В 15.30 начальник полиции пятого округа г. Токио капитан Ямагиси записал в книге рапортов:

«Демонстрация на Дворцовой площади разогнана. В своих донесениях поручик Тамура и подпоручик Сотойяра указывают: убито демонстрантов - 4, ранено - 37; 23 полицейских получили повреждения. На месте демонстрации арестовано 14 лиц, виновных в возбуждении толпы. Одного из арестованных удалось задержать в момент произнесения им речи, в котором он касался во проса о якобы ведущейся в Японии подготовке бактериологической войны. Арестованный при задержании назвался Такео Фукуда.

Как наиболее подозрительная личность, он был отправлен, согласно инструкции 572, под специальным конвоем в распоряжение МП (военная полиция). Остальные арестованные заключены в дежурную камеру при управлении пятого округа».

Капитан Ямагиси отложил кисточку и тушь, которой он производил записи. Позвонил. В дверях появился дежурный.

- Чаю! - коротко бросил Ямагиси. - И пришли мне сюда сержанта Токаву.

Дежурный козырнул и; тихо затворил за собой дверь. Капитан вложил приготовленной донесение в узкий конверт, запечатал его и облегченно, отер шелковым платком выступившие/на лбу капельки пота.

- Ну и жара! - вздохнул он.

Кто-то осторожно поступал в дверь.

- Войдите! - крикнул Ямагиси.

Вошел сержант полиции. Остановившись возле двери, он стукнул каблуками и отдал честь.

- Подойди сюда, Токава! - приказал Ямагиси.- Вот тебе особо секретный пакет - отвезешь его в префектуру и сдашь лично господину полковнику. По возвращении немедленно доложишь об исполнении приказа.

Токава вошел. Через минуту явился дежурный, неся поднос, на котором стояли чашечка и фарфоровый чайник.

- Теперь никого ко мне не пускать!- буркнул Ямагиси.- Я Очень занят.

Дежурный поставил поднос на письменный стол, козырнул и вышел из кабинета.

Капитан вынул из ящика письменного стола папку, битком набитую срочными бумагами, разложил их, чтобы создать видимость деловой обстановки, распустил стеснявший его кожаный пояс и поудобнее уселся в кресле. Через несколько минут он уже сладко дремал над недопитой чашкой чая.

Над дверью, ведущей в кабинет шефа префектуры токийской полиции, горела красная сигнальная лампочка. Она означала, что шеф очень занят и его нельзя беспокоить. Дежурный адъютант бесшумно двигался по обширной приемной, тихо отвечал на непрерывные телефонные звонки и что-то отмечал на узкой полоске бумаги.

В простор дом и щеглом кабинете полковника Риуси находился важный посетитель. Невысокий полный мужчина с одутловатым багровым лицом и маленькими седыми усиками над тонкими губами курил одну за другой американские сигареты и с покровительственной улыбкой слушал Риуси. Наконец он нетерпеливо махнул рукой. Полковник смолк и с уважением склонил голову.

- Я не согласен с тобой, дорогой Риуси! - помедлив, сказал гость. - Несомненно, присутствие американцев в священной Японии может в определенной степени уязвить нашу национальную гордость. Подчеркиваю, - гость поднял указательный палец: - может, но не должно! Ты сам признаешь, что по отношению к нам, то-есть к людям, представляющим великую Японию, американцы держатся очень предупредительно. Я бы даже сказал - по-приятельски.

- Но всюду суют свой нос! - сказал Риуси.

Гость с неудовольствием поморщился:

- Ты стал очень нервным, мой дорогой Риуси! Не думаю, чтобы это было полезно для твоей службы.

Полковник вновь склонил голову и почтительно улыбнулся.

- Так вот, - продолжал прерванную мысль гость,- мы коснулись того, что американцы относятся к нам как приятели. Правда ли это? Безусловно, да! Достаточно присмотреться к их деятельности с первого же дня их прихода в Японию, чтобы плащ», что они перестали видеть в нас своих врагов. Я надеюсь, ты читаешь американские газеты? Ну так вот, там немало статей, в которых оцениваются послевоенные события. Все они признают, что Соединенные Штаты совершили непоправимую ошибку, выступив в последней войне против Германии и нас.

Полковник кивнул головой в знак согласия с мнением своего гостя.

- Ну, вот видишь! - усмехнулся тот. - Нужно только рассуждать логично… В данный момент Япония является единственным местом в Азии, где американцы чувствуют себя относительно уверенно. Подчеркиваю: относительно. В наших ли интересах ослабить их позиции? Нет, да сохранит пас бессмертный Будда от этого шага! Их проигрыш означает наше поражение. Ясно? Посмотри гуда… - Гость протянул руку к окну, откуда в комнату долетал шум большого города. - Ведь там кипит, как в котле! Мы, дорогой Риуси… - гость склонился к уху полковника и закончил топотом, - сидим на бочке с порохом… Да-да!

Он помолчал, опять поглядел в окно и, презрительно скривив тонкие бледные губы, продолжал:

- Этот проклятый сброд, именуемый народом, не хочет примириться с тем фактом, что после войны в Японии ничто не изменилось. Несмотря на военное поражение, у власти по-прежнему стоим мы, а не толпа… И тут должно вспомнить, что только благодаря американцам наши старинные обычаи и порядки не оказались втоптанными в грязь теми… с улицы. Помни: если бы не они, то, может быть, вместо этого кабинета ты сидел бы сейчас в тюремной камере, запертый туда теми, кого ты сам теперь отправляешь в нее… Но хотя нам и можно благодарить американцев… - гость сделал многозначительную паузу,- однако наши идеи превосходства самураев и «Великой Азии» пи в коем случае не должны потерпеть ущерба. Понимаешь?

- Да, господин генерал! - усмехнулся Риуси.

- А мечты о могуществе и величии….- добавил генерал после минутного раздумья, - они могут осуществиться только при поддержке американцев. Это тебе говорит Канадзава… Не забывай, что им и нам страшна одна и та же опасность. Не время сейчас ссориться и спорить! Ты ведь хорошо знаешь, что всему цивилизованному миру грозит гибель. Ее готовят нам те, которые сегодня еще только кричат о свободе и равенстве, но завтра могут перейти к действиям. Революция, дорогой Риуси, - запомни это!-страшная, неумолимая сила! Я столкнулся с. ней впервые еще в 1918 году, когда командовал одним из наших отрядов в Сибири…

На столе трижды прозвенел звонок - сигнал, что адъютант просит немедленно принять его. Полковник извинился, подошел к столу и нажал кнопку. Через минуту дверь отворилась, и вошел адъютант:

- Господин полковник, из пятого округа доставлен срочный пакет!

- Оставьте!

Адъютант вышел. Полковник вынул из пакета листок и приблизил его к самым глазам: он был близорук, но не пользовался очками.

- Ну, что там слышно? - спросил генерал.

Полковник перестал читать.

- Ничего особенного, господин генерал. Разогнана демонстрация на Дворцовой площади. Есть несколько убитых. Задержан один из ораторов. Капитан Ямагиси очень способный мой офицер, он попусту не тратит времени.

Гость, которого Риуси называл генералом несмотря на его штатский костюм, взял донесение. Па его багровом лице отразилось удовлетворение. Дочитав до конца, он внезапно поднял брови. Потом вернул полковнику листок, машинально дотронулся пальцами до своих усов и потер лоб, словно вспоминая что-то давно прошедшее и уже забытое.

- Фукуда? - вслух удивился он. - Фукуда… Я, кажется, где-то слышал эту фамилию. Сейчас… сейчас… Не могу себе представить, где я слышал эту фамилию… но, наверно, это было связано с каким-нибудь любопытным, очень любопытным случаем… Фукуда… Фукуда… бактерии… - И вдруг», словно его ударил электрический ток, генерал дернулся всем телом и схватил удивленного полковника за руку: - Вспомнил! Знаю!.. Немедленно свяжитесь с полковником Кроссби из штаба американских войск. Скорей, Риуси!.. Наконец-то я его нашел! - злобно прошипел генерал.