Грш с одной стороны, а Виктор с другой взялись за лямки плотика. Виктор включил движитель на полную мощность и сузил луч света. Втроем они помчались к суше.

Там их уже ждали. По-видимому, Поуэн передал сообщение, и, едва плотик показался над поверхностью воды, Дбн подхватили люди, осторожно перенесли в машину, и машина рванула вверх, на горную гряду, к больнице.

Виктор смотрел вслед. К нему подошла Оэта, положила руку на плечо и, наклонясь, сказала:

— Все правильно, Виктор. Будем надеяться, что все обойдется. У нашей медицины много надежных средств. Дбн выживет.

Виктор вздохнул и ответил:

— Хорошо бы… — и тут же решил: — Я пошел обратно.

— Нет, — ответила Оэта. — В воду ушел Уон. Это во-первых. А во-вторых, найдены еще два грша. Остается еще один. В океане — пятеро людей. Кроме того, прибывает партия спасателей с соседнего участка. У себя они спасли всех и теперь помогут нашим. Так что тебе там делать нечего.

Виктор кивнул. Он вдруг почувствовал страшную усталость — болела каждая жилка, каждый нервик. Хотелось плюхнуться на песок и уснуть.

К нему подошли девочки, и Валя спросила:

— Хочешь есть?

Виктор, взглянув в ее удивительно мягкое, внимательное и покорное лицо, искренне удивился ее перемене: ведь обычно она бывала довольно строптивой девочкой. И тут, к собственному удивлению, он обнаружил, что больше, чем спать, ему хочется есть. Поэтому он благодарно улыбнулся Вале и кивнул:

— Очень!

Конечно, настоящий герой в подобной ситуации мог бы ответить гордо или презрительно: «Нет, не хочу», или: «С чего это ты взяла?» Такой ответ только подчеркнул бы мужественную сущность героя, его презрение к девчоночьим заботам и бытовым мелочам, поставил бы его как бы выше этого. Но у Виктора был довольно серьезный недостаток… Точнее, не недостаток, а скорее странность: он не умел врать. Хотя, если говорить честно, врать-то, как и всякий иной, при случае сумел бы. Но вся беда в том, что он никак не умел определить, когда происходит этот самый случай и когда ему нужно соврать. Поэтому-то он и не врал.

И он сказал еще раз:

— Очень хочу есть. И — пить.

Совет дал отбой большой тревоге, и на высотах остались только дежурные спасательные отряды да те, кому предстояло убрать выброшенных морских обитателей, спасти которых уже не представлялось возможным… На берегу огромным, уже расплывающимся валом лежала длинная, огромная туша мравиша. Одного его хватит на питание всем домашним животным на многие дни.

По берегу сновали машины, над горизонтом лучился центр Галактики, и близкие звезды лили свой разноцветный свет на уставшую после передряг моретрясения мирную Мёмбу.

Ребята возвратились в свою восьмиугольную комнату, поели и едва доковыляли до кроватей. Каждому казалось, что едва он коснется подушки, как немедленно уснет — так все устали и изнервничались. И все-таки всем не спалось. Виктор поднялся и позвонил по телефону в справочную, а потом в больницу и спросил у дежурного, как себя чувствует Дбн.

— Сделали переливание крови, мелкие операции, и сейчас она спит. Все будет в порядке. А кто спрашивает?

Виктор замялся. На Земле он знал, как назвать себя, но на Мёмбе…

— Да вы меня не знаете… — промямлил он. — Так… один знакомый.

— То есть как это я вас не знаю? — удивился дежурный. — Если вы назовете себя, так я обязательно узнаю. И вы это прекрасно понимаете.

Голос дежурного звучал так, что Виктор вынужден был назваться и добавил:

— Ну, может, слышали, мы с другой планеты… с Земли.

— А-а! — Голос дежурного зазвучал очень радостно, словно он сделал очень приятное для себя открытие. Он закричал кому-то из сослуживцев: — Послушайте, говорит землянин! — И сейчас же попросил Виктора: — Слушай, парень, включи-ка телевид. Набери номер 17–10.

Виктор послушно набрал 17–10, экран на стене высветлился, и он увидел на нем с десяток оживленных и любопытных, молодых и довольно зрелых лиц серебряных людей. Несколько секунд они смотрели на Виктора во все глаза, потом стали переглядываться и перешептываться. Донеслись обрывки этого шепота.

— А чего? Настоящий парень.

— Вообще земляне молодцы! Столько передряг, и они со всем справились.

— Главное в том, что они сразу приспособились к нашей жизни.

— По-видимому, их цивилизация догоняет нашу.

— Ну, раз прилетели…

— Это же случайно.

— Нет, парень — настоящий.

Тут к десятку лиц прибавилось еще несколько. Один из подошедших — небольшого роста, с глубокими морщинами на лице — строго посмотрел на Виктора и властно спросил:

— А ты почему не снимешь костюма? Очень нравится?

— Нет… Но… Нас предупредили…

— Ерунда! Анализы показали — ни вам, ни нам ничто не угрожает: сопротивляемость и нашего, и вашего организмов примерно одинакова. Можете снять костюмы.

Оказывается, на экран телевида смотрел не один Виктор. В разговор вмешалась Валя. Голос ее прозвучал не менее строго и властно:

— А мы не знаем, с кем мы говорим. Поэтому костюмы не снимем.

Люди на экране переглянулись, и тот, что отдал приказание, улыбнулся:

— Ну что ж… Решение правильное… Сейчас мы это уладим.

Он отошел, и через несколько секунд раздался голос Оэты:

— Ребята, если хотите, можете снять костюмы и отдохнуть как следует. А вас, уважаемые зрители, попрошу отключиться. Ребятам нужно отдохнуть.

Погас экран телевида, замолкли голоса. За все время пребывания на Мёмбе можно было освободиться от костюмов. Но ребята почему-то медлили. Нет, это был не страх перед новым неизбежным шагом. Скорее всего, это была жалость. Они привыкли к костюмам, как бы срослись с ними, и расставаться с этой защитой, как бы второй кожей, оказалось нелегким делом.

Самым смелым оказался Андрей. Он посмотрел на товарищей, усмехнулся и решительно стал расстегивать защелки, «молнии» и кнопки. Потом он откинул шлем, и костюм мягко, без шороха, соскользнул с его тела. Андрей стоял в трусах и майке. На лице у него быстро менялись выражения отчаянной решимости, недоумения, облегчения и тревоги.

— Ну как? — спросила Валя.

— Не пойму… Вроде легко и вроде… чего-то не хватает. — Андрей сделал несколько шагов и растерянно улыбнулся. — Вроде ходить свободней, а… не так…

Сняли костюмы и двое других. Они тоже прислушивались к самим себе и изучали самих себя. И все почувствовали разное.

— А в костюме… прохладней, — сказала Валя.

— А мне кажется, наоборот, жарче, — сообщил Виктор.

— Не знаю… А мне так просто… странно.

Как будто перед первым купанием в реке, — сказал Андрей. — И воздух вроде бы теплый, и песок… приятный, и вода такая привычная. А нырнуть боязно. И от этого по телу бегут мурашки.

— Может быть, — милостиво согласилась Валя и мягко спросила у Виктора: — Ты выключил телевид?

— Он же выключается сам.

Ребята походили без костюмов и хотели уже ложиться спать, как в стенах открылись дверцы и показались бокалы с напитками.

— Очень кстати, — решила Валя. — Пить хочется. — Она подумала и добавила: — Это, наверное, от волнения.

Ребята выпили приятный, освежающий напиток, поставили бокалы за дверцы и улеглись спать.

Лучились все восемь углов комнаты, стены и потолок. Пахло хвоей, морем и почему-то апельсинами. Было тихо. Когда все уснули, на стене неожиданно вспыхнул экран телевида. Виктор ошибся: телевидная связь не была автоматической. Раз он включил, он должен был ее и выключить. А Виктор не сделал этого, и телевид заговорил.

На экране телевида все время мелькали лица — старые и молодые, мужские и женские. Но голос поначалу звучал один и тот же.

— Уважаемые мёмбяне! Как вам известно, у нас в гостях три ребенка с далекой планеты Земля. Вы, конечно, можете себе представить, как волнуются их родители, близкие и товарищи, обнаружив их внезапное исчезновение. Вот почему и наш Совет, и Совет Большой Планеты приняли все меры, чтобы возвратить их на родную Землю. Для этого мы связались со Старшей Цивилизацией. Совместными усилиями был разработан единственно возможный в этих условиях план и созданы, пока что еще экспериментальные, но достаточно надежные технические средства, которые позволят землянам вернуться домой. Весь вопрос в моральном обосновании этого плана… Имеем ли мы право рисковать — хотя оговоримся заранее, риск сведен до самой малой степени, но он все-таки есть — жизнями наших маленьких гостей? Вот почему окончательное решение Совет будет принимать в вашем присутствии, уважаемые мёмбяне. И если у кого-либо родятся новые идеи, проекты или появятся возражения — немедленно сообщайте нам, в оперативную группу. А сейчас слово предоставляется Председателю Совета.