня, ждут неприятности. Если польет где-то в горах, вода будет стекать по руслам ручьев, и вот этот водопадик, который мне все время слышен, зальет озерцо с берегами.

В жизни мне приходилось время от времени попадать в переплет, но такого, как сейчас, похоже, еще не встречалось. Да и силы у меня были подточены жалкой кормежкой, не говоря уже о том, что мне изрядно досталось и от индейцев, и от здешних диких краев. Я уже и до этого дня был крепко вымотан, но тогда, по крайней мере, стоял на твердой земле, мог продолжать свой путь и при случае добыть какие-то крохи съестного. Да, от индейцев я удрал, зато прыгнул прямо в ловушку...

Снова глухо заворчал гром в дальних каньонах. Я повернул голову и начал медленно, дюйм за дюймом, осматривать этот каменный капкан.

Я находился на крохотном песчаном пляжике под стеной нависающего выступа, кажется, сплошной скалы. С того места, где я сидел, не было видно никаких разрывов или трещин в стенках котла, куда я вскочил сдуру, но раз вода сюда втекает, то как-то она должна и вытекать...

В конце концов я сполз в воду. Оказалось, что в воде теплее, чем на берегу; я медленно выплыл на открытое место. Кромка скал наверху находилась всего футахв шести надомной, но стена была отвесная, гладкая, отполированная водой. То здесь, то там в стенках попадались трещины, но они шли вертикально, и я не видел ни одного места, где мог бы зацепиться и повиснуть так, чтобы можно было дотянуться до какой-нибудь опоры другой рукой.

Самая большая трещина начиналась на высоте около четырех футов. Я пару раз попробовал выпрыгнуть из воды, но пальцы не могли удержаться на скользком камне. В общем, поплыл я обратно и вытянулся на песке, совершенно обессиленный.

Еще два раза я исследовал эту яму, пытаясь найти выход, но единственной моей надеждой была эта трещина. Каждый раз, возвращаясь на берег, я отдыхал все дольше и дольше - уж больно измотали меня эти дни на голодном пайке, когда я из последних сил пытался перебраться через горы и не сдохнуть по дороге. И все же, повторял я себе все время, нет такого положения, из которого человек не сможет выбраться, если будет сохранять здравый смысл и не ударится в панику; так что я сел и начал думать.

Водопад, шум которого я все время слышал, был не очень высок, но все же скала, с которой срывалась вода, поднималась выше, чем в том месте, откуда я спрыгнул, и камень был вылизан водой.

Начался дождь.

Сначала падали редкие крупные капли, но потом струи ливня взбили воду вокруг. Какое-то время я просто лежал спокойно, пытаясь собрать силы для новой попытки, но шум падающего в воду дождя незаметно меня убаюкал. Когда я открыл глаза, меня трясло от холода, а вода в озерце поднялась не меньше чем на три дюйма.

Замерзший, дрожащий, я снова осмотрел стены и снова вернулся к той же трещине.

Нижний ее конец обрывался в добрых четырех футах над водой, а стена под ней - гладкая как шелк. Вверху эта трещина была шириной, может быть, дюйма четыре, а книзу сходила на нет. Если бы человек смог оказаться достаточно высоко, чтобы запустить в трещину пальцы обеих рук, ухватившись за противоположные кромки, то сумел бы подтянуться и выбраться наверх... Сумел бы.

Но в нижней части трещина была такая узкая, что туда и пальца не просунуть... а хоть бы и можно было его просунуть, в любом случае на одном пальце не подтянешься.

Да, похоже, нет выхода из этой ловушки, в которой я оказался по своей воле... и я отправился обратно и снова растянулся на песке. Мне показалось, что пляжик стал меньше... А дождь все не унимался.

Если бы найти что-нибудь подходящее и заклинить в этой расщелине, чтоб получилась опора для руки... Только ничего тут подходящего не было. Я вдруг подумал, что можно найти палку, но здесь не было даже палок, а копье у меня не такое прочное, чтобы выдержать мой вес, даже если бы трещина оказалась достаточно глубокой и его можно было в нее засадить... Но только она была совсем неглубокая.