Его улыбка угасла, и он пристально на неё посмотрел.

– Никогда, – догадалась она.

Фиби подошла ещё ближе, и Уэст напрягся.

– Я настаиваю на том, чтобы тебя побрить, – проговорила Фиби.

Ему пришлось откашляться, прежде чем хрипло произнести:

– Это плохая идея.

– Хорошая, позволь мне тебя побрить. – Когда ответа не последовало, Фиби тихо поинтересовалась: – Разве ты мне не доверяешь? – Теперь она стояла очень близко к Уэсту, не в силах разгадать выражение его лица, но практически ощущая инстинктивную реакцию его мощного тела на её близость, оно излучало удовольствие, словно огонь, распространяющий жар. – Ты боишься? – дерзко поддразнила Фиби.

Перед этим вызовом Уэст не смог устоять. Он стиснул зубы и отступил на шаг, глядя на неё со смесью негодования и беспомощного желания.

А затем... он сделал быстрое движение головой, приглашая её проследовать за ним в спальню.

Глава 25

– Откуда мне знать, что из-за покалывания от звуков, издаваемых бритвенными принадлежностями, ты случайно меня не прирежешь? – спросил Уэст, сидя в массивном кресле у умывальника.

– У меня не случается припадков от этих звуков, – запротестовала Фиби, наливая горячую воду в белую керамическую миску рядом с умывальником. – Они мне просто нравятся.

– Я с удовольствием избавлюсь от щетины, – сказал Уэст, почёсывая подбородок. – Она начинает чесаться.

– Хорошо, что ты решил с ней расстаться. – Фиби отошла поставить маленький чайник в камерную печь. – Сейчас мода на длинные струящиеся бороды, – продолжила она, – как у мистера Дарвина или мистера Россетти. Подозреваю, что твоя вырастет кудрявой.

– Как у призовой овцы, – сухо согласился он.

Фиби аккуратно смочила полотенце в горячей воде, отжала, сложила и осторожно прижала к челюсти Уэста. Он сполз ниже в кресле и откинул голову назад.

Фиби всё ещё не могла поверить, что он позволил ей себя побрить. Сугубо мужской ритуал мог сильно нервировать, если его выполнял не профессионал. К тому времени, когда она начала брить Генри, он уже стал слишком слаб, чтобы делать это самостоятельно, и доверил ей бесчисленные интимные обязанности, связанные с уходом за прикованным к постели инвалидом. Но данная ситуация была совсем иной.

Она достала из корзины кожаный ремень и ловко привязала его к верхней перекладине на умывальнике.

– Я попросила отца показать мне, как это делается, – сказала она, – чтобы я могла заботиться о Генри. Первое, чему я научилась, это как правильно точить лезвие. – Взяв тонкую стальную бритву, она открыла рельефную складную ручку и начала лёгкими и быстрыми движениями затачивать остриё. – Кто бреет тебя в Приорате Эверсби? Камердинер лорда Трени?

Уэст отдёрнул горячее полотенце ото рта и ответил:

– Саттон? Он и так постоянно жалуется, что ему приходится подстригать мне волосы каждые три недели. В четырнадцать лет меня научил бриться брат, с тех пор я делаю это сам.

– Но ты же посещал лондонского цирюльника.

– Нет.

Опустив бритву, Фиби повернулась к Уэсту.

– Ты никогда никому не позволял себя брить? – тихо спросила она. – Ни разу?

Уэст покачал головой.

– Как необычно... для джентльмена твоего положения, – выдавила она.

Уэст слегка пожал плечами и его взгляд стал отстранённым.

– Думаю, что... когда я был маленьким... руки взрослого мужчины всегда олицетворяли для меня что-то плохое. Они причиняли только боль. Меня били отец, дяди, директор школы, учителя... – Он замолк и бросил на Фиби насмешливый взгляд. – После этого мысль о том, что какой-то мужчина приставит лезвие к моему горлу, не вселяет в меня уверенности.

Фиби была потрясена тем фактом, что он был готов довериться ей, как никому другому. Этот жест много значил. Встретившись с ним взглядом, она заметила тень страха в его глазах... но он не сдвинулся с места, добровольно сдавшись на её милость. Она осторожно потянулась за влажным полотенцем.

– Похвально, что ты верен себе, – сказала Фиби, её губы изогнулись в едва заметной улыбке. – Но я забираю свой вызов.

Между его тёмными бровями залегла морщинка.

– Я хочу, чтобы ты меня побрила, – наконец, сказал он.

– Ты пытаешься что-то доказать мне, – тихо спросила Фиби, – или себе?

– Нам обоим.

Лицо его было спокойным, но руки вцепились в подлокотники кресла, как будто его собирались пытать в средневековой темнице.

Фиби внимательно оглядела его, пытаясь придумать, как разрядить обстановку. То, что начиналось для неё как легкомысленная игра, только что превратилось в крайне серьёзную задачу.

"Справедливо будет, – подумала она, – доверится ему самой".

Отбросив всякую осторожность, она расстегнула три пуговицы лифа домашнего платья и потянула за пояс. Полы распахнулись, и одеяние соскользнуло с её плеч, Фиби задрожала. Открытые участки тела покрылись гусиной кожей. Она сбросила платье, перекинула через руку и отошла, чтобы положить его на кровать.

– Фиби, что ты делаешь? – сдавленно проговорил Уэст.

Она скинула тапочки и вернулась к нему в одних чулках. Задыхаясь и краснея с головы до пят, она произнесла:

– Отвлекаю тебя.

– Мне не нужно... Господи. – Уэст пожирал её взглядом. На Фиби остались только белая льняная сорочка и панталоны, ткань была такой тонкой, что казалась прозрачной. – Это плохо кончится, – мрачно сказал он.

Фиби улыбнулась, заметив, что его пальцы больше не сжимают подлокотники кресла, а беспокойно постукивают по ним. Разложив остальные инструменты, она плеснула на ладонь несколько капель масла из маленького флакона. Равномерно распределив жидкость между пальцами, Фиби подошла к Уэсту. Когда она расположилась между его расставленными ногами, он резко втянул носом воздух.

– Голову назад, – пробормотала она.

Уэст подчинился, настороженно поглядывая на неё из-под опущенных ресниц.

– Что это?

– Миндальное масло. Оно защищает кожу и смягчает бороду. – Она принялась нежно массировать упругие щёки, челюсть и шею небольшими круговыми движениями.

Он прикрыл глаза и начал расслабляться, его дыхание замедлилось и стало глубоким.

– Эта часть не так уж плоха, – неохотно признался Уэст.

На таком близком расстоянии Фиби могла разглядеть его лицо в мельчайших подробностях: чёрные, как чернила, ресницы, едва заметные тени под глазами от усталости, шелковистую, но по-мужски более грубую кожу, чем у неё.

– Ты слишком красив, чтобы носить бороду, – сообщила она ему. – Возможно, когда-нибудь я позволю тебе её отпустить, если придётся скрывать обвисший подбородок, но сейчас ей здесь не место.

– В данный момент, – проговорил Уэст, не открывая глаз, – ни одна часть моего тела не обвисла.

Фиби машинально посмотрела вниз. С её точки обзора ей открывался прекрасный вид на его раздвинутые ноги и внушительную выпуклость между ними, натягивающую ткань его брюк. Во рту у неё пересохло, она разрывалась между беспокойством и любопытством.

– Выглядит тревожно, – заметила она.

– Я переживу.

– Я переживаю за себя.

Уэст попытался сдержать улыбку, но безуспешно, и она почувствовала, как его щёки напряглись под её пальцами.

– Не нервничай по этому поводу. Причина твоих волнений исчезнет, как только ты достанешь чёртову бритву. – Он помолчал и хрипло добавил: – Но... так бы не было. Тревожно. В смысле. Если бы мы собирались... Я бы убедился, что ты готова. Я бы никогда не причинил тебе боли.

Фиби обхватила пальцами его суровый подбородок. Как удивительна жизнь! Раньше ей бы и в голову не пришло думать о нём, как о желанном мужчине. А теперь была не в состоянии вообразить никого другого, кроме него. Она не могла удержаться от поцелуя, так же, как не могла перестать дышать. Её губы нежно прошлись по его губам, а потом Фиби прошептала:

– И я никогда не причиню тебе боли, Уэст Рэвенел.

Взбив пену в фарфоровой чаше для бритья, она нанесла её на бороду при помощи помазка из барсучьего ворса. Уэст продолжал сидеть в кресле, откинув голову на мягкую спинку, пока Фиби хлопотала вокруг него.

Однако он напрягся, когда она открыла сверкающую бритву и свободной рукой отвернула его лицо в сторону.

– Это я, – ласково проговорила она. – Не волнуйся.

Большим пальцем она натянула кожу на его щеке, и, держа бритву твёрдой рукой, провела лезвием вниз под идеальным углом в тридцать градусов. Фиби несколько раз осторожно и аккуратно поскребла щетину, производя восхитительно приятные звуки. Затем она вытерла лезвие специальной тканью, перекинутой через руку, не подозревая, что Уэст затаил дыхание, пока он медленно не выдохнул.

Она остановилась и посмотрела на него, склонившись над его лицом.

– Мне перестать?

Его рот скривился.

– Нет, если процесс вызывает у тебя покалывания.

– Множество, – заверила его Фиби и опять взялась за дело, ловко вытягивая участки кожи на лице, и начисто сбривая волоски. Дойдя до шеи, она повернула его лицо к себе и приподняла подбородок, выставляя на показ горло. Заметив, что его руки начинают сжиматься на подлокотниках, она проговорила: – Разрешаю заглянуть в вырез моей рубашки.

Он ослабил хватку и выровнял дыхание.

Быстрыми и аккуратными движениями она побрила ему шею, обнаружив под щетиной сверкающую, как медь, кожу. Особенно тщательно прошлась по линии челюсти, где отсутствовала защитная жировая прослойка.

– Какая восхитительная челюсть, – пробормотала она, любуясь чисто выбритым подбородком. – Никогда не ценила её по достоинству.

– Я как раз подумал то же самое о твоей груди, – сказал Уэст, дождавшись, когда она уберёт лезвие.

Фиби улыбнулась.

– Негодяй, – мягко пожурила она и обошла его с другой стороны. Когда шея и подбородок оказались гладко выбриты, она приблизила своё лицо к его лицу и прикусила нижнюю губу. – Можешь смотреть.

Он с готовностью подчинился, и она аккуратно прошлась бритвой под его губами. Сосредоточив внимание на территории вокруг рта, применяя едва ощутимые усилия, Фиби почувствовала, что Уэст капитулировал, напряжение ушло из его рук и ног, и он полностью расслабился. Возможно, нехорошо с её стороны, но заполучив в своё распоряжение это массивное тело, она наслаждалась сложившейся ситуацией. От её внимания не ускользнуло, что он оставался возбуждённым на протяжении всего ритуала бритья, его желание не ослабело, и это ей тоже пришлось по душе. Время от времени она останавливалась, чтобы посмотреть ему в глаза, и убедиться, что он не испытывает дискомфорта. Каждый раз Фиби встречал спокойный, почти сонный ласковый взгляд. Проверяя, не осталось ли пропущенных участков, она обнаружила шероховатость возле челюсти и ещё одну на левой щеке. Намазав эти места пенящимся мылом, Фиби провела лезвием против роста крошечных волосков, удаляя их.