— Гейл никогда не была и никогда не будет в этом доме, ее дом расстреляли из машины, она спросила моего совета, я сказал ей поговорить с полицией. Теперь ты поняла, куда я пошел от сюда?

— Не до конца, — сказала я, и его пальцы опять напряглись, я спросила:

— Ты сказал, что собирал информацию и следил за мной, а не за ними, почему?

Он посмотрел поверх моей головы и пробормотал:

— Господи.

— Теперь ты не смотришь на меня, — добавила я, его взгляд резанул по мне.

— Хорошо, детка, знаю, тебе это понравится, знаю, тебе нравится то, что я с тобой делаю по ночам, но это не совсем ты и я, и теперь я знаю, что это точно не совсем. А для меня ты — это ты. Это означало, что мне необходимо было приниматься за работу.

Мое сердце екнуло.

— Что? — прошептала я.

Он продолжал говорить:

— И я получил обычное дерьмо, собирая о тебе информацию — Джинджер оказалась твоей сестрой. Я выяснил о тебе многое, почти все, выходя куда-то ты предпочитаешь носить более открытую одежду, показывая свое тело. Я узнал, что ты разговариваешь с незнакомыми людьми, как будто они твои лучшие друзья. Я понял, что ты не живешь в реальном мире, а предпочитаешь свой, вымышленный, где ты не уделяешь чертового внимания тому, что происходит вокруг, и ты принимаешь сомнительные жизненные решения, и также я узнал, что ты занимаешься сексом только со мной. Из-за всего этого мне стало ясно, что за тобой нужно присматривать, что я и делал.

— Я могу позаботиться о себе сама, Хок, — соврала я. Я действительно могла позаботиться о себе сама, но при обычных обстоятельствах, а никогда в тебя стреляют.

— Ерунда, — ответил он.

Я не собиралась бороться с ним по поводу пуль, не сейчас, поэтому решила побороться за что-то еще.

— Ты не жаловался, когда видел меня обнаженной ночью, — напомнила я ему.

— Да, детка, потому, что твоя задница была у меня в душе и мои руки были на ней, и все твое внимание было сосредоточено на мне.

Мда. Это хороший ответ.

Я продолжила:

— Я не живу в мире грез.

— Гвен, ты только взглянула на меня и решила, что я единственный, я же только сказал тебе четыре слова, и ты привезла меня, черт побери, к себе домой и уложила в свою чертову кровать и не сказала «Трахни меня», когда я заставлял тебя кончать.

В этом есть определенно какой-то смысл.

Пришло время отступить.

— Я проголодалась и мне нужно в ванную комнату, — объявила я.

Его пальцы снова стали разминать мне шею, он произнес:

— Господи, ты заноза в моей заднице.

— Хорошо, тогда позволь мне воспользоваться твоей ванной комнатой, потом твоим телефоном, чтобы вызвать такси и поехать в отель.

Он зыркнул на меня и снова стал разминать мне шею, но на этот раз он прошелся немного выше.

— Считай, что я не слышал твоих слов, но ты услышишь мои. Мы на одной волне — ты и я, мы, это то, что было у нас прошлой ночью, даже, бл*ть, то, что у нас сейчас. Не думай, что ты можешь быть такой сладкой, как вчера утром, а потом психануть и решить, что вот так просто можешь разорвать отношения. И пока мы двигаемся в наших отношениях, тебя не продырявят пулями, не похитят, не будут пытать и не покалечат, как твою сестру, бл*дь, на моих глазах.

Мне пришлось признать, что последние его слова дали мне некоторое облегчение, и мой живот расслабился. Хотя я ничего не ответила, просто посмотрела на него.

Он выдержал мой взгляд и вздохнул, его руки расслабились на моей шее, и я смогла отойти на два дюйма, но не больше.

— Я позвоню одному из своих парней, чтобы он привез заказ из Imperial, потом ты позвонишь отцу, а я — Лоусону, он сможет приехать сюда, и ты расскажешь ему, что случилось у тебя в доме. Что ты хочешь заказать?

Я была такой голодной, поэтому больше не собиралась препираться. В любом случае, Imperial — это лучшая китайская еда во всем Денвере. Будет настоящим преступлением пойти против природы, начать препираться с Хоком, когда тебе предлагают еду из Imperial.

— Курица с кунжутом и горячий, кислый суп, — сказала я ему, затем добавила, — о, китайские пельмени с крабом и сыром.

Он уставился на меня, затем спросил:

— Что-нибудь еще?

— Нет.

— Уверена?

— Обычно я так наедаюсь этим, что не могу попробовать их десерты, поэтому не знаю хороши ли они, если у тебя нет тубы замороженного песочного теста с кусочками шоколада в морозилке, будет, наверное, неплохо, если один из спецназовцев заскочит в King Soopers и купит кое-что еще. Печенье с кусочками шоколада или сахарное.

— У меня нет замороженного песочного теста в морозилке.

Это я как раз знала. Утром первым делом я проверила его холодильник — йогурт, творог, свежие фрукты, кусочки копченого лосося и овощи. Он был почти пустым. У него даже не было соусов и приправ.

Он внимательно изучал мое лицо, пока я раздумывала, потом заметил:

— Детка, это не наказуемо не есть замороженное тесто для печенья.

— Возможно, но у тебя даже нет приправ.

— Кетчуп и творог на самом деле не очень подходят друг другу.

Я почувствовала, как мои губы скривились от отвращения и увидела, как его губы с трудом сдерживали улыбку, пока он успокаивающе поглаживал мою шею, щекоча пальцем у меня за ухом.

— Ты в порядке? — мягко спросил он.

— В чем? Ты и я? Или моей гостиной, которая превратилась в полную катастрофу? Или по поводу войны с Тэком, которая, кстати замечу, не моя вина.

— Из-за всего, — ответил он.

— Нет, — правдиво ответила я.

Его губы снова дернулись в улыбке.

— Тебе нужно прекратить быть такой задницей.

— Зачем?

Он продолжил, будто я ничего не говорила.

— И в то же время такой милой.

— Согласна, быть милой для меня становится проблемой.

Его губы расплылись в широченной улыбке.

— Ты была с Лоусоном такая сладкая и милая, и с Тэком умницей и милой, — его пальцы снова согнулись у меня на шеи, он опустил голову вниз и пробормотал: — к счастью, только я единственный, кто получил все это.

— Хок, — сказала я, когда его губы остановились напротив моих.

— Что? — спросил он.

— Мне нужно, чтобы ты меня покормил.

— Точно, — пробормотал он, потом прошелся губами по моим, но когда он отстранился, то зашел слишком далеко, его глаза встретились с моими.

— Не пытайся снова сбежать от меня, Гвен, — предупредил он, и я напряглась от его тона. — Не важно, что твоя подруга и ее друг полицейские, я приеду и заберу тебя. Ты сегодня чуть не погибла, уже второй раз за неделю. Это дерьмо не прекратится, и Тэк не тот, кто остановит его ради тебя. Понятно?

— Я перестану умничать, если ты прекратишь командовать.

— Вижу, ты не воспринимаешь меня всерьез.

— Я совершенно серьезно.

— Невозможно, чтобы ты не умничала, да?

— Так же как и ты не можешь не командовать.

Он посмотрел мне в глаза.

Тупик.

Затем он отступил на шаг назад и запустил руку в свои штаны карго, доставая телефон.

Протянул его мне и приказал:

— Позвони отцу.

Я взяла трубку и пробормотала:

— Командир.

Хок вздохнул.

Я набрала номер отца.

Я проснулась и поняла, что нахожусь в постели Хока.

Я вытянула руку и обнаружила пустую кровать, поэтому открыла глаза и прислушалась. Ни звука.

Я перевернулась и осмотрела необъятное помещение бывшего склада, повсюду был солнечный свет. Я подсунула руки под щеку, сон уже испарился, поэтому позволила мыслям о предшествующей ночи спокойно бродить у меня в голове.

Папа выпал в осадок, Мередит еще больше. Зажигательные бомбы были достаточно ужасны, но стрельба из оружия вывела все на новый уровень, более худший. Особенно когда до меня дошло, что мой автомобиль был перед домом, а мой кошелек и сумочка на диване «в зоне действий». Мое исчезновение не очень хорошо было воспринято, и хотя это не моя вина, но от этого я чувствовала себя просто ужасно.