Вздохнула - брюки висели на кресле у окна, бритва лежала на подоконнике...

Алена подошла к стулу, на котором висела рубашка Егора, зачем-то провела по ткани пальцем, ощутив на ней крохотные узелочки. Присела - и запах Егора, и явно, как в недавнем сне Алена почувствовала присутствие Егора, и его руки легко коснулись тела, и Алена прижалась лицом к рубашке, и неведомое ей прежде чувство полонило тело... душу...

Послышались шаги на лестнице, а может кто-то прошагал за стенкой, и Алена быстро прошла, почти что кинулась в свою комнату, машинально разложила на столе учебники, тетради, пошарила в сумке в поисках ручки, тут вспомнила, что ей надо переодеться и свитерок и юбку она постирать собиралась.

Халатик был мят, и Алена прошла на кухню, где на подоконнике Ульяна Егоровна оставляла утюг, мельком глянула в окно и увидала Егора, и хотя в темноте зимнего вечера был виден лишь контур фигуры, Алена в первый же миг узнала Егора и, забыв протянутую руку на ручке утюга, смотрела, как Егор пересек бульвар, на мгновение слился с черным стволом дерева, тут же появился вновь и, даже не глянув, нет ли машин, пересек мостовую наискосок, чтобы сразу оказаться на углу дома, под аркой, что вела во двор, к подъездам. "Даже своей походкой, - подумала Алена, - Егор не похож ни на кого, у него и в походке усталость и задумчивость". Откуда-то выплыло лицо Седого, едкого и язвительного стилиста, и Алена постаралась найти точное определение для походки Егора, но лучше слова не нашла, вздохнула и упрямо повторила образу Седого: "Да, усталая". Седой пожал плечами: ну, с этим эпитетом он и не спорил. "Но и задумчивая", - насупилась Алена, и Седой приподнял ехидную бровь. "Да, - сказала Алена,- ну, я же не виновата, что вы не видите, что у него все не так, как обычно, поэтому и слова, когда думаешь о нем, имеют смысл необычный, а..." Седой приподнял вторую бровь, пошевелил обеими, вздохнул и, так ничего и не сказав, исчез, потому что послышался шум замка, и Алена, вместо того, чтобы остаться на кухне или встретить Егора в коридоре, почему-то вновь нырнула к себе в комнату и замерла у двери, прислушиваясь.

Она слушала: вот он повесил пальто... вот стукнули каблуками сапоги... вот тихо звякнула брошенная на полку расческа... вот шаги пошли было на кухню, но тут же остановились, пошли по коридору, остановились возле двери, за которой, едва дыша, замерла Алена, и сердце ее вновь упало, шаги постояли чуть-чуть, и Алена испугалось, что Егор слышит, как колотится ее сердце, как прерывисто она дышит, но шаги двинулись дальше, вошли в большую комнату, вышли, вновь шагнули по коридору, и опять, в напряженном ожидании тихого стука в дверь, замерла Алена. Шаги остановились возле двери...

"Алена, ты не спишь? Не знаешь, где мать?"

Как он догадался, что я дома? - удивилась Алена, но тут же сообразила: пальто ее висит на вешалке.

- Я не знаю. Я только что пришла, - ответила Алена, открывая дверь и, встретив взгляд Егора, смешалась: в нем было совсем не то, что она ожидала увидеть: зов, призыв, объяснение, и все - связанное с ней, нет, в его взгляде ее не было, а было в нем что-то... обреченное?

Егор, не сказав больше ни слова, опустил голову и пошел в комнату, а Алена так и осталась стоять на пороге своей. Она не знала, что и думать, ей и обидно было, что Егор как бы обманул ее ожидания, и тревожно от этого нового его взгляда, от ощущения, что у Егора большие неприятности.

Алена тихо прошла в комнату, села на диван: что же делать ей?

Она попыталась читать - не поняла ни строчки. Включила приемник - чужая речь вызвала незнакомую ей прежде неприязнь.

Она сидела в темноте и ждала. Чего? Она не знала, но ждала.

И вдруг в комнату тихо вошла музыка, дивная музыка ее сна...

Егор играл на пианино. Играл негромко, едва касаясь клавиш.

Алена не знала, что играет Егор. Лишь немногие произведения, популярные, что часто звучали по радио, такие, как первый концерт Чайковского, она узнавала с первых аккордов, и для нее вся музыка как бы расслаивалась на два пласта: один - огромной тяжестью прижимал к земле, другой - подхватывал, как пушинку, и уносил в неведомые дали.

Алена стояла у окна. Где-то там, за домами - Амур. Толстый лед сковал вольную реку, и не верится, что глубоко подо льдом - жизнь. Но чем сильнее сжимает мороз воду, тем ярче весеннее половодье...

Алена, розовая от волнения, вышла из аудитории и задохнулась от радости: у окна стоял Егор. Он еще ни разу не встречал ее, да и сегодня они не договаривались, а он, надо же. И кабинет нашел.

Егор шагнул навстречу, спросил: "Порядок?" и, не дожидаясь ответа, уже по лицу Алены видя, что "порядок", добавил: "Еще, небось, и на "хорошо"?" "Отлично", - с радостной обидчивостью протянула Алена и засмеялась, уж очень обижаться ей не хотелось. Егор прищурился, спросил с деланным недоумением: "И как только ты это умудряешься? Все вечера чай пьешь да телевизор смотришь".

Алена хотела сказать, что только в студенческом фольклоре студент за одну ночь китайскую грамоту учит, знания все-таки не в один день в голове появляются, и хотя накануне экзамена она думала, конечно, не о стилистике... Но и сейчас Алена думала не об экзамене. Она думала о Егоре, об одном Егоре, только о Егоре.

В вестибюле продавали мороженое. "Хочешь?" - как взрослый балованное дитя спросил Егор, и Алена, как дите, радостно закивала головой, хотя вообще-то она не любила есть мороженое "на ходу", когда оно тает в руках, течет по пальцам. А уж сегодня она вполне заслужила, чтобы Егор пригласил ее в кафе-мороженое. Она лукаво глянула на Егора, раздумывая: сказать? или подождать, что он скажет?.. ведь не у ванной встретились, он в институт пришел за ней, к ней пришел.

- Но не на улице. Здесь, - Егор отвел Алену в сторону, за книжный киоск. Ешь, - улыбнулся.

Алена то губы облизнет, то лизнет мороженое - Егор смотрел. Молчал. Усмехнулся: "Хоть себе покупай! Если ты что-нибудь ешь - не голоден - но хочется все бросить и бежать на кухню и, непременно, за таким же куском, как у тебя. Если ты смеешься, я еще не знаю, что ты там читаешь или что услышала смешного, а уже улыбаюсь заранее. - Помолчал и добавил, но уж как-то слишком серьезно, - а если ты заплачешь, и подумать не могу, что со мной будет". И Алена глянула на него удивленно.