Я кивнула и не задумываясь, мое тело и голова после шести Tamayopolitans задумываться явно не могли, а также мои ноги в туфлях Джимми Чу, которые он мне подарил, и мой живот, наполненный вкусной едой, которую он мне купил, и то, что я прекрасно провела время, сидя напротив него за столом, поэтому положила руку на его кубики пресса, поднялась на цыпочки и прикоснулась губами к его рту.

Потом двинулась по блестящему черному полу, немного покачивающейся походкой к указанной двери, не задумываясь воспользовалась ключом-картой, чтобы попасть в его кабинет, с кучкой коммандос, глаза которых следовали за мной с восхищением, а чьи-то с любопытством.

Войдя и включив свет, я очутилась в суперсовременном и абсолютно клинически чистом офисе Хока. Никаких фотографий на столе или комоде. Ни одной медали на стенах. Никаких трофеев на полках или других блестящих вещиц. Ничего личного. Стол совершенно пустой, никаких бумаг или файлов, ни карандашниц, блокнотов, даже не было компьютера, только телефон. Интерьер был черно, светло-серым, черная кожа и хром и девственно чистым, казалось, что врач может запросто провести здесь операцию. На стене имелось четыре телевизионных монитора, экраны ничего не отображали. Длинный черный диван у стены, два черных стула перед его столом с большими, высокими спинками. И это все.

Я раздумывала варианты, чем бы себя занять в офисе Хока, и решила написать смс-ки Кэм и Трейси о своем свидании, вместо того, чтобы рыться в ящиках его стола. Во-первых, если бы я начала рыться в ящиках, это было бы некрасиво, да, он вторгся в мою жизнь, но это совершенно не значит, что мне нужно ответить ему тем же. Во-вторых, и это было более важно, я подумала, что, возможно, у него здесь установлены тоже камеры, и все узнают, что я роюсь у него в столе, Хок бы страшно разозлился и совершенно не одобрил бы моего поступка.

Поэтому я села на диван и стала писать смс-ки Кэм и Трейси о нашем свидании, в ответ получая наряду с восторженными текстами, также и поучительные от Кэм, которая умоляла меня больше не пить.

Хок сказал, что у него займет немного времени, но видно ошибался. Прошло уже довольно-таки немало времени, во мне было шесть Tamayopolitans, живот был полон еды, и также две предыдущие ночи я спала мало, испытывая зашкаливающие эмоции от стрессов, включая то, что ко мне вломились в дом и на следующую ночь — поджог дома с помощью бомб, в итоге, я вырубилась прямо на диване.

Я проснулась, когда Хок поднял меня на руки.

— Я могу пойти сама, — промямлила я.

— Да? — спросил он, предложив:

— Может ты пойдешь сама по ровному асфальту на своих каблуках.

Он хотел отнести меня? Ладно, я полностью согласилась с его действиями.

Опустив лоб ему на ключицу и положив одну руку на плечо, а другую — на шею, пробормотала:

— Хорошо.

Он спустился со мной на руках вниз по ступенькам к уровням рабочих станций, и несмотря на то, что мы уже находились на ровном месте, он все равно не отпустил меня, а поставил на пол только перед лифтами. Коснувшись пола, я тяжело оперлась на него.

— Устала? — спросил он.

— Шесть Tamayopolitans, — объяснила я, но как-то невнятно произнесла «Tamayopolitans» в основном потому, что была сонной, но еще и потому, что была все еще пьяна.

Он усмехнулся и притянул меня ближе к себе.

Когда мы вошли в лифт, и я снова прижалась к нему, сказав:

— Твой разговор затянулся.

— По сообщениям с мест ситуация изменилась, мы вынуждены были прервать миссию, перегруппировать силы и вновь включиться в работу.

Все это было страшновато, мой рассудок отказывался переваривать, поэтому я подняла на него глаза, отклонив голову назад и посмотрела на него.

— Дай угадаю, я не захочу этого знать?

Он улыбнулся мне.

— Нет, ты не захочешь.

— Ты улыбаешься, — произнесла я. — Значит, жертв нет?

— Среди хороших ребят, нет, — ответил он.

Опять же, это было страшновато. Опять же, мой разум отказывался все это переварить, несмотря на то, что новость была хорошей.

Я опять прижалась щекой к его груди и пробормотала:

— Хорошо, понятно.

Он обнял меня, затем вывел из лифта, усадил в Camaro, где я снова уснула.

Последняя часть вечера — я проснулась, когда Camaro остановился и перестал урчать. Хок помог мне выйти из машины, у двери я поняла одну вещь — это был не мой дом, а чей-то еще, но меня совершенно это не волновало, потому что я хотела спать.

Поэтому пробормотала одно слово:

— Кровать.

— Сейчас все будет, Душистый Горошек.

Хок помог мне подняться по лестнице, при этом мы создавали много шума, и я с любопытством оглядывалась вокруг, но у меня не было сил все воспринять. Я заметила кровать, ощупью пошла к ней, снимая с себя маленькое черное платье и потрясающие туфли, упав лицом в подушку.

Сейчас было утро.

Вот черт.

Я убрала волосы с лица и осмотрелась по сторонам.

Я находилась на огромной кровати в здании, напоминающем пещеру, и когда я говорю пещеру, я имею в виду напоминающем огромную пещеру. И еще оно чем-то напоминало склад. Я видела дневной свет, льющейся из огромных трехъярусных окон от пола. Я увидела, что ночью выпал снег. И я поняла, что этот склад стоял одиноко среди белого снега, только большой ручей или маленькая река протекали недалеко от него. Потом я разглядела, что лежала на кровати с железным каркасом, не декоративным, а промышленного образца.

Я посмотрела вниз на ножки кровати, на широкие доски пола, и дальше вперед, где была большая стеклянная кабина с открытой дверью — ванная комната.

Моя первая остановка там.

Мои глаза переместились на пол, и я увидела свое платье и туфли от Джимми Чу, перемежающиеся с джинсами Хока, рубашкой и ботинками. Видно, этот вид мне понравился, потому что у меня в животе разлилось тепло и трепет.

О Боже, я попала в беду.

Придерживая одеяло на груди, я переместилась по кровати и нагнувшись потянулась рукой. Я хотела достать свое платье, но ухватилась за его рубашку. Потом я подняла ее и натянула себе на плечи. Отбросила одеяло, застегнула пуговицы и побрела в ванную комнату, наполовину ошеломленная из-за того, что мне удалось выспаться, поскольку у меня была спокойная ночь, а еще наполовину ошеломленная потому, что я была в логове Хока.

Ванная комната была хорошей, чистой, опрятной, утилитарный. Никаких личных штрихов, тех, которые присутствовали в районе кровати. Пушистые, мягкие темно-синие и темно-серые полотенца на сушилке и сложенные такие же на полках над унитазом. Тема темно-синего и темно-серого присутствовала в простынях и одеяле.

Я воспользовалась удобствами, вымыла руки. Потом стала рыться в аптечке, потому что, если вы не покопаетесь в чужой аптечке, то, вас фактически можно исключить из клуба девушек. Я же пропустила его рабочий стол, поэтому мне точно стоило порыться в его аптечке.

Зубная паста. Дезодорант. Нить. Крем для бритья. Бритвы. Две новые щетки. Стоп.

Я открыла новую зубную щетку и стала чистить зубы. Если он расстроиться, что я воспользовалась его зубной щеткой, я куплю ему новую. Я не могу себе позволить купить туфли от Джимми Чу или нанять рабочих, которые доделали бы ремонт и сделали бы мою комнату пригодной для жизни, но я спокойно могу себе позволить купить зубную щетку.

Я прополоскала рот, умылась и вытерла руки. Затем я застегнула еще несколько пуговиц на его рубашке и засучила длинные рукава, вышла.

Как только я вышла из ванной комнаты, начала нервничать, потому что теперь все было по-другому. Теперь было совсем ни как тогда, не так, как было раньше. Не так, как мы трахались или ругались все время. У нас было свидание. Он купил мне туфли. Он вынес меня из горящего здания. Мой отец не возражал, увидев нас в чувственных объятиях и поцелуе. Мередит думала, что он бомба. Я узнала, где он работал. Я познакомилась с кое-кем из его команды. То, что я говорила за ужином своим родителям было очень важно для него.

Теперь я находилась в его логове.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: