– Пусть уходит, – сказала Марта.

В первое мгновение Антар не сообразил, кого она имела в виду. Но потом до него дошло. Что же, этого он и опасался. Видимо, кому-то из пауков удалось спастись, и теперь, раз Марта отпустила его, он имеет шанс добраться до своих собратьев на той стороне острова и рассказать им, какими подлыми предателями оказались люди. А это означает, что того выигрыша во времени, на который Антар так рассчитывал, больше не существует.

Еще толкуя Марте о стене, которой он якобы собирается перегородить остров для защиты от пауков, Антар удивлялся, до какой степени, оказывается, легко заморочить ей голову. Ведь она была далеко не дурочка, почему же с такой легкостью поверила во всю эту чушь? Скорее всего, только потому, что уж очень ей хотелось принять желаемое за действительное. Какая, к черту, стена? Во-первых, для той силы, с помощью которой пауки удерживали людей в подчинении, преград не существует. Во-вторых, при желании можно преодолеть любую стену. А в-третьих, океан-то уж точно никакой стеной не перегородить. У чернокожих, без сомнения, тоже есть лодки.

Если бы, как замышлял Антар, пауки просто погибли здесь все до одного, то еще некоторое время их собратья на той стороне острова ни о чем не догадывались бы. К тому же он собирался, прикончив уцелевших пауков, немедленно уничтожить все следы происшедшего на лесной дороге. Рядом болото, оно помогло бы сделать это. Получив таким образом выигрыш во времени, пусть и небольшой, Антар планировал использовать его для того, чтобы сколотить маленький, но крепкий, хорошо вооруженный отряд и напасть на пауков на той стороне острова, не подозревающих о нависшей над ними угрозе. Главное, нужно было сделать это до того, как они поймут, что к чему. Напасть и молниеносным ударом прикончить всех до одного, тем самым полностью освободив от них остров.

Неужели Марта не понимает, что люди могут обрести желанную свободу только одним способом – уничтожив пауков?

Неужели Марта не понимает, что ничто в этом мире не дается даром?

Что нельзя зажарить яичницу и при этом не разбить яйца? Что… А, черт с ней. Сама заварила кашу, вот теперь пусть сама и расхлебывает. Но, конечно, в глубине души Антар понимал, что все это пустые слова. Да, она виновата, она спутала ему все карты, и все же он не сможет вот так просто взять и умыть руки от того, что будет происходить дальше. Обычная история. Одни делают глупости, а расплачиваются за это другие.

Внезапно Антару показалось, будто силы совсем оставили его. Он даже удивился, почему все еще стоит, не падает, но эта мысль прошла в глубине сознания как-то вяло, почти безразлично.

С тупым оцепенением он смотрел, как Адамс и Грета растаяли в лесу; выполняя приказ своей «госпожи», отправились искать «стрекозу» Пао. Вслед за ними сели в свою машину и поднялись в воздух Марта с Дереком. Рядом с Антаром остался только Пао, молчаливый, равнодушный и неподвижный, словно колдовство Марты распространялось и на него тоже.

Вокруг головы Антара полчищами вились комары – здесь, в самой глубине леса, да еще рядом с болотом, они были хоть и маленькие, но голодные и свирепые. Он видел их, слышал отвратительное настойчивое гудение, но не ощущал ни прикосновения маленьких – с указательный палец – трепещущих крыльев, ни даже укусов.

«Повезло им, – все так же вяло подумал он. А мне нет». Антар скосил глаза на Пао. Тот стоял на расстоянии нескольких шагов перед ним и немного сбоку. Странно. Комары вились и над киборгом, но ни один из них как будто не осмеливался опуститься на гладкую желтоватую кожу. Интересно, как это у него получается?

Прошло пять минут, десять, но ничего не менялось. Антар не испытывал ни боли, ни каких-либо неприятных ощущений, но по-прежнему совершенно не мог двигаться, говорить и не чувствовал своего тела. Ему казалось, что он засыпает… или, может быть, все-таки умирает? Да, наверно. И так бесславно, так глупо…

Говорят, перед смертью люди вспоминают всю свою жизнь. Перед внутренним взором Антара тоже замелькали картины из прошлого, но относились они лишь к последнему, самому удивительному периоду его жизни.

Он видел… Да, он почти воочию видел то, что случилось с ним за прошедшие несколько недель.

Он вспомнил, как остров захлестнула небывалая приливная волна, вызванная возникшим далеко в океане землетрясением. Тогда погибли люди, множество людей, а другие в ужасе метались по берегу. Марта, напротив, застыла у самого берега, словно дожидаясь, пока гигантская волна накроет ее и унесет в океан. И она, несомненно, погибла бы, если бы не вмешался Антар. Он оттащил Марту от берега и спрятал ее в горной пещере. Тела многих утонувших во время бури так и не были обнаружены. Узнав об этом, Антар решил воспользоваться ситуацией: ведь если им с Мартой удастся незамеченными сбежать под покровом ночи, то все решат, что и они утонули, а их тела унесло в океан.

Так все и произошло. Они высадились на другом острове, который Антар еще раньше разглядел в бинокль. Там они встретили Дерека – робота, очень похожего на человека и побывали в его огромной подземной лаборатории. Построенная давным-давно, еще до того, как случилась Беда, она, тем не менее, сохранилась в целости и сохранности. Лаборатория оказалась битком набита всякими «чудесами» – именно так Антар поначалу воспринимал все, что там увидел. Позже он понял, конечно, что чудеса тут ни при чем; это были удивительные, потрясающие технические устройства, доставшиеся им с Мартой в наследство от людей, давно исчезнувших с лица Земли.

Киборги – наполовину люди, наполовину машины.

Стазисные камеры, внутри которых время как будто останавливается.

Летательные аппараты, роботы-врачи, компьютеры, невиданное оружие.

И многое, многое другое – необыкновенное, непривычное, странное и, главное, открывающее невероятные возможности.

Им сказочно повезло. Теперь Антар, наконец, мог осуществить свою давнишнюю, но прежде казавшуюся несбыточной мечту – отправиться путешествовать, объехать весь мир, побывать в далеких землях.

И что же?

Вместо всего этого он стоит здесь, неспособный пошевелить даже пальцем, и жизнь медленно, но верно уходит из него. И все потому, что совесть не позволила ему позабыть о людях, среди которых он вырос, о том, что они все еще остаются под властью пауков. Ну и все из-за Марты, предательницы Марты, которая заколдовала его. Она забыла о том, чем они стали друг для друга, забыла обо всем. Забыла, что только ради ее спасения он сбежал из родного дома, ведь ему самому тогда ничто не угрожало. Сейчас Антар совершенно искренне думал, будто дело обстояло именно так, начисто позабыв о том, что дальние странствия всегда манили его, и он воспользовался первым же предлогом, который позволил ему безнаказанно покинуть остров.

Жгучая обида на Марту истаяла, осталась жалость к себе и глухая, безысходная печаль. Откуда-то из бездны прожитых лет до ушей Антара донеслось заливистое ржание, которое он узнал бы среди сотен других. Мальчик, его первый конь, подаренный отцом на десятилетие. Замечательный, резвый, умный конек, маленький, но крепкий; спустя четыре года он погиб, сорвавшись с крутизны. Что это, Мальчик призывает его к себе? Неужели… все?

Внезапно что-то заставило Антара вынырнуть из глубин памяти, в которые он погрузился. Сознание прояснилось, видения истаяли, призрачные звуки смолкли. Пао, который до этого стоял, точно истукан, сделал шаг вперед.

Оказавшись почти нос к носу с Антаром, он резко взмахнул рукой. Хочет меня ударить, подумал Антар? Да как он смеет? И… почему? Совершенно инстинктивно он попытался отшатнуться, но тело по-прежнему не повиновалось ему.

Нет, Пао не собирался его бить. Оказывается, он всего-навсего надеялся взмахами руки разогнать комаров. Надо же, какой сердобольный! Поняв, что от его действий толку не много, он отошел в сторону, сломал ветку с большими разлапистыми листьями и, точно опахалом, замахал ею над головой Антара. Каждый раз, когда листья приближались к его лицу, Антар внутренне напрягался, но по-прежнему не чувствовал ни их прикосновений, ни неизбежного в таких случаях тока воздуха.