Начальник милиции Абрамов долго спорил с прокурором Пыляевым и согласился послать Парфенова только после письменного распоряжения из прокуратуры. А вот ломать дверь Абрамов послал Парфенова, не спрашивая санкции прокурора.

Пока собиралась комиссия, нам в горисполкоме сняли копию акта насчет взлома дверей и заверили ее круглой печатью. Вот кто присутствовал при взломе двери:

1. Управдом Фунтикова,

2. Техник-смотритель - инженер Ломов,

3. Квартиросъемщик Чиженок Зинаида,

4. Участковый уполномоченный Парфенов,

5. Плотник Гунькин (он же Дезертир).

Примечание: одновременно Фунтикова сказала нам, что плотников было двое, но в акте почему-то записан один и подпись одна.

Впускали нас в квартиру только вчетвером. Плотник Гунькин (он же Дезертир) по пути следования к нашему дому незаметно исчез.

Придя с комиссией к квартире, мы обнаружили, что дверь поставлена на старое место в перевернутом виде, то есть кверху ногами, и к тому же комнатной стороной в коридор (см. приложенное фото). Петли прибиты снаружи, как ремешки в собачьей конуре, да и то по одному, по два шурупчика на петлю. Их можно легко вывернуть и входить в квартиру, не открывая замка.

Из фотографии видно, что дверь двустворчатая. Французский замок уже теперь роли не играл, поскольку был снаружи, да и дверь открывалась в другую сторону и шпингалеты, защелки оказались снаружи. Зато уж из квартиры дверь нельзя было открыть без ключа. Второй замок, висячий (велосипедный), был повешен на две петли, и каждая петля пришпилена одним шурупом, которые легко вынимались невооруженной рукой. Эти петли были вырваны из двери во время взлома ее, а после того как дверь перевернули, петли поставили в старые гнезда и воткнули в них по шурупу вроде бы на смех.

Даже при таком, "запертом" состоянии дверь свободно раскрывалась на 10 сантиметров - в эту щель вся квартира видна. Смотри, выбирай, что хочешь, и входи свободно.

Маленькое добавление: когда переносили дверь на старое место, без лишней надобности поломали притолоку у дверей, перегородку при входе на кухню и настенную полку.

Когда вошли в квартиру, то мы сразу же обнаружили:

1) Нет двух крашеных тесин, которые я приготовил, чтобы сделать новую полку взамен запрещенной над газовой плитой пожарным инспектором.

Между прочим, лейтенант Парфенов удивленно сказал: "Куда они делись? Я хорошо помню, что они стояли на кухне, когда мы дверь переносили".

2) В кармане жакета, висевшего в раздевальном шкафу на кухне, не оказалось 90 рублей. Эти деньги были приготовлены женой для поездки в Москву и по ошибке остались в жакете (другой жакет надела). Мы спохватились только в Стародубове. Ехать домой - обидно. Мы заняли 50 рублей у племянницы жены Костиковой Светланы Евсеевны. Она сможет подтвердить.

3) Не оказалось китайского свитера, шерстяного, темно-коричневого цвета.

4) Исчез отрез темно-синего бостона длиной три с половиной метра.

Примечание: эти вещи лежали в самодельном шифоньере в спальне.

Может быть, нет и еще каких-то вещей из принадлежащего добра сыну. Но выяснить нам это до сих пор не удалось, повторяем, они находятся за границей (живут в длительной командировке).

Члены комиссии составлять акт на эти безобразия не стали, якобы мотивируя тем, что устали. Составили акт мы с женой. Но члены комиссии подписывать его не стали. Парфенов сказал тогда свою знаменитую фразу: "Я человек бывалый и опытный в таких делах. Акт не подпишу и вам не советую. Вот если они про вещи не станут писать, тогда поглядим..."

В тот же день я позвонил районному прокурору. Тов. Пыляев сказал: "Ну, что ж, силом их не заставишь подписывать. Подпишите один и сделайте оговорку, что они от подписи отказались. И немедленно сделайте заявление начальнику милиции о пропаже вещей и денег. Не забудьте просьбу написать, чтобы привлекли виновных".

Мы тут же написали заявление и подали их в милицию и в прокуратуру. Да, нам еще в областной прокуратуре посоветовали: пригласите общественность с места работы. Пригласили. К нам пришли рентгенотехник больницы Орлов и медсестра Глухова. Тов. Орлов даже сфотографировал дверь, замки, петли, да еще в разных вариантах. Вспышку магния использовал... Вот кто проявил настоящую заботу о нас.

А члены комиссии, почуяв недоброе, разбежались. Правда, лейтенант Парфенов привел с собой плотника Гунькина и приказал ему сделать дверь по-настоящему (чтобы следы замести). Но мы плотника к работе не допустили, сказав: "До прихода оперуполномоченного и составления им протокола к дверям прикасаться не позволим".

Так нам по телефону советовал поступить работник областной прокуратуры. Он добавил еще: "Будут не только фотографировать, но, возможно, снимать и отпечатки пальцев".

5 сентября подали в милицию второе заявление, просили ускорить осмотр двери оперуполномоченным, так как ее надо отремонтировать, чтобы закрывать и уходить на работу. А то нам пришлось поочередно дежурить в квартире, отчего у жены моей произошло осложнение на работе и ей пришлось уйти на пенсию по старости.

Это второе заявление было отдано заместителю начальника милиции тов. Помозову при свидетелях: сотрудниках больницы Глуховой и Орлове. Тов. Помозов очень недовольно сказал:

"Меньше надо разъезжать и скрываться от властей. А то, видите ли, понадеялись на замки. Оставили бы кого-нибудь за себя, и кражи не было бы. Нечего на замки надеяться".

Но я возразил, что надеялся не только на замки, но и на милицию и не предполагал, что есть такие начальники, которые способны посылать своих подчиненных ломать двери в квартиру, не имея на то права.

На что Помозов ответил: "Кто посылал, тот и найдет право".

Наше заявление со своей резолюцией он отослал оперуполномоченному Жуликову, у которого уже третий день лежало наше первое заявление.

Наконец-то прибыл тов. Жуликов к нам, то есть на место происшествия, 15 сентября с Ломовым, с двумя понятыми и милицейским фотографом. Тов. Ломов в присутствии понятых подтвердил, что дверные замки и петли находятся в таком же состоянии, в котором были оставлены 29 августа, то есть в день взлома. Было также установлено, что в квартиру можно легко войти, не ломая дверей.