Земля под ногами была мягкая, и единственное, что мне было нужно сейчас, - это уйти от них как можно дальше. Я то бежал, то ковылял шагом два часа, а потом вошел в ручей.

Луна уже взошла, и все вокруг купалось в белом сиянии, такая это была красота, что просто поверить невозможно; ярко серебрились осины, а сосны стояли темные и тихие. В холодной воде ногам было хорошо, но из-за быстрого течения и ненадежного дна приходилось двигаться не спеша. Через некоторое время я выбрался на берег и сел; мышцы гудели от усталости, ступни снова разболелись. Я осторожно вытер их досуха пучками травы и шалфейных листьев.

Едва засерело, я двинулся дальше. Не пройдет и часа, как они найдут мой след и двигаться будут куда быстрее, чем мне по силам. Я не встречался раньше с ютами, но слышал о них всякое, а здесь все же их страна.

Я старался идти по каменистым местам, а в руках нес небольшой плоский камень, чтобы подкладывать его в тех местах, где нога может оставить след. Конечно, от камня тоже останется след, но это же не отпечаток ступни, мало ли от чего он мог остаться... Юты могут найти меня, но я не собирался облегчать им работу - и поэтому бросал камень на землю и с него перебирался на твердую поверхность, где следов не остается.

Что-то зашуршало в кустах. Я резко повернулся, но успел заметить лишь, как шевельнулись листья там, где кто-то прошмыгнул. Я присел за камнем и ждал - но никто не появлялся. Выставил я копье, двинулся к кустам - и нашел едва заметные следы... волка.

Он все еще был тут - редко бывает, чтоб волк в одиночку так долго преследовал человека. Но этот все же был здесь в кустах, подкрадывался ко мне, чтобы убить. Ничего, пусть поищет добычу полегче...

Дважды мне пришлось пробираться через густой осинник; я старался не оставлять следов и все время держал на примете какое-нибудь местечко, где можно было бы спрятаться. К этому времени они, наверно, уже обнаружили мой костер и пустились меня разыскивать.

Снова начали кровоточить ноги. Потом я услышал орлиный крик - только это кричал не орел, и причем с такого места, где орла быть не могло. Это один из них нашел, видно, какой-то мой след и сзывал остальных.

Теперь-то они меня точно найдут - рассыплются, все прочешут и обнаружат следы. Уж слишком я усталый, слишком медленно двигаюсь, и ходьба мне так тяжко достается, что без ошибок не обойтись.

И вдруг я увидел, что дальше идти некуда. Дорога кончилась. Я все время выбирал дорогу, где полегче, а теперь склон горы резко оборвался, и я очутился на краю обрыва, над глубоким озерцом, лежащим футов на тридцать ниже. Где-то неподалеку шумел водопад, но поверхность воды внизу была гладкая и чистая. Я не колебался.

Я смог зайти достаточно далеко, и о возвращении не могло быть и речи. Не задумываясь, я швырнул в воду свои вещи и прыгнул следом, ногами вперед.

Секунда падения, а потом мое тело коснулось воды и врезалось в нее, как нож. Она была невероятно холодная. Я погружался все глубже и глубже, потом наконец начал всплывать - и ударился во что-то головой; это оказался мой самодельный колчан со стрелами. В нескольких ярдах от него плавал лук. Подобрал я свое распрекрасное оружие и поплыл к единственному берегу, который тут имелся - узкому пляжику, покрытому белым песком и расположенному под обрывом, с которого я спрыгнул.

Пляжик был крохотный, не больше четырех футов в длину и трех в ширину, но все же давал возможность выползти из воды и передохнуть. Я поплыл туда и наткнулся на копье и свернутую шкуру с моими пожитками - она не затонула. Выбросил я на берег лук и стрелы, а потом выловил остальное и вернулся к пляжику.

Растянуться на этом бережочке во весь рост никак не получалось, только оставить ноги в воде - ну, так я и сделал. Эту песчаную полоску было видно только с поверхности воды, потому что озерцо окружали со всех сторон гладкие отвесные скалы, самая низкая из которых поднималась над водой на добрых шесть футов. Даже если индейцы обойдут вокруг и заберутся на скалы прямо напротив, им никак не удастся заглянуть в мое укрытие. Их глазам откроется лишь вода и скала, нависшая надо мной.

Здесь вряд ли кому удастся меня найти... но оставался вопрос, вот такой здоровенный вопрос: как отсюда выбраться?

Еды у меня совсем не осталось, да и сил почти не было - но зато я на какое-то время оказался в безопасности. В общем, свернулся я на песке калачиком, натянул на себя остатки шкуры - и заснул.

И во сне мне приснилось, что я слышу, как фыркают и топают лошади, скулит собака или волк и где-то падает вода...

Прошло много времени, пока я проснулся. Я промерз до костей, просто трясся от холода, вода в густых сумерках казалась серой. Где-то близко шумел водопад... но это не имело значения.

Значение имело лишь одно: я не могу отсюда выбраться.

Эх, Галлоуэй, и где тебя носит?

Глава 5

- Есть там городок, - сказал Шэдоу, - ну, на худой конец может сойти за городок...

- Флэган про этот городок ничего не знает. Когда он смылся, он был голый, в чем мать родила, и бежал так, что сердце наружу выскакивало, но, насколько я знаю Флэгана, он подастся в горы. Там всегда найдется местечко, где спрятаться, и больше возможностей добыть еду.

- Тем не менее он, может статься, найдет какие-нибудь следы, и если пойдет по ним, то рано или поздно выйдет на какой-нибудь лагерь золотоискателей или ранчо.

- Ранчо?

- Люди едут сюда. Некий Данн оформил заявку на обширные пастбища и понемногу перегоняет туда скот. - Шэдоу объехал дерево и придержал лошадь, чтобы Галлоуэй поравнялся с ним. - Есть там и другие,

- Места на всех хватит.

- Если послушать Даннов, так не хватит. Противная компания. Из Канзаса.

Под копытами коней лежала заброшенная, поросшая травой тропа. Она вилась среди скал и валунов, следуя рельефу местности. Там, где она проходила под деревьями, было тенисто и тихо. Время от времени они останавливались, чтобы дать лошадям перевести дух, - высота здесь была большая.

- Я говорил с одним стариком из племени юта, - заметил Шэдоу, - и показал ему рисунок замка, где я родился. Он сказал, что далеко в горах есть замки побольше.

- Замки?

- Он сказал: "Большие дома, больше, чем дюжина самых больших домов, какие я когда-нибудь видел, больше, чем два раза столько", - так он утверждал.