- Помогите! - завопил Олли.

- Мы именно это и хотим сделать,- зло крикнул Мэнсон.- Только вы нам не позволяете. А ну-ка, быстро подписывайте эту бумагу и хватит валять дурака!

Олли со стоном подписал, и через минуту его бегом катили в операционную.

Действие морфия быстро ослабевало. Олли уже лежал на операционном столе и тихо постанывал. Лампы, свешивающиеся с потолка, заливали его ярким светом. В головах стоял анестезиолог, с маской наготове. Сбоку стола доктор Мэнсон натягивал резиновые перчатки на свои антисептические руки. Сестры и ассистенты, внимательные и сосредоточенные, ожидали распоряжений.

Два "ординатора" стояли около входа в операционную.

- Боюсь, что придется все-таки применить силу. Станция не должна попасть в их руки.

- Надо было дать ему три таблетки,- покаянно бормотала Поджим.- Я не ожидала, что они так медленно действуют.

Они замолкли. Золто нащупал в кармане оружие, без которого он так надеялся обойтись.

Доктор Мэнсон, резко кивнув головой, скомандовал:

- Анестезия!

И в тот момент, когда анестезиолог наклонился над Олли с маской в руках, все и началось. Обнаженный, ожидающий прикосновения скальпеля живот Олли начал вздуваться и опадать волнами, словно содержимое его закипело. Олли завизжал. Все медики, зачарованно оцепенев, созерцали необыкновенную картину. Все выпиравшие шишки сгладились, вздутие начало оседать, как садится воздушный пирог в духовке, если сильно хлопнуть ее дверкой. Таблетки наконец подействовали.

Олли приподнялся и сел. Он совсем забыл, что на нем неприлично коротенькая рубашка, а вокруг полно людей. Оттолкнув анестезиолога, который попытался задержать его, он заявил:

- У меня все прошло!

- Ложись! - свирепо приказал доктор Мэнсон.- Мы сейчас тебя вскроем и наведем порядок...

- Нет уж, резать я не дамся,- спокойно сказал Олли.- У меня и так все в порядке. Чувствую себя замечательно. И голод весь прошел - в жизни ни разу не был так сыт! Даже сил прибавилось, хочется кулаками помахать. Так что лучше не пробуйте меня остановить.

И он направился к выходу, расталкивая протестующих медиков.

- Сюда, пожалуйста,- сказал один из "ординаторов" за дверью.- Сейчас мы принесем вашу одежду.

Олли подозрительно глянул на женщину в белом халате, но она продолжала:

- Вы меня, конечно, помните? Я вам давала таблетки от боли.

- Ага, они здорово помогли,- радостно подтвердил Олли и позволил беспрепятственно увести себя.

Позади раздавались сердитые крики, но он не обращал на них внимания. Мало чего им хочется! Ему надо поскорее отсюда выбраться, и делу конец.

Возможно, все не сошло бы так гладко, если бы не предусмотрительность его новых друзей. Они заранее включили переносный микрофон в трансляционную сеть и репродукторы начали вызывать доктора Мэнсона, доктора Колани, доктора Памбера, других медиков, и всех - в разные места.

В наступившей неразберихе Олли и его спутники благополучно ускользнули, и он впервые в жизни оказался пассажиром такси. По бокам сидели его друзья-"ординаторы", уже не в белых халатах,

- На случай, если в вашем желудке появятся новые бугры,- сказала женщина,примите еще пару таблеток.

Голос ее звучал так убедительно, что Олли упирался только для приличия, совсем недолго. Проглотив таблетки, он уселся поудобнее и отдался наслаждению быстрой езды. Ему не сразу пришло в голову спросить, куда они его везут, а когда он об этом подумал, ему уже так хотелось спать, что он тут же и позабыл обо всем.

С помощью первых двух таблеток он переварил огромное количество питательных веществ. Кровь его весело струилась по жилам, все тело пронизывало блаженное ощущение сытости и благополучия.

Он заснул в такси.

- Ты передала сообщение с последними таблетками? - спросил Золто на своем языке.

- Да, я объяснила им, что тут произошло,- ответила его жена.- Они прекратят отправку продуктов и будут ждать новых директив.

- Очень хорошо. Теперь надо будет поскорее извлечь станцию из него. Оперировать мы сумеем сами, он и знать ничего не будет.

- Н-нет, пожалуй не стоит...- протянула Поджим.- Если мы вынем из него станцию, с ней опять будут одни только хлопоты. Такая маленькая - того и гляди, опять потеряем, А не разумнее ли оставить ее у него внутри?..

- Внутри него? Поджим, прелесть моя, да в своем ли ты уме?

- Вполне! Гораздо легче укараулить человека, чем крохотный предмет. Я умудрилась там посмотреть рентгеновские снимки: станция прикрепилась к стенке желудка и никуда оттуда не де- нется. Мы наведем наш промежуточный передатчик на его желудок. Все, что поступит из нашего мира по нашим заявкам, мы будем сразу телепортировать через промежуточный передатчик в таком же сжатом виде, а здесь, в нашей лаборатории, развернем до нормальных размеров и будем отправлять на Альдебаран-II.

- Ну, а вдруг он, вместе со своим желудком, куда-нибудь убежит?

- Если к нему хорошо относиться, он никуда не уйдет. Неужели ты не понимаешь, Золто? Этот человек всю жизнь недоедал. Мы его будем кормить так, как ему и не снилось никогда и давать пандигестивные таблетки. И придумаем ему легкую работу, чтобы не скучал. Прежде всего заставим его учиться и набираться ума. А по ночам будем получать все, что нам нужно, из нашего родного мира.

- А когда колония на Альдебаране-II получит все, что ей нужно, и наша миссия будет закончена, как тогда?

- У нас будет достаточно времени извлечь из него станцию. Золто расхохотался. Смех его был удивительно непохож на

человеческий, и не будь шофер такси так занят лавированием среди моря машин, он обязательно оглянулся бы. Поджим почуяла опасность и предостерегающе подняла палец. Золто мгновенно осекся.

- До чего же ты изобретательна, моя дорогая. Впрочем, я не возражаю. Давай попробуем...

Пробуждение Олли ознаменовало для него начало новой эры. Он чувствовал себя лучше, чем когда-либо за всю свою безотрадную жизнь. Два врача, увезшие его с собой, словно по волшебству превратились в добрую супружескую пару, которая предложила ему легкую работу и отличное жалование. Олли немедленно согласился.

Теперь Олли мог есть, что хотел, но, странно, никогда не испытывал прежнего чувства голода. Тело его словно питалось из какого-то скрытого источника, а ел он немного, можно сказать, больше потому, что еда, которую ему предлагали, уж очень аппетитно выглядела.

И это немногое шло ему на пользу.

Он поправился, мускулы его окрепли, старые зубы выпали, а на их месте выросли новые. Он очень этому удивился, но после всего, что ему пришлось испытать в больнице, приучился не выражать своего удивления вслух. Очаги в легких исчезли, позвоночник распрямился. Скоро вес его возрос до восьмидесяти пяти килограммов, а глаза стали чистые и ясные. По ночам он спал сном праведника - или человека, получающего сильное снотворное.

Поначалу он был совершенно счастлив. Потом, через несколько месяцев, его начала одолевать скука.

Он пришел к мистеру и миссис Золто и заявил:

- Мне очень жаль, но я не могу больше оставаться у вас.

- Почему? - спросила миссис Золто.

- Здесь нет условий для совершенствования, мэм,- сказал он почти виновато.- Я же все время учусь, и у меня появились кое-какие соображения - я мог бы кое-чем заняться. У меня много идей, мэм.

Поджим и Золто, которые сами и внушили ему эти идеи, церемонно кивнули головами в знак согласия.

- Мы рады это слышать, Олли,- сказала Поджим.- Дело в том, что мы сами решили переехать в... э-э, в местность с более теплым климатом, довольно далеко отсюда... Мы уж задумывались, как вы тут проживете без нас.

- Не тревожьтесь, мэм. Я проживу.

- Вот и отлично. Только нам было бы удобное, если вы еще пожили бы у нас до завтра. Нам хочется подарить вам что-нибудь на память.

- Охотно подожду до завтра, мэм.

Ночью у Олли был странный кошмар. Ему приснилось, что он снова лежал на операционном столе, а доктора и сестры снова столпились вокруг него.