— Надеюсь, вы тоже подадите жалобу администратору. Я займусь этим немедленно, — сказал Бретт.

Они повернулись, чтобы уйти, и чуть не налетели на инспектора Квина, который стремительно вышел из-за угла. Он окинул взглядом Бретта — от кончиков напомаженных черных усов до остроносых черных туфель — и вопросительно посмотрел на сына.

Эллери представил графа отцу и кратко рассказал ему о случившемся.

Инспектор что-то буркнул и снова повернулся к Бретту. Монокль, с которого свисала черная лента, приподнимал правую бровь графа, придавая его лицу надменное и раздраженное выражение.

— Вы недавно прибыли в Сан-Франциско на «Маньчжурии», не так ли, мистер Бретт?

Лицо графа приняло еще более высокомерное выражение.

— Да, так.

— Вы, случайно, не встречали на борту пассажира по фамилии Кобб?

— Кобб? — Бретт задумчиво нахмурился, глядя на коричневые плитки пола. — Да, припоминаю. Там был человек с такой фамилией, но я с ним не знакомился. Кажется, он профессиональный шут. — Граф брезгливо поморщился, всем своим видом показывая, что не стал бы поддерживать знакомство с тем, кто занимает столь низкое социальное положение. — Можно узнать, почему вы меня об этом спрашиваете?

— Потому что его убили, — ответил старик.

Граф уставился на инспектора Квина. Его губы изображали букву «О» размером с монокль, который выпал у него из глаза и теперь раскачивался на черной ленточке, как маятник.

Прошло несколько секунд, прежде чем граф обрел дар речи:

— Убит?! Вы сказали — убит?

Если Кобб и Бретт в самом деле не были знакомы, подумал Эллери, то его бурную реакцию нелегко объяснить.

Но к Бретту быстро вернулось самообладание.

— Так вы полицейский инспектор, месье? — вежливо осведомился он.

— А вы думали, таможенный? Сколько времени вы планируете оставаться в «Холлингсуорте»?

— Неделю, может быть, дольше.

— Хорошо. Я побеседую с вами позже. — Инспектор кивнул и направился к апартаментам Кобба.

— Не нравится мне этот тип, Эллери, — сказал он сыну, когда они шли по террасе.

— Что он делал, Никки, когда вы увидели его? — спросил Эллери. — Постарайтесь вспомнить точно.

— Поднимал сигарету, — сразу ответила Никки. — Когда я подошла к нему, он бросил ее через парапет и объяснил, что тот человек выбил сигарету у него изо рта, когда они столкнулись.

— Граф либо сам рыскал возле окон, либо защищает сообщника, — сказал Эллери.

— Почему вы так думаете? — с беспокойством спросила Никки.

— Сначала он заявил, что видел только спину незнакомца, а потом вспомнил, что у него были черные усы. Вряд ли у того человека усы растут на затылке.

— О! — смущенно произнесла Никки.

— Граф упомянул черные усы, потому что сам носит такие же.

— Не вижу связи, — возразил инспектор.

— Он не мог быть уверен, что никто не видел лицо человека, подглядывавшего из-за изгороди. И если бы кто-то заметил черные усы, а Бретт заявил бы, что человек был чисто выбрит, его история вызвала бы подозрения.

Они подошли к пальмам у самшитовой изгороди, еще издали увидев возвышающегося над ними сержанта Вели.

— Здесь Уолш, шеф, — сообщил он. — Мисс Кобб с ним в прихожей.

Гарри Уолш поднялся со стула, когда инспектор и Эллери вошли в гостиную. Вели остался на страже у французского окна в комнате Шейлы. Уолш был низкорослым мужчиной средних лет, с редкими седыми волосами, круглым животом и в очках. Судя по учащенному дыханию, румяному лицу и потливости, он был преданным поклонником Бахуса.[7] Вытерев лицо, Уолш протянул руку инспектору и Эллери. Рука была вялой и влажной.

— Ужасное несчастье, инспектор!

Уолш снова сел. Эллери опустился на стул и вытянул длинные ноги. Никки сидела на подлокотнике кресла Шейлы. Присев на край кресла, инспектор Квин внимательно посмотрел на Уолша.

— Не знаете, были у Кобба враги?

— Враги? Конечно нет! — уверенно заявил Уолш. — Кобб был одним из самых дружелюбных людей, каких я когда-либо встречал. Он знал множество забавных историй, мог рассмешить кого угодно. Все его любили.

— Кобб писал вам, что возвращается в Штаты на «Маньчжурии»?

— Нет, и это очень странно, — нахмурившись, ответил Уолш.

— Мистер Уолш пользовался папиным доверием даже больше, чем я, — сказала Шейла. — Непонятно, почему папа не сообщил ему…

Уолш повернулся к ней.

— В конце концов, Шейла, — дипломатично заметил он, — я был всего лишь его рекламным агентом. Естественно, он информировал меня только по деловым вопросам.

— Когда вы последний раз получали от него известия? — спросил инспектор.

— Около шести недель назад.

— Что он вам писал?

— Это была просто записка о его заработках.

— Он когда-нибудь упоминал о графе Бретте?

— Графе Бретте? — Уолш вытер пот за ушами. — Никогда.

— А в письме он упоминал о какой-нибудь драгоценности?

Уолш поднял брови.

— Ну, вообще-то упоминал — конфиденциально. Но теперь нет причин это скрывать. — Сунув в карман мокрый носовой платок, он достал свежий, протер им очки и повернулся к Шейле. — Ваш отец писал, дорогая моя, что нашел для вас старинное и очень ценное ожерелье из жадеита. Он хотел сделать вам сюрприз и просил меня ничего вам не говорить. Но теперь, конечно, можно… Мне очень жаль, Шейла.

Девушка всхлипнула и закрыла лицо руками. Инспектор выглядел смущенным.

— Мне следовало об этом подумать, — пробормотал он. — Никки, пожалуйста, уведите мисс Кобб в другую комнату.

Никки проводила плачущую Шейлу в спальню.

После разговора, продолжавшегося десять минут, Уолш удалился, обещав поддерживать связь с инспектором.

— Ну, сынок, — обратился старик к Эллери, когда дверь закрылась за Уолшем, — я не слишком много из него вытянул. Но мы узнали одну важную вещь — про ожерелье из жадеита. Это дает нам мотив — кражу. Найдем ожерелье — найдем убийцу.

— Не пойдет, папа.

— Что? — Инспектор изогнул седые брови.

— Признаю, что ожерелье, возможно, было в коробочке. Признаю, что его украли. Но вор или воры охотились не за ним. Они взяли его случайно, даже не обратив внимания на тысячу долларов. Ожерелье не вписывается в картину. Воры охотились за чем-то куда более важным, хотя, похоже, не пренебрегли и ожерельем. Но почему исчезло кое-что еще, принадлежащее Коббу, — то, чего не взял бы обычный вор? И потом, не забывай о китайском корреспонденте.

— Китайском корреспонденте?

— Да, посылавшем карточки. Я имею в виду джентльмена, называющего себя Змеей и Свиньей.

— Опять, Эл, тебе мерещатся китайцы. — Старик усмехнулся. — Cherchez le chinois, — произнес он на чудовищном французском. — Ладно, ищи своего китайца. Лично я собираюсь cherchez le femme.[8]

— Мисс Отеро?

— Твоя проницательность иногда просто убивает, Эл. Но как правило, ты рассуждаешь подобно чучелу филина по имени Эллери Квин в твоих так называемых таинственных историях.

Зазвонил телефон. Инспектор поднялся и взял трубку.

— Хорошо, мистер Паркмен, благодарю вас. — Он положил трубку на рычаг. — Я посылал за этой Отеро. Она уже идет сюда.

Как только инспектор умолк, раздался звонок в дверь.

вернуться

7

Бахус (Вакх) — в античной мифологии бог виноделия.

вернуться

8

Искать женщину (фр.).


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: