Но это все мелочи по сравнению с заметками о растениях. Писали их ученики старших классов. Они имели свой собственный взгляд на вещи и не очень легко поддавались редактору. Тут шла «война» за отдельные слова, не говоря уже о стиле. Вот хотя бы Гиляр Стома. Написал он про липу, про липовое растительное масло. Будто все гладко, чисто, понятно.
Но редактор, эта самая Зося, которая еще в пятом классе спрашивала у Гиляра, как будет лучше: «собрался в дорогу» или «вырядился в дорогу», за два-три года набралась сама такой мудрости, что, как Гилярова мать говорит, «аж пух летел» с тех хлопцев. Вот и теперь она укоряла не за содержание — так как что она может сказать против науки! — а за стиль.
— Гиляр! — сказала Зося. — Ты пишешь: «Нам необходимо провести следующие неотложные мероприятия по быстрейшему осуществлению всех поставленных перед нами в этом направлении задач». Можно подумать, что ты кому-то на пятки собираешься наступать. Ты слышал когда, чтобы кто-нибудь у нас так в деревне говорил? Скажут просто и ясно: «Нам надо сделать», и так далее. И мы так напишем: «Для того чтобы быстрее прийти к цели, мы сделаем вот что».
Гиляр разозлился:
— Ты не очень-то черкай! Так в газетах пишут.
— В газетах — больше места, мало времени — они печатаются за один день. А у нас времени хватает, мало места, и, кроме всего, нашу газету будут читать более внимательно. Потом в клуб возьмут, там висеть будет недели две.
Как ты ни упирайся, а я твою заметку переделываю вот так:
Мы все хорошо знаем липу. Она когда-то обувала людей (лапти). Она давала мочалу, из которой ткали (и теперь еще ткут) рогожи, вили и вьют веревки. Из ее цветков пчелы наносят много душистого, вкусного меда. Имеет она хорошую древесину, из которой делают мебель. Молодые липовые листья можно есть как салат.
Кроме того, липа дает людям наслаждение своими цветами, своей красотой. Недаром у нас седьмой месяц года, когда цветут липы, так и называется — липень.
Но, оказывается, это не все. Есть у липы еще одно ценное и очень важное качество: в ее орешках-семенах много растительного масла: от 53 до 58 %.
Масло полезное для людей, вкусное, с приятным запахом липового цвета.
Почему бы нам не заинтересоваться нашей красавицей липой, не начать использовать это ее ценное качество?
Надо только вырастить новые сорта липы, с крупными семенами.
Для того чтобы прийти к цели, мы должны сделать вот что. Собрать самые крупные, самые лучшие орешки с окрестных лип, посадить их около школы, ухаживать, удобрять, чтоб липы росли быстрее и чтоб давали орешки покрупнее.
В этом году мы всей школой должны собрать не меньше центнера липовых орешков-семян, выжать из них масло, чтоб все люди посмотрели, попробовали и убедились, что дело это нужное и полезное.
Прочитав эту заметку, Зося посмотрела на Гиляра. Немного подумала. Потом снова взяла в руку карандаш и черкнула по всей первой половине Гиляровой заметки.
Тот даже подскочил:
— Что ты делаешь?
— Ничего плохого.
— Ты мне зачеркнула всю заметку!
— Лишнего ничего я не черкала. Ты слышал, как у нас сельские мудрецы говорят: «И дурак знает, что в воскресенье праздник!» А как мы с тобой начинаем?
«Мы» — это она сказала дипломатично, будто и она соавтор этой заметки.
— «Мы все хорошо знаем…» А если мы все хорошо знаем, так зачем тогда и голову людям дурить? Скажи о том, чего мы не знаем. Так и начни:
Не все знают, что, кроме хорошего, нам известного (мед, лыко, мочала, древесина, лекарство от простуды), липа имеет в своих орешках-семенах от 53 до 58 % питательного масла.
Нам надо использовать это ценное качество липы.
Мешает только то, что орешки мелкие и собирать их долго.
Надо, значит, вырастить новые сорта липы, с крупными орешками. Такую задачу поставили перед собой юные натуралисты Ботяновской школы и надеются, решить ее успешно.
На этом, дорогой Гиляр, все.
— Я не согласен.
— Иди жалуйся Нине Ивановне! А мне некогда с тобой спорить. У меня еще черный паслен не отредактирован.
Гиляр забрал обе заметки и пошел к Нине Ивановне.
Нина Ивановна тоже была в школе. Она вела общее наблюдение: была и у художников, и у составителей гербария, который они готовили к выставке. Одним словом, она поспевала всюду. Настроение у нее было не только хорошее, но необыкновенно доброе, приподнятое. Как раз сегодня, в самом начале урока, Адам Скрипка попросил у нее прощения. Да как! Это надо было видеть и слушать самому.
Немного волнуясь, он сказал:
«Нина Ивановна! Я прошу вас извинить меня за все то, что из-за меня произошло на вашем уроке. Я знаю сам, что такое тяжелая работа, а ваша работа не легче, чем работа моего отца в кузнице… У меня на сердце очень тяжело… Я прошу вас снять с меня эту тяжесть…»
Тут снова случилось неожиданное. Весь класс встал и чуть ли не в один голос добавил:
«Извините! Извините и нас!»
Нина Ивановна, рассказывая об этом Сымону Васильевичу, признавалась ему:
— Не знаю, не понимаю, Сымон Васильевич, как я не расплакалась… Я только сказала им: «Прошу вас, сядьте. Между нами, будем так считать, ничего не было плохого и, будем твердо надеяться, никогда ничего плохого не будет. Я тоже в чем-то виновата… В том, что своевременно не провела свой план через педагогический совет. А в нем есть как раз такие работы, из-за которых совершенно неожиданно возникло то недоразумение. Теперь мой план утвержден, и я могу вам прочитать его». Когда я прочитала, все ученики зааплодировали. Я еще добавила потом, что, возможно, некоторые наши ученики поедут в далекую экскурсию, а некоторые на Полесье. Для них всех это было как большой праздник, а для меня…
Сымон Васильевич спросил:
— А для вас?
— А для меня и большой праздник, и наука на всю жизнь.
Вполне понятным должно быть сегодняшнее настроение Нины Ивановны, когда к ней обратился Гиляр Стома:
— Нина Ивановна! Почитайте, пожалуйста, эти две заметки и скажите, какая из них лучше.
Он надеялся, что будет одобрена первая редакция.
Нина Ивановна прочитала, подумала немного и сказала:
— Они, Гиляр, обе хорошие. Но вторая короче, больше подходит для стенной газеты: ясно, коротко и точно. Отдай Зосе и скажи, что я похвалила вторую.
Куда деваться? Отнес и отдал.
— Ну, что тебе сказала Нина Ивановна?
Гиляр, не удержавшись, засмеялся:
— Что с вами, женщинами, сделаешь: вы всегда заодно! Печатай вторую.
С черноплодным пасленом было немного иначе. Дело в том, что если липу действительно все хорошо знают, так черноплодный паслен никогда такой популярностью именно в Белоруссии не пользовался. Наоборот, родители, бывало, предостерегали детей: «Не ешьте их! Смрад какой-то! Какие-то собачьи ягоды!» Ну и не ели. Хватало вкусных ягод и без него: смородина, малина, ежевика, костяника, земляника, клубника, калина, рябина, голубика, черника, брусника, клюква… Да и это еще не все: крыжовник, боярышник, терн. Кому он нужен, тот черный паслен? У нас и черемуху никто не ел.
Возможно, что те сорта черноплодного паслена, которые являются туземными у нас, и имеют в себе что-нибудь отрицательное. Речь идет о сортах, распространенных на востоке Советского Союза — от Урала до Амура, из которых выведены новые культурные, высококачественные сорта. Там их издавна используют вовсю: едят сырыми, варят варенье, начиняют пироги и пирожки. Попробуй напиши про него коротко, да еще так, чтоб заинтересовать им людей.
Сымон Жук поработал много. Сперва он прочитал несколько журналов и книг, в которых рассказано про ягоды этого ценного растения.
Книги дала ему Нина Ивановна. Прежде всего — «Полезные растения Западной Сибири». В журнале «Советская ботаника» Сымон прочитал статью профессора В. В. Иванова про историю самого растения. В журнале «Природа» — статью профессора В. Н. Ржавицина с анализом полезных качеств. А тут еще, совсем неожиданно для себя, прочитал книгу про египетские пирамиды[2], в которой нашел нечто совершенно необыкновенное.
2
К. Керам. Боги, гробницы. Москва, 1960, стр. 192.