Он принялся вспоминать. Вяло и неторопливо мысли сменяли друг друга. Черные шаровары, черная рубаха, синие, как лед с вершин далеких северных гор, глаза. Казалось — вечность минула с тех пор! Тогда они еще смеялись… но когда это было и где — он не помнил.

Он вновь посмотрел на троих, занятых разговором — они не обращали на него ни малейшего внимания. Проснулась обида, но он подавил ее, вспомнив вдруг о собственном незавидном положении.

О чем они разговаривают?

Фабиан прислушался.

— Ну так что — вы готовы?

— Да.

— Хорошо, — синеглазый великан кивнул, — но вашего друга нельзя оставлять здесь.

— Да, — вновь согласилась Мелия и обернулась к нему, — Фабиан, ты должен собраться, ты нам нужен.

Ага! Они вспомнили о нем! Вспомнили, когда он им понадобился, когда поняли, что без него не обойтись! Он не помнил, сколько времени находился здесь, даже не помнил, как попал сюда. Он спал целую вечность — это было первое, что он осознал. Он нужен им — было второй мыслью. Однако ни та, ни другая еще не отложили отпечатка понимания на его лицо — лицо тупого идиота. И он не видел, как, посмотрев на него, Конан критически покачал головой.

— Кром! Мы все погибнем, взяв его с собой! Посмотри — он ни на что не годен!

— Оставлять его тоже нельзя, — возразила Зита, — и ты это знаешь!

— Знаю, клянусь копытами Нергала! — Варвар возбужденно заходил по комнате, а Фабиан, поняв, что решается нечто жизненно важное для него, заставил себя сесть и улыбнуться.

— В чем дело, друзья? Я тут заснул и вдруг слышу свое имя!

Он по-прежнему не помнил, как оказался здесь и что произошло. Равно как не помнил и того, что едва не выбило из него дух, иначе не сказал бы такой глупости. Он помнил всех, кроме огромного детины, которого, правда, тоже где-то встречал. Он решил, что находится на вечеринке и, немного перепив, заснул. Видимо, незнакомец пришел позднее.

В общем-то, он был сравнительно недалек от истины, он не вспомнил лишь «деталей» вечеринки, но деталей очень важных. Остальные постарались не заметить этого — с них достаточно было и того, что он пришел в себя.

— Наконец-то ты очнулся! — облегченно вздохнула Зита.

— Ну прямо герой, — проворчала Мелия, но так тихо, что услышал ее лишь Конан.

Да, эту девушку ничто не заставит лишиться чувств! Такая могла бы стать отличной подругой даже такому как Конан — человеку, привыкшему каждодневно рисковать собой!

Одним словом — она нравилась ему все больше. Занятый этими мыслями, он мимоходом наблюдал, как Фабиан вооружился мечом, и про себя удивился, что после такого потрясения парень на удивление быстро пришел в себя. Похоже, он недооценил своего нового товарища. Что ж, оно и к лучшему. Пара сильных рук никогда не помешает.

Зита сделала несколько незаметных жестов, и охранявшее их заклятье спало — теперь они вновь стали беззащитны. Хотя нет. Беззащитными они не были. Теперь они знали, что для каждой из тварей, охотившихся на них, есть свое оружие — сталь для зримой и свет для незримой. О том, что станет с ними, если они что-то упустили из виду, они предпочитали не думать.

Выходя, каждый из них брал по два факела — один поджигал здесь же, второй держал в левой руке про запас. И вот тут-то, уже на выходе, Фабиан увидел лужу на полу и глаз Эмерика, валявшийся здесь же, и мгновенно вспомнил все. Руки его затряслись. Он посмотрел на выпачканные кровью своего приятеля ладони, и ему стало совсем нехорошо.

Словно почувствовав эту перемену, Конан обернулся, но Фабиан на краткий миг сумел взять себя в руки и кивнул варвару — мол, все нормально, — и тот успокоился. Трясущимися руками Фабиан взял два факела и, стараясь ни с кем не встречаться взглядом, пошел вперед.

Они вышли в коридор и остановились.

Гудящая тишина стояла вокруг. Свет факелов позволял видеть пространство коридора на десяток локтей в каждую сторону. Дальше все тонуло в полумраке, за которой стояла стена непроглядной тьмы. Конан подумал, что их враги наверняка подготовились к встрече, и обернулся к молодой колдунье.

— Ты точно знаешь, что Незримый не сможет погасить огонь?

Та уверенно тряхнула гривой смоляных волос.

— Если бы смог, давно уже сделал это.

— И то верно. — Конан успокоился.

Конан успокоился, но не находил покоя Фабиан. Взгляд его перебегал от Мелии к Зите, от Зиты к незнакомцу, которого сестры называли Конаном. «Как хорошо, что я не один, что рядом кто-то есть! Пусть даже это чужак и две девушки, но нет никакого черного облака, пожравшего Эмерика, и ничто, по крайней мере сейчас, мне не угрожает!» — в момент прозрения эта простая мысль, пришедшая сразу же вслед за страхом, заслонила собой все, но радость была недолгой и закончилась, как только он понял, куда они идут и зачем.

Он шел, словно во сне, держа в левой руке оба незажженных факела, а в правой меч. Когда они оказались в пустынной, звенящей темноте, свет показался ему никуда не годной защитой, а затея безумной, но протестовать он не решался.

Они пошли знакомым уже путем, и неясные фигуры, спасавшиеся бегством от надвигающегося света, чудились ему в отступающей тьме. Отовсюду слышались шорохи и мерещились притаившиеся тени. Он поминутно вздрагивал и озирался, но вокруг никого не было. Вскоре он услышал позади себя странный, скребущий звук и резко обернулся, но вновь никого не увидел.

— Ты что? — На этот раз Конан не на шутку встревожился. Каким бы трусом ни был Фабиан, а игнорировать его полностью было бы непростительной ошибкой. Киммериец знал, что иной раз страх обостряет восприятие на столько, что позволяет чувствовать то, что человеку в нормальном состоянии недоступно.

— Там кто-то есть! — зловеще прошептал верзила и судорожно обернулся.

Конан встал рядом и внимательно вгляделся в густую тьму, но ничего не увидел. Впрочем, если тварь и кралась следом, то теперь, когда ее вспугнули, наверняка поспешила ретироваться и затаилась в тени.

— Я пойду сзади.

Фабиан облегченно вздохнул и быстро пошел вперед. Здесь, позади Зиты, впереди Мелии, чувствуя надежную защиту своего нового товарища, он ощутил себя гораздо увереннее.

Конан насторожился. Тревога Фабиана против ожидания оказала на него более сильное действие, чем он согласился бы себе признаться. Пару раз он и впрямь услышал позади странный скребущий звук, словно кто-то осторожно крался следом. Это заставило собраться и одновременно успокоило его — осторожничает, значит, боится, а это уже хорошо.

Незаметно они дошли до зала, и Фабиан, осмелев, пошел вперед.

«Хвала Митре! — подумала Мелия. — Наконец-то он пришел в себя».

— Зажги факел, не строй из себя героя, — крикнула ему вслед Зита, но вместо того, чтобы последовать ее разум ному совету, руки Фабиана безвольно разжались, факелы и меч упали на каменные плиты пола, а сам он, словно деревянный истукан, которого подтягивают вперед на веревке, двинулся в сторону зияющей тьмой дыры коридора по ту сторону зала.

— Стой!

Мелия бросилась к нему, первой почувствовав неладное, хотя и не представляла, чем сможет помочь, но Конан мгновенно сообразил что делать — его факел огненной кометой пронесся над головой девушки и, ударившись о стену, упал на пол, осветив на краткий миг зловещую тень, черной молнией метнувшуюся прочь.

Фабиан замер, словно нить, тащившая его неизвестно куда, лопнула. Потом пал на колени, жадно ловя ртом воздух, глядя, как занимаются огнем развешанные по стенам гобелены, не понимая, что произошло. Он чувствовал лишь безотчетный страх и вместе с тем облегчение, оттого что ужасная тень, с неодолимой силой звавшая его за собой, пропала.

Мелия склонилась над Фабианом, но Зита, схватив ее за руку, потащила за собой.

— Оставь! Теперь с ним ничего не случится, а вот сгореть мы можем запросто!

Мелия бросилась за сестрой. Конан поспешил им на помощь. Втроем они срывали со стен знамена и гобелены — огонь распространялся на удивление быстро — и затаптывали их. На время они позабыли обо всем, когда отчаянный крик Фабиана вернул их к действительности. Обернувшись, они застыли от ужаса. Тварь, с которой Конан уже имел дело в подземелье, напала на Фабиана, так и стоявшего в оцепенении посреди зала. Каким-то чудом он сумел отбросить монстра, который теперь готовился к новому прыжку. Не раздумывая, Конан метнул меч, но тварь ловко вывернулась и скрылась во мраке.