– Не спеши, – мягко предупредил Уэст, обхватив ладонями её ягодицы, чтобы проконтролировать процесс.

Фиби опустилась ниже и почувствовала, как он иначе усаживается в кресле, меняя угол проникновения. Задыхаясь от усилий, она продолжала свои старания, с каждым разом принимая его в себя всё глубже. Дыхание Уэста стало прерывистым, он бережно придерживал Фиби, восхищённо наблюдая за ней сосредоточенным взглядом.

Теперь его плоть находилась глубоко внутри, доставляя небольшой дискомфорт, но всё же вошла не до конца. Фиби замерла, Уэст тихо застонал, водя ладонями по её спине и бокам, пылко бормоча слова одобрения. Повинуясь уговорам его рук, она осела ниже, приподнялась и снова опустилась, очарованная ощущением наполненности и тем, как его член ласкает её изнутри.

– Вот так? – спросила она, желая услышать подтверждение.

– Боже, да, именно так, да...

Он притянул её к себе и страстно поцеловал.

Почувствовав себя увереннее, она обнаружила, что когда выгибается и толкает бёдра вперёд, опускаясь при этом вниз, может вместить в себя весь его член до конца, а лоно восхитительным образом о него трётся. Каждый раз, Фиби ощущала саднящую боль, но нарастающее удовольствие вскоре её затмило. Вне себя от желания, она удвоила старания, с силой обрушиваясь на Уэста, ловя ртом воздух, когда её начала накрывать горячая волна блаженства.

– Фиби, – выдохнул он, – подожди... полегче... не надо так резко. Ты поранишься, милая...

Она не могла больше ждать. Потребность в разрядке была невыносимой, напряжённые мышцы жаждали облегчения.

Когда Уэст внезапно её остановил, обхватив рукой вздымающиеся бёдра, и легко приподнял, выходя из неё, Фиби всхлипнула.

– Нет, всё было хорошо, пожалуйста, я хочу... – проговорила она, дрожа от неудовлетворённого желания.

– Возможно в данный момент ты и получишь удовольствие, но будешь проклинать меня позже, когда не сможешь ходить без боли.

– Мне всё равно. Всё равно.

Прибывая в смятении, Фиби продолжала слабо протестовать, пока он нёс её к кровати, тихо бормоча что-то о терпении, но, из-за шума в ушах, ничего не слышала. Оказавшись на постели, она широко распахнула бёдра, и Уэст тут же устроился между ними. Почувствовав, как его напряжённая плоть вновь её заполняет, Фиби вскрикнула. Он начал медленно в неё вонзаться, но не ускорял темпа, как бы она ни извивалась, умоляла двигаться быстрее, проникать глубже, действовать жёстче.

Его рот припал к её груди, посасывая сосок, нежно дёргая в такт движениям его плоти. Внутренние мышцы сокращались каждый раз, когда он проникал вглубь, и жадно его сжимали. Волны удовольствия накатывали всё сильнее, пока её не накрыла мощная разрядка, с необузданной силой, отозвавшаяся во всём теле. Фиби застыла, её бёдра выгнулись под Уэстом. Тем не менее, он не останавливался, пока последние отголоски кульминации не утихли. Не щадя себя, Уэст неторопливо дарил ей блаженство.

Наконец, содрогаясь всем телом, она рухнула на кровать. Он сделал ещё несколько толчков и вышел из неё, прижав мощную влажную плоть к её животу. Уэст уткнулся лицом в простыни, заглушая свой свирепый рык, и вцепился в матрас по обе стороны от Фиби с такой силой, что вполне мог его разодрать. Когда она ощутила его горячее семя, то испытала первобытное удовлетворение от мысли, что угодила своему мужчине, из её горла вырвалось незнакомое мурлыканье.

Уэст попытался скатиться с неё, но она удержала его, обхватив руками и ногами. Он мог бы со смехотворной лёгкостью разорвать эти объятия, но послушно остался на месте, пытаясь восстановить дыхание. Фиби наслаждалась ощущением веса его тела и растительностью на его торсе, дразнящей грудь. До её обоняния доносился интимный аромат, смешанный с потом.

В конце концов, одарив Фиби лёгким поцелуем, он покинул кровать, а обратно вернулся с влажным отрезом ткани. Уэст осторожно вытер следы их страсти, с восхитительной нежностью исполнив обязанности любовника.

Едва ощущая своё тело, Фиби сонно повернулась к Уэсту, когда он снова улёгся рядом. Убрав с её лица выбившиеся пряди, Уэст пристально посмотрел Фиби в глаза. Ей казалось, что они всё ещё находятся где-то вдали от внешнего мира. Что они, тесно сплетены, хотя их тела больше не были соединены между собой. Теперь он стал частью её, его имя было начертано на её коже невидимыми, но несмываемыми чернилами. Кончиком пальца она провела по чёткой линии его носа и очертила верхнюю губу.

"Что мы наделали?" – задумалась она, почти напуганная нерушимой связью, установившейся между ними.

Однако оказалось, что мысли её любовника сосредоточены на более насущных проблемах.

– Скоро будет завтрак? – с надеждой спросил Уэст.

– Бедняга. Ты ведь каждый день ведёшь бесконечную борьбу, чтобы удовлетворить тот или иной свой аппетит?

– И это утомляет, – согласился Уэст, прочертив дорожку из поцелуев по её руке.

– Первая в дом прокрадусь я, а ты последуешь за мной через несколько минут. Я прослежу, чтобы тебя хорошо накормили. – Фиби усмехнулась и убрала руку. – Мы должны поддерживать твои силы, ведь впереди ещё масса бухгалтерской работы.

Глава 27

Лучи полуденного солнца проникали через окна кабинета, где Уэст склонился над открытыми бухгалтерскими книгами, разложенными на дубовом столе. Он сверял данные из разных источников, останавливаясь время от времени, чтобы порыться в папках с корреспонденцией и юридическими документами. Фиби тихонько сидела рядом, когда могла, отвечала на вопросы и делала для себя пометки. Вид Уэста доставлял ей истинное удовольствие: рукава его рубашки были закатаны до локтя, обнажая мускулистые предплечья, подтяжки брюк пересекались на широкой спине и крепились на худощавой талии.

К счастью, Уэст не выглядел мрачным или раздражённым из-за того, что приходилось проводить солнечный день в помещении. Ему нравилось решать, поставленные перед ним задачи. Она чувствовала, что он не из тех людей, кто преспокойно пустит дела на самотёк. В повседневной жизни Уэст отдавал предпочтение работе, подходил ко всему с практичной стороны. Это было одно из качеств, отличавших его от Генри, который уделял досугу всё своё время, не любил отвлекаться на мирские проблемы и ненавидел обсуждать финансовые вопросы. Генри предпочитал задумываться о своём внутреннем мире, а Уэст - о мире окружающем, но им обоим не следовало бросаться в крайности.

Не стоило забывать и о бедном Эдварде, который был бы гораздо больше похож на высоконравственного Генри, если бы имел такую возможность, но обстоятельства вынуждали его зарабатывать на жизнь. Отец Генри был виконтом, а отец Эдварда - вторым сыном. Конечно, от Эдварда не мог ускользнуть тот факт, что если он женится на Фиби, то, наконец, заживёт, как помещик и приобретёт значительную долю власти и привилегий, которыми обладал Генри. Тогда и он сможет сосредоточиться на внутреннем мире и уклониться от неприятных реалий жизни.

Вот только времена менялись. Аристократия больше не могла позволить себе обитать в высоких башнях из слоновой кости, откуда не видна жизнь простых людей у подножья. Уэст дал понять это Фиби, как нельзя лучше. Если поместье пойдёт ко дну, то не станет медленно погружаться под воду, словно баржа с протечкой. Ситуация напоминала плавное приближение к невидимому утёсу. Она надеялась, что успеет изменить курс прежде, чем они внезапно скатятся кубарем вниз.

– Фиби, – обратился к ней Уэст, прерывая поток мыслей, – у тебя имеются другие финансовые документы? В особенности банковская книга и чеки?

Фиби покачала головой, наблюдая за тем, как он перебирает стопку папок на столе.

– Нет, это всё, что есть.

– Может одна из книг осталась в конторе Ларсона?

Она нахмурилась.

– Дядя Фредерик заверил меня, что это все книги, касающиеся поместья. Почему ты считаешь, что чего-то не хватает?

– Ты что-нибудь знаешь о займе, который два с половиной года назад выделила компания по предоставлению земельных ссуд и прав собственности?

– Боюсь, я ничего об этом не знаю. На какую сумму заём?

– Пятнадцать тысяч фунтов.

– Пятнадцать... – начала Фиби, широко распахнув глаза. – На какие цели?

– На мелиорацию земель. – Уэст пристально изучил её лицо. – Ларсон не обсуждал этого с тобой?

– Нет.

– Заём был взят в счёт будущего наследства Джастина.

– Ты уверен?

– Вот копия договора.

Фиби вскочила со стула и поспешно обогнула стол, чтобы взглянуть на документ.

– Он был воткнут между страницами гроссбуха, – продолжил Уэст, – но, насколько я могу судить, информация о нём не вносилась должным образом в книги. И выписок по ссудному счёту я не могу найти.

– Заём на двадцать пять лет под семь процентов... – с удивлением прочитала вслух Фиби условия договора.

– Ссудная компания была учреждена специальным актом парламента, – сказал Уэст, – чтобы помочь владельцам поместий, находящимся в бедственном положении. – Он бросил на документ пренебрежительный взгляд. – В обычном банке можно взять заём под четыре с половиной процента.

Фиби изучила страницу, где стояла подпись Генри.

– Генри подписал его за неделю до смерти.

Она приложила руку к животу, испытывая лёгкую дурноту.

– Фиби, – донёсся до неё через мгновение голос Уэста, – он полностью отдавал отчёт своим действиям? Мог твой муж подписать нечто подобное, не понимая, что это за документ?

– Нет. Он много спал, но когда просыпался, был вполне адекватен. Ближе к концу жизни Генри пытался уладить свои дела, к нему приходило множество посетителей, включая поверенных и управляющих. Я пыталась их прогнать, и дать ему отдохнуть. Не знаю, почему он не сказал о займе. Должно быть, пытался избавить меня от беспокойства. – Отложив документ, она провела дрожащей рукой по лбу.