«Тот, который слишком любит водку для своей пользы.» - подумал он. – «Но ты использовал бы это как отказ для меня.»

- Я ни от чего не прячусь. – сказал он вслух.

- И что бы вы хотели, чтобы вам дали в этой жизни, мистер Грейсон? – спросил Маркус. – Многие утверждают, что они просто хотят счастья. Некоторые говорят, что хотят мира и безмятежности. Другие хотят денег. Власти. Страсти. Удовольствий. Так чего хотите вы?

Вначале Фарреллу пришлось признать, что он не особенно задумывался о будущем. Он разглядывал полки, нагруженные самой огромной коллекцией книг, которую видел в своей жизни, пока формулировал ответ.

- Я хочу, чтобы меня уважали. Хочу быть могущественным. И да, я хочу быть особенным. Я хочу оставить след в этом мире, чтобы никто не забыл, кто я.

Он даже не осознавал, что говорил правду, пока не произнес ее вслух. И почувствовал, как дал чему – то темному и холодному внутри него право говорить.

Маркус молчаливо рассматривал его.

- Есть ли у вас какие-либо сомнения по поводу того, как я обращаюсь со своими пленниками?

Фаррелл вспомнил спор с Адамом о том, что быть судьей, присяжным и палачом преступников не делает тебя добрее тех приговоренных.

Конечно, вначале у Фаррелла были сомнения, но потом он принял тот факт, что у них не было другого выхода. Миссия Маркуса, в какой – то степени крайняя мера, была важна для мира. Четыре казни за год – не так уж и много. И они были символичны. Они что-то значили. Они мотивировали общество выходить и делать добро окружающему миру там, где это было возможным.

- Мне не обязательно любить наблюдать, как умирают люди, - ответил Фаррелл, - но я знаю, что это важно и нужно, поэтому то, что мне дали шанс быть частью подобного – честь для меня.

Лукас предупредил, что Маркус почувствует ложь, поэтому Фаррелл не пытался лгать. Он не представлял, о чем сейчас думает Маркус или как Маркус оценивает его. Говорил ли он правильные вещи?

Когда Лукас впервые сказал ему о тайном круге, он не был уверен, что хочет участвовать в подобном. По большому счету рассматривал это как способ проследить за последними днями Коннора, тщательно изучив его действия. Но находясь лицом к лицу с человеком, который излучал волны власти, где бы он ни находился, Фаррелл осознал, что это рискованное начинание было чем – то большим, чем просто расследование самоубийства брата. Он определенно хотел всего того, о чем упомянул для себя. Он нуждался в этом. Мать считала его пустым местом, особенно в сравнении с идеальным гением Коннором, которым тот являлся, или с потенциальным ангелом Адамом. Но Фаррелл не был ничтожеством, и эта встреча отчетливо подтверждала это. Это была его судьба.

«У меня нет ни одной причины, чтобы подумать, что ты стоишь даже хоть какого-нибудь малейшего упоминания. Кроме того, ожидаю от тебя совсем немного, или даже вернее сказать не жду ничего… ни-че-го...»

Однажды он заставит Изабеллу Грейсон забрать назад каждое свое слово, проглотить их, как ингредиенты испорченного суфле.

- У вас есть ко мне вопросы? – спросил Маркус.

Возможно, ему следовало сказать нет, но Фаррелл не мог удержаться от возможности разузнать побольше информации.

- Сколько человек в вашем тайном круге? – спросил он.

- Шесть, включая тебя. Они – мои глаза и уши в мире за этими стенами. Мне нужны те, кому я могу доверять, кто поможет мне без вопросов.

- Их всегда шесть?

- Сейчас да. – сказал Маркус. – Когда – то, несколько лет назад, их было восемь, но двое решили покинуть общество и вернулись к обычной жизни. Я требую довольно много преданности от членов общества и еще больше от тех, кто входит в мой круг доверенных лиц, но это не является пожизненным назначением, пока человек сам не захочет этого. Он может уйти, если хочет.

Фаррелл обдумывал сказанное.

Почему – то он испытал странное чувство облегчения, узнав, что участие в обществе не было вечным, если ты решил выбрать другой путь.

- Значит, вы доверяли моему брату.

Еще один согласный кивок.

- Доверял.

Сердце заныло от воспоминаний о Конноре, от того, что ему предстояло идти по стопам старшего брата.

- Как долго он состоял в вашем круге?

- Боюсь, всего несколько месяцев.

Фаррелл отогнал воспоминание о том, как брат лежал на простынях, залитых кровью от порезов на его запястьях.

- И что же доверенные люди для вас делают такого, чего не делают остальные?

Маркус сложил руки на столе.

- Их самая важная задача – разыскивать по городу тех преступников, которые предстанут на собраниях. Эти поиски иногда занимают определенное время, так как зло иногда предпочитает прятаться в тени, вдали от взора правосудия.

Маркус остановился, как бы давая Фарреллу время осознать важность сказанного.

- И, конечно же, мой круг также выполняет и другие мои задачи и поручения, когда это необходимо.

Он не углублялся в детали, но Фаррелл понял, что ему не следует больше задавать вопросы, он узнал достаточно на сегодня. Если он станет участником этого круга, то должен будет ловить преступников и приводить их в театр, полностью осознавая, что он ведет их на смерть. Он будет в ответе за то, что забрал жизнь, чтобы общество становилось сильнее в своих попытках наблюдать за городом – миром – сохраняя его от зла. От этой мысли он почувствовал всплеск силы, подобной той, которую он ощущал каждый раз, когда Маркус проливал на сцене кровь.

- Вы и вправду бог смерти, как утверждают? – спросил Фаррелл еле слышно, прежде чем осознал, что сказал это вслух. В нем теплилась надежда, что Маркус не услышал этого.

- Да. – Маркус ответил сразу, просто и без колебаний.

Фаррелл смотрел ему прямо в глаза. Он не ожидал ответа от этого загадочного человека, сказанного так чисто и ясно, и это подтверждало, что Маркус был кем – то большим, чем просто лидером секретного общества с парой магических трюков в рукаве.

- Зная правду, примете ли вы предложение стать одним из моих доверенных людей в этом круге? – последовал вопрос Маркуса. – И будете ли вы выполнять беспрекословно мои поручения, когда бы я ни попросил что-либо?

- Буду. – слова легко сорвались с губ, прежде чем Фаррелл успел обдумать их, эхо его истинного обязательства перед обществом.

- Хорошо. Ваше согласие означает, что вы получите весьма щедрый дар от меня, и он поможет вам служить мне.

Затем Маркус замолчал на минуту, рассматривая Фаррелла своими черными глазами. Наконец он поднялся из-за стола. И вытащил кровавый золотой кинжал из коричнево-красной коробки на столе, на ее крышке был выгравирован узором герб Хокспиэ на фоне гор и покрыт золотом.

- Дайте мне свою руку.

Он что, собирался нанести Фарреллу еще одну метку? Это Лукас имел в виду во время их разговора про татуировки?

Первая метка наделила Фаррелла отменным здоровьем – он не болел ни одного дня за последние три года (хотя, к сожалению, у Маркуса не было никакой власти над похмельем.) Какой дар даст ему вторая метка? Он хотел было спросить, но знал, что время неподходящее для расспросов. Вместо этого он расстегнул и закатал рукав рубашки, затем протянул левую руку Маркусу.

«Не дергайся.» - напомнил он себе.

Маркус взял его за запястье, затем нанес глубокий порез на предплечье Фаррелла, водя острием ножа по плоти. Фаррелл сжал зубы, заставляя себя не реагировать на боль, пока смотрел, как течет из раны кровь, капает на пол и заполняет символ, который Маркус вырезал на коже.

Когда все закончилось, Маркус положил кинжал на стол и прижал свою руку к его ране. Исцеляющий белый свет начал исходить из раны и Фаррелл ощутил как он жжет – очень болезненное ощущение, такое же, как и сам разрез.

Через несколько мгновений Маркус отодвинулся от него. Рана была исцелена, и на коже Фаррелла не осталось никаких следов.

- Чувствуете что-нибудь? – спросил Маркус.

- Чувствую что?... – начал спрашивать Фаррелл, затем прикрыл рот. Он действительно все ощущал.