Иван Фотиевич СТАДНЮК

Жизнь, а не служба

Рассказ

Капитан Севостьянов сидел в своем кабинете за письменным столом и, повернув голову к распахнутому окну, смотрел на пустынный, зажатый между казарменными зданиями плац. Желтоватые с прозеленью глаза капитана останавливались то на ведущей к штабу аллейке, обсаженной дружно распустившимися кленами, то на чадившей далеко за военным городком трубе кирпичного завода. От трубы до самого горизонта тянулась в голубом апрельском небе рыжая пасма дыма.

Севостьянов потер рукой свой крутой лоб, погладил белесую копну волос и взялся за перо.

О чем же писать? Что самое главное в работе партийного секретаря бюро части? Вспомнился вчерашний телефонный разговор с начальником политотдела.

- У вас, Севостьянов, есть о чем рассказать на совещании, - рокотала знакомым голосом телефонная трубка. - Главное - роль парторганизации в боевой учебе. Набросайте тезисы. Приеду - обсудим.

Завтра утром приедет начальник политотдела. Но обсуждать-то пока нечего!

Севостьянов мучительно смотрит на чистый лист бумаги. Кажется, хруст стоит в голове от мыслей, а на бумагу ничего не ложится.

Севостьянов по натуре романтик. Он любит размышлять о своей партийной работе как о самом возвышенном и интересном на земле. Любит рассматривать ее в ярких переливающихся красках. Иногда его недремлющее воображение рисует партийную жизнь части как гигантский, красивых форм и причудливой конструкции светильник, без которого людям пришлось бы делать свое дело впотьмах. И он, Севостьянов, бдительно следит за тем, чтобы светильник этот не погас, чтобы лучи его проникали во все уголки войскового организма, и не только освещали их, но и согревали тем особенным теплом, которое рождает энергию, энтузиазм, заинтересованность во всем.

Да, легко вот так сидеть за столом и фантазировать, видеть себя в образе Прометея. А вот о чем он все-таки будет рассказывать на Всеармейском совещании? Чем он удивит, озадачит или хотя бы чуть-чуть заинтересует своих собратьев-секретарей?

Севостьянов начал думать об отчетно-выборном собрании, где его уже на третий "сезон" избрали секретарем партийного бюро. Пытался вспомнить, что именно коммунисты хвалили в работе партийного бюро... Попробуй вспомни, когда ребра от критики трещали! Не любят же у нас хвалить. Если хорошо дело поставлено, значит, так и надо, если плохо - оглоблей по голове!

И тут же Севостьянов коротко хохотнул. Верно, загнул он насчет оглобли. Вспомнил, как поднялся на трибуну капитан Лесков - высокий, лобастый, резкий. Посмотрел в зал так, вроде искал там своего обидчика, и вдруг заявил:

- Наша часть по всем показателям занимает одно из первых мест в округе. В этом большая заслуга партийной организации. Я предлагаю оценить работу партийного бюро за отчетный период как хорошую!

Зал весело загудел, провожая дружескими взглядами высокую фигуру Лескова. Послышались даже жиденькие аплодисменты.

Других предложений пока не было, и председательствующий уже собирался ставить вопрос на голосование. Но вдруг поднялся на трибуну представитель политотдела майор Филонов, веселый и острый на язык парень.

- Я предлагаю так, товарищи, - сказал он с доброй улыбкой, - давайте мы скажем по-дружески капитану Севостьянову, что он и возглавляемое им бюро работали действительно хорошо. Тут никуда не денешься: показатели налицо. Но в протоколе, официально, надо оценить их работу как удовлетворительную. Скромность, товарищи, она украшает...

Собрание заволновалось. Скрипела трибуна под все новыми ораторами. Прикусив губу, торопливо вел протокол член бюро лейтенант Каленик. Наконец после второго выступления Филонова незначительным большинством голосов было решено: "Считать работу партийного бюро удовлетворительной".

"Интересно, есть ли счастливчики секретари, чью работу оценили бы на "хорошо"? - размышлял сейчас Севостьянов. - Вряд ли... а зря! Ханжество же это: ведь партийная работа - не служба, а жизнь! И сколько людей посвятило себя этой беспокойной, нелегкой жизни! Сколько воинских частей благодаря горячей работе коммунистов добились высокого боевого совершенства! Да хотя бы наша часть!"

Но как об этом расскажешь? Назвать все формы работы, перечислить все мероприятия? Какие? Какое мероприятие может заставить солдата на посту крепче сжимать в руках оружие и зорче всматриваться в ночную темень? Какое мероприятие поможет молодому офицеру в весенний вечер оторваться от юношеских мечтаний и углубиться в работу над конспектом завтрашних занятий? Каким мероприятием можно убедить отстающего солдата Чеснокова в том, что его трудная служба нужна народу?.. Мероприятие! И слово-то какое холодное, казенное. Разве согреешь им солдатские сердца?

Да, но сделано немало. День и ночь часть несет службу. День и ночь ни на секунду не спускают локаторы своих зорких глаз с глубин воздушного океана. Не зря гордится успехами части командующий войсками округа. Значит, что-то и ты делаешь, капитан Севостьянов, какие-то мероприятия и ты проводишь. И дело, конечно, не в названии. Дело в том, сколько вкладываешь души и выдумки в свою работу, как искренне и взволнованно звучат твои слова в разговоре с людьми, а главное, самое главное, как умеешь зажечь своих помощников - членов бюро, активистов, комсомольцев...

Резко зазвенел на столе телефон, и капитан вздрогнул от неожиданности. Поднял трубку. Услышал приглушенный расстоянием голос лейтенанта Каленика. Он с маленьким гарнизоном солдат и сержантов несет службу в сорока километрах от части.

- Очень надо посоветоваться! - взволнованно гудел в телефонную трубку Каленик. - Тут, понимаете, такой случай... чепе, одним словом.

- Чепе?!

- Да, сержант Васюта... Не то, чтоб чепе...

Далеко позади остался кирпичный завод с рыжей пасмой дыма над высокой трубой.

Капитан Севостьянов пожалел, что не позвонил лейтенанту Каленику и до конца не выяснил, что же там произошло с сержантом Васютой. Их разговор прервала междугородная телефонная станция.

Сейчас Севостьянов едет на пост Каленика. Капитан сидит на переднем сиденье юркого "газика" рядом с молоденьким солдатом-водителем и задумчиво смотрит вперед на сгорбившуюся за лощиной дорогу.

С неба во всю мочь светит апрельское солнце. В воздухе уже пахнет маем...

"Что же там натворил сержант Васюта?" - который раз задавал себе вопрос Севостьянов.

Вспомнилось широкоскулое, курносое лицо Васюты. Полные губы со смешинкой в уголках, хитрые, глубоко сидящие глаза. Смекалистый парень, сержант Васюта!

Работая оператором на радиолокаторной станции, Васюта первым в части перекрыл все тактико-технические возможности аппаратуры и значительно увеличил дальность обнаружения целей.

Капитан Севостьянов, узнав об этом, доложил командиру части. А на второй день партийное бюро обсуждало вопрос об опыте сержанта Васюты. Затем в подразделениях прошли партийные собрания, на которых по поручению партбюро выступили офицеры-специалисты с разъяснением и техническим обоснованием превышения станцией дальности обнаружения целей.

Доброе дело сделали. Но... сержант Васюта вскоре зазнался, допустил пререкания с лейтенантом Калеником, за что получил выговор, а потом совершил еще один, более серьезный проступок. Какую же теперь еще штуку выкинул строптивый сержант?

Ехать было далеко, и капитан Севостьянов опять углубился в размышления над тем, что он должен будет записать в тезисы своего выступления в Москве. Один за другим вставали вопросы: как ты, капитан Севостьянов, измеряешь плоды своих усилий, какой мерой и какими величинами? Нет ли в твоей работе переливания из пустого в порожнее? Понимаешь ли, какое конкретное выражение принимают итоги твоего труда?

А ну, вспомни-ка свое столкновение с капитаном Лесковым. Задолго до больших учений ты пришел в его подразделение, чтобы оказать помощь.