Девушка отпила немного битера и спокойно кивнула:

— Да, возможно.

— Если бы было так, как ты говоришь, это бы значило, что в некотором смысле я чувствую к тебе влечение.

— В некотором смысле... Да.

Танкреди не ожидал подобной реакции.

— Ладно.

— Что – ладно? Прости, но разве не ты останавливал меня у выхода церкви?

— Да.

— Не ты ли притягивал за уши эту теорию о том, что наши жизни могут измениться, что мы с тобой словно персонажи картины Магритта? И что мы не...

— Трубка...

— Точно. Ты сказал, что мы могли бы быть главными героями какой-то другой сцены. Это всё был ты, или я ошибаюсь?

— Да, я, но... У тебя отличная память.

— Более или менее. Скажем так, это одно из самых оригинальных воспоминаний за последние годы.

— А их много?

— З-з-з.

— Что это?

— Высокое напряжение. Появляется, когда ты задаёшь неудобный вопрос, выходишь за рамки и по тебе проходит ток, ясно?

Танкреди пожал плечами, словно говоря: «Я сдаюсь». Затем он сделал ещё глоток пива. Ему очень нравилась эта женщина, но завоевать её становилось не так-то просто. Он не мог угадать её слабые места, да и есть ли они вообще. Казалось, что она выше этого мира. Он вспомнил то, что говорил ему отец: «У всех есть слабые места, нужны лишь время и деньги, чтобы обнаружить их». Он поставил стакан и взял картошку фри. Немного успокоился. Не было никакой спешки, а если дело в деньгах – тут вообще никаких проблем.

Значит, партия будет ещё веселее.

София допила битер.

— Хочешь ещё что-нибудь?

— Нет, спасибо. А ты чего хочешь, Танкреди? — она не шутила. Он внимательно посмотрел на неё. Она такая красивая. Распущенные волосы, платье без декольте, но не слишком закрытое, свободное на талии, из лёгкого хлопка, с мелким рисунком. Пухлые губы, но не улыбается. Парень не ожидал этого вопроса. Она была слишком прямой. Было неудобно лгать кому-то вроде неё. — Ну что? Что ты хочешь, Танкреди?

— З-з-з. Я тоже окружён кабелем высокого напряжения. Вопрос некорректный. Ответ не предусмотрен, — София посмотрела на него. Он ответил ей тем же. Борьба продолжалась некоторое время. Наконец, Танкреди решил сдаться первым и улыбнулся. — Хорошо, хорошо... Не будем ссориться.

— Мы не ссоримся.

— А что тогда мы делаем?

— Мы пытаемся разговаривать, как двое взрослых людей. Но один из нас не хочет вести себя соответственно возрасту.

— З-з-з.

Софии не хотелось продолжать эту игру.

— А ещё он копирует мои идеи... То есть, крадёт.

— Ладно, я сдаюсь. Поговорим как взрослые, согласна?

— Посмотрим.

— Не понимаю, почему ты не можешь просто порадоваться тому, что мы по чистой случайности встретились вновь.

— Я тебе уже сказала. Я не верю, что это случайность.

— Почему нет? Это как верить в волшебные сказки...

— Это другое. Ведь сказкам отведено своё время, и для нас оно уже прошло. К тому же, сказки так красивы, потому что серьёзны.

— И что это значит?

— Если после «И жили они долго и счастливо» история продолжится, то конец будет совсем другим.

— Приведи пример.

— Ну, если бы Белоснежка не подружилась с семью гномами, или Золушка послала ко всем чертям своих сводных сестёр, конечно же, вместе с этим прекрасным принцем, который был попросту слепым. В общем, вряд ли это продлилось бы долго...

— Ты цинична.

— Я реалистка.

— Согласен, — Танкреди вздохнул. — Ладно, это не было случайностью. Назовём это судьбой...

София наклонила голову на бок и ухмыльнулась, словно хотела сказать: «Продолжаешь настаивать на одном и том же?» А он решил, что лучше играть в открытую.

— То есть... судьбой по имени Симона.

— Симона? Какая Симона? У нас есть общая подруга?

София про себя вспомнила всех своих подруг по работе и по школе, но не нашла там ни одной Симоны.

Танкреди решил помочь ей:

— Она кудрявая, очень милая, с очаровательной улыбкой, и ей всего шесть лет. Ты обняла её в церкви.

— А-а, — она расплылась в улыбке, вспомнив маленькую веснушчатую проказницу. Конечно, Симона Франчинелли, одна из лучших в хоре, её любимица. «Поверить не могу. Этот тип вернулся в церковь и говорил с девочкой. Значит, он пришёл на пьяцца делл Оро из-за меня. Должно быть, он здесь с...»

— Я здесь с шести. Я посвятил тебе всего половину вечера, раньше прийти не получилось.

Танкреди разгадал её мысли.

Девушка внимательней посмотрела на него. Сегодня он не в шортах: на нём спортивная рубашка и чёрные изношенные джинсы с пуговицами сзади, новый красивый ремень и ботинки Tod's. Он располагает деньгами и огромным количеством свободного времени. Красив и очень. Да ещё и милый. Но, безусловно, он просто бессовестный, раз чтобы найти женщину, с которой хочет переспать, он готов вести переговоры с шестилетней малышкой.

— Тебя могли принять за педофила, были бы большие проблемы.

— Вот и подумай о риске, на который я пошёл, чтобы снова увидеть тебя. Хотя, в любом случае, я поговорил с её матерью... Всё под контролем!

София разглядывала его некоторое время. Его синие глаза выражали что-то большее, чем простая уверенность. Да, он гордился своей физической формой, красотой, но он словно что-то искал, словно его подталкивало странное беспокойство. Он очень красив, но выглядит страдающим глубоко в душе, сложным. Да, этот мужчина такой и есть. С одной стороны, он умеет веселиться, но с другой – он погружён в печаль, словно в глубокое море, взволнованное жестоким течением. На какую-то долю секунды ей вдруг захотелось взять его за руку, лежащую на столе, и утешить его, посмеяться с ним, сказать ему, что всё будет хорошо, хотя она и не понимала, почему... «Что я делаю такое?» И вдруг в её воображении возникла картинка, где Лавиния развлекается в машине с Фабио: они быстро раздеваются, автомобиль качается со всей яростью; их руки скользят по запотевшим стёклам и оставляют следы их вины. А потом она вдруг увидела себя в таком же положении, и ей это не понравилось. Она представила Андреа дома: он за компьютером, читает новости в неведении, чем-то себя развлекает, пытается чем-то занять себя до её возвращения, смотрит на наручные часы, а потом в гостиной, тяжело дышит в ожидании, пока эти медленные последние минуты пройдут... Всё, чего она достигла до настоящего дня, стало рушиться из-за каприза какого-то мужчины... и её собственного каприза.

Да, она что-то чувствовала к Танкреди. Физическое влечение, желание отвлечься, сделать глоток чистого воздуха, жизни. Всего на несколько недель. А потом что? Этому мужчине лишь захотелось развлечься. А она? Она чего хочет? Того же самого? Разве не может она иметь то же самое желание? Согрешить, оставить всё за спиной, забыть о правилах, принципах, ответственности... На несколько часов, всего на несколько часов, а потом вернуться назад...

З-з-з. Нет. Невозможно. Это даже могло бы быть здорово, она догадывалась, что будет потом. Потом она станет чувствовать себя грязной и неблагодарной. Она представила, с каким лицом войдёт в свой дом. Её взгляд пересечётся со взглядом Андреа. Она попытается улыбнуться, но что-то пойдёт не так. Он всё поймёт.

Андреа в кровати. Он открыл ноутбук. София в дверях. Они молчат.

— Ты переспала с другим, правда?

Тогда она просто согласно кивает, не зная, что ещё сказать, не зная, что придумать, никакой лжи или оправданий. Она склоняет голову и просто говорит:

— Да.

Так что София поднялась из-за стола.

— Я не могу, — потом она нежно улыбнулась ему, почти ласково, извиняясь за всё, что видела и представляла. — Мне жаль...

Танкреди встал и попытался вмешаться.

— Я только хотел предложить тебе поужинать вместе, сходить выпить что-нибудь, чтобы мы познакомились чуть лучше, посмотрели, на самом ли деле мы рождены для...

— Тс-с-с, — она положа указательный палец ему на губы. Тогда он перестал говорить. Они помолчали минутку.

— Можно тебя подвезти?