Уэст не выпускал Фиби из объятий, царапая её нежную кожу пробивающейся щетиной. Его щека напряглась, как будто он улыбнулся. Поняв, что её реакция позабавила Уэста, она нахмурилась, но прежде чем успела вымолвить хоть слово, его губы снова накрыли её. Он проводил медленные и умелые изыскания, интимность происходящего шокировала и всё же... не была неприятной. Нисколько. По мере того как сладостные, неутомимые исследования продолжались, восторг откликался в ней дрожью, сродни трепету струн арфы. Фиби робко ответила на поцелуй, её язык застенчиво устремился навстречу его.

Обвив его шею руками, чтобы не упасть, она нащупала сзади линию роста волос, где они слегка завивались, и зарылась слабыми пальцами в прохладные и шелковистые тёмные локоны. Поцелуй становился грубее, Уэст брал от него всё, погружая язык в рот Фиби. Она чувствовала, что пропала, утопая в таинственном наплыве ощущений.

Будучи однажды женой, а теперь матерью и вдовой, Фиби думала, что ей больше нечему учиться. Но Уэст Рэвенел изменил все представления о настоящем поцелуе. Он целовался, как человек, спешивший жить, поздно набравшийся знаний и, наконец, заполучивший то, что хотел. Она не могла не извиваться в ответ, её тело жаждало более близкого контакта. Рукой он прижал её бёдра к своим, от этого потрясающего ощущения Фиби чуть не лишилась чувств. Она застонала и прильнула как можно теснее к твёрдому выступу... очень твёрдому. Даже через слои одежды она чувствовала, насколько его возбуждённое естество было крепким и напористым.

Дрожа, Фиби оторвалась от его губ. Казалось, её тело ей не принадлежало. Она едва держалась на ногах, не могла думать. Прижавшись лбом к его плечу, Фиби ждала, когда бешеный стук сердца поутихнет.

Уэст тихо выругался, зарывшись губами в её заколотые волосы. Его хватка постепенно ослабевала, рука бесцельно бродила по стройной спине, успокаивая. Когда он сумел умерить дыхание, то хрипло произнёс:

– Не говори, что это было мило.

Прежде чем ответить, Фиби криво улыбнулась, спрятав лицо у него на плече.

– Не было. – Поцелуй получился невероятным. И стал откровением. Она ласково обхватила ладонью его худощавую щёку. – И никогда не должно повториться.

Уэст не шелохнулся, пока обдумывал слова. Он кивнул в знак согласия и тут же, повернув голову, прижался губами к её ладони.

Она импульсивно встала на цыпочки и прошептала ему на ухо:

– В тебе нет ничего порочного, за исключением поцелуев.

И выбежала из комнаты, пока ещё могла.

Глава 14

Эви, герцогиня Кингстон, провела чудесный день на пикнике с тремя ближайшими подругами в поместье лорда Уэстклифа. Давным-давно, во время своего первого лондонского сезона, она встретила Аннабел, Лилиан и Дейзи, когда они были компанией желтофиолей и просиживали всё время у стены в бальных залах. Познакомившись, они решили, что вместо того, чтобы бороться за внимание джентльменов, будет лучше, если они окажут помощь друг другу, так и расцвела дружба на всю жизнь. За последние несколько лет общие встречи стали очень редкими, главным образом потому что Дейзи подолгу оставалась в Америке со своим мужем Мэтью. Эти поездки шли на пользу им обоим: Мэтью, как преуспевающему предпринимателю, а Дейзи, как успешной писательнице, издававшей книги, как в Нью-Йорке, так и в Лондоне.

После дня, проведённого в разговорах, веселье, воспоминаниях и построении планов на будущее, Эви вернулась в Приорат Эверсби в приподнятом настроении. Ей хотелось поделиться множеством новостей с мужем... одна из которых касалась того, что прототипом главного героя в романе Дейзи отчасти послужил именно он.

– Эта идея пришла мне в голову, когда несколько месяцев назад на званом ужине речь зашла о твоём муже, Эви, – объяснила Дейзи, промокая крошечное пятнышко от клубники, упавшей ей на корсаж. – Кто-то заметил, что Кингстон остаётся самый красивым мужчиной в Англии, и как несправедливо, что он не стареет. Лилиан сказала, что, должно быть, он вампир, всех это тогда рассмешило. А я задумалась о старом романе "Вампир", который был опубликован около пятидесяти лет назад. Я решила написать что-то похожее, но только более романтическое.

Лилиан покачала головой.

– Я сказала Дейзи, что никто не захочет читать о герое-любовнике вампире. Кровь... зубы...

Она поморщилась и вздрогнула.

– Он пленяет женщин своей харизмой, – запротестовала Дейзи. – А ещё он богатый, красивый герцог, как и муж Эви.

– Ну раз так, тогда можно простить ему пару дурных привычек, – проговорила Аннабел, её голубые глаза сверкнули.

Лилиан кинула на неё скептический взгляд.

– Аннабел, неужели ты могла бы не придавать значения тому, что твой муж, высасывает жизнь из людей?

Пораздумав, Аннабел спросила Дейзи:

– Насколько он богат?

Ей пришлось пригнуться с приглушённым смехом, когда Лилиан запустила в неё бисквитом.

Смеясь над шалостями друзей, Эви спросила у Дейзи:

– Какое будет название?

– "Смертельные объятья герцога".

– Я предложила "Герцог - заноза в шее", – сказала Лилиан, – но Дейзи посчитала, что название лишено романтики.

Вернувшись в поместье Рэвенелов, Эви обнаружила, что её поджидает старшая дочь, жаждавшая рассказать о событиях сегодняшнего утра.

– Кроме мистера Рэвенела, – заверила её Фиби, – никто не пострадал. Джастин был немного потрясён, но остался цел.

– А твой отец?

– Естественно, он сохранял хладнокровие огурца. После обеда сыграл в бильярд с другими джентльменами, а потом удалился к вам в комнату отдохнуть. Но, мама, когда мы с ним сегодня утром возвращались домой, он говорил очень неприятные вещи об Эдварде Ларсоне... и о Генри!

– Боже мой!

Эви сочувственно выслушала рассказ дочери и успокоила её, пообещав поговорить с Себастьяном и попытаться смягчить его отношение к Эдварду Ларсону.

Эви как можно быстрее поспешила наверх в поисках мужа, стараясь не подавать виду, что торопится. Она вошла в их покои: просторную, хорошо обставленную спальню с гардеробной и крошечной прихожей, превращённой в уборную.

Пройдя в спальню, Эви обнаружила мужа, развалившегося в большой старомодной ванне. Поскольку уборная была слишком мала, чтобы вместить в себя ванну, лакеи притащили переносную и наполнили её горячей водой из больших чанов, которые принесли горничные.

Себастьян откинулся на спинку, положив длинную ногу на край ванны, и небрежно сжимал в руке хрустальный бокал с бренди. Его некогда рыжевато-янтарные волосы были красиво посеребрены по бокам и на висках. Ежедневный ритуал утреннего купания в море поддерживал его в форме, кожа светилась, словно его окружало вечное лето. Себастьян походил на Аполлона, лениво дремлющего на Олимпе, на роскошного золотого Бога Солнца, начисто лишённого скромности.

– А, вот и ты, дорогая. Тебе понравилась прогулка? – донёсся его ленивый голос сквозь пелену ароматного пара.

Подойдя к нему, Эви улыбнулась.

– Понравилась. – Она опустилась на колени рядом с ванной, так что их лица оказались на одном уровне. – С-судя по тому, что я слышала, она была не столь насыщенна событиями, как твоя. – С детства она говорила с заиканием, которое с годами уменьшилось, но всё ещё проскальзывало время от времени.

Его взгляд ласкал лицо жены, в то время как влажный указательный палец скользил по россыпи веснушек на её груди.

– Ты узнала об инциденте в загоне.

– И как ты залез в него, спасая Джастина.

– Мне ничего не угрожало. Рэвенел был единственным, кто сдерживал воинственного быка, пока я вытаскивал мальчика.

Представив себе эту картину, Эви на мгновение закрыла глаза и потянулась к бокалу в его руке. Она допила остатки и поставила хрусталь на пол.

– Ты не пострадал?

Два длинных влажных пальца зацепились за вырез её платья и притянули Эви ближе к краю ванны. Бледно-голубые глаза Себастьяна поблёскивали, как зимние звёзды.

– Возможно, я получил несколько растяжений и мне потребуются твои услуги.

Её губ коснулась улыбка.

– Какие услуги?

– Мне нужна горничная, которая поможет принять ванну. – Схватив её за руку, он опустил её в воду. – Дотянется до труднодоступных мест.

С хриплым смешком, Эви начала сопротивляться, пытаясь отдёрнуть запястье.

– Ты можешь справиться сам.

– Милая, – возразил он, уткнувшись носом в её шею, – я женился на тебе, чтобы не делать этого самому. А теперь... угадай, где у меня растяжение?

– Себастьян, – упрекнула она, стараясь, говорить сурово, пока его мокрые руки блуждали по корсажу, – ты и-испортишь платье.

– Нет, если ты его снимешь.

И он выжидающе на неё посмотрел.

Криво усмехнувшись, Эви отстранилась и встала, подчиняясь желанию мужа. Ему всегда нравилось, когда она раздевалась для него, особенно когда наряд был замысловатым, со множеством крючков. Поверх её розового муслинового летнего платья одевался жилет, который спереди застёгивался на жемчужные пуговицы... муж предпочитал наблюдать, как она снимает одежду именно такого стиля.

– Расскажи мне о пикнике, – попросил Себастьян, чуть глубже погружаясь в воду, и пристально за ней наблюдая.

– Чудесный день. Мы добрались до зелёного холма в небольших экипажах. Лакеи расстелили на земле скатерти и расставили корзины для пикника и вёдра со льдом... а потом мы остались одни, и вдоволь насладились пищей и общением. – Эви усердно трудилась над пуговицами, обнаружив, что некоторые из них не так уж просто расстегнуть. – Дейзи рассказала нам о своей последней поездке в Нью-Йорк и, ты ни за что не догадаешься, но она работает над созданием персонажа готического романа, прототипом которого являешься ты. Он - в-вампир!

– Хм. Я не уверен, что мне нравится идея оказаться прототипом существа в готическом романе. Чем он занимается?

– Он красивый, элегантный злодей, который каждую ночь кусает свою жену в шею.