«Энергетическая схема, — догадался я. — Но какой масштаб! Сколько станций!..»

От волнения у меня захватило дух. Я подошел к краю мостика и, сжав перила, посмотрел вниз.

Необычная картина открылась моим глазам.

Там, внизу, под ногами, наклонным полукругом расстилалась необъятная карта нашей страны. Я видел города и реки, прозрачную синь океанов. На Кавказе, стиснутые двумя морями, рельефно поднимались горы. Где-то вверху, подернутый туманной белизной, светился полюс.

Широкая карта Союза была вся испещрена светящимися точками. Они горели в Сибири и на Крайнем Севере, в песках

Средней Азии и на Дальнем Востоке. Голубым светом выделялись гидроэлектростанции, красным — тепловые станции. Но, кроме того, на карте блестели зеленые, лиловые, желтые точки, характеризуя незнакомый мне тип энергетических установок. Прозрачные и тоже светящиеся линии соединяли эти точки между собой, создавая причудливые сети.

Картина была столь величественна и одновременно сложна, что я, должен сознаться, сразу же запутался в этих сетях, не будучи в состоянии разобраться в назначении всех кругов и линий.

Кто-то осторожно тронул меня за плечо. Я обернулся. Передо мной стояла высокая девушка в таком же голубовато-сером комбинезоне, что и у моего товарища. Светлые волосы ее были затянуты прозрачной косынкой и выбивались из-под нее пушистыми, почти золотыми прядями.

— Дежурный диспетчер ЕВС Нина Алексеевна, — представилась девушка. Серые глаза ее смотрели чуть насмешливо, сдержанная улыбка не сходила с серьезного лица. — Ну, как вам нравится командный мостик нашей Единой высоковольтной сети? — спросила она. — Вы ведь впервые здесь…

— Потрясающе! — только и мог пролепетать я, не скрывая своей растерянности перед величием энергетической карты, раскинувшейся у меня перед глазами.

Опираясь о барьер, Нина Алексеевна привычно склонилась над картой.

— Видите ли, здесь нанесены все крупные электростанции, работающие на нашу ЕВС. Светящиеся точки — это сотни мощных электростанций, расположенных в разных районах Советского Союза. Станции работают на различных источниках энергии. Но это не имеет значения — всю свою мощность они отдают Единой высоковольтной сети… Узнаете? — указала мне Нина Алексеевна на голубую полоску реки, впадавшую в синий простор Каспия. — Это Волга, один из основных источников энергии Европейской части страны. Вон она — Куйбышевская электростанция мощностью в два миллиона киловатт. Ниже — Сталинградская ГЭС, почти такой же мощности. Оба энергетических гиганта составляют основу западного крыла нашей Единой высоковольтной сети.

Я внимательно проследовал глазами за световой указкой диспетчера. Яркая стрелка зайчика уверенно двигалась по карте.

— Вот здесь, — продолжала Нина Алексеевна. — первый гигант гидроэнергетики — Днепрогэс, ниже — Каховская электростанция, вот электростанции Дона. — Световой указатель скользнул в сторону и неожиданно скрылся. — Да что я вам объясняю! — неожиданно прервала пояснения девушка. — Вам, наверное, интереснее будет посмотреть на все своими глазами.

Я не сразу понял, что она хочет этим сказать.

Она сделала несколько переключений на широком пульте управления, расположенном рядом с нами. Большой экран, который я вначале не заметил среди энергетических щитов, внезапно вспыхнул мягким зеленоватым светом,

— Николай, — обратилась девушка к моему спутнику, — я думаю, нам проще будет показать наиболее интересные объекты, чем пускаться в академические объяснения. Не правда ли?

За ее нарочито серьезными словами я почувствовал шутку.

Мой смуглый спутник утвердительно кивнул головой и медленно повернул ручки настройки.

Купол здания начал быстро темнеть, словно капля туши расползлась по прозрачной пленке мыльного пузыря. Стены здания покрылись сначала дымкой, а затем и совсем потеряли былую прозрачность. В зале установился мягкий полумрак. Лишь матовый свет, отражаясь от пульта управления, освещал стройные фигуры девушки и юноши, склонившихся над рукоятками настройки.

— Я могу показать вам сейчас любую из наших действующих станций почти во всех ее подробностях и деталях, — четко раздавался голос Нины Алексеевны. — Мы испытываем новую опытную телеустановку. Она использует для передачи изображения силовые провода высоковольтных линий ЕВС. А поскольку все электростанции в конечном итоге соединены проводами с командным постом, мы в состоянии управлять телепередатчиками любой из подчиненных станций. Наш командный пункт всегда имеет точную картину работы любой электростанции, отраженную на энергетических схемах. В таком, я бы сказала, пейзажном изображении, какое вы сейчас увидите, мы, строго говоря, не нуждаемся. Этот аппарат нам установили для того, чтобы оценить все достоинства нового способа телепередачи по проводам сверхвысокого напряжения, а заодно и проверить его в рабочих условиях. А вам просто повезло — вы один из первых увидите рабочий телепередатчик в действии… Давайте начнем, пожалуй, с «черного угля», — обратилась девушка к моему товарищу.

— Что лучше включить: Тулу или Воркуту? — спросил он. — В обоих пунктах введены новые скважины подземной газификации.

— Давайте лучше тульскую установку, — распорядилась Нина Алексеевна.

Раздались глухие щелчки переключений на пульте.

Из самой глубины зеленоватого экрана выплыли очертания светлого здания с широкими окнами. Здание как бы выступило из экрана — изображение было объемным. Оно висело в воздухе перед плоскостью экрана и было так близко, что до него, казалось, можно было при желании дотянуться рукой.

— Сейчас даю машинный зал. Вы видите эти мощные трубопроводы, что подходят к газовой турбине? По ним поступает горючий газ из скважины, пробуренной до угольного пласта. Этот пласт подожжен под землей. От неполного сгорания уголь переходит в горючий газ. — Голос девушки оживился. — На этой станции, — продолжала она, — мы осуществили идею Менделеева, предложенную им задолго до первой мировой войны. Помните, как горячо поддерживал Владимир Ильич Ленин идею подземной газификации? В 1913 году он написал даже специальную статью в «Правде». Статья была с чрезвычайно ответственным названием: «Одна из великих побед техники». Теперь вы видите, как выглядит одна из этих великих побед! — почти торжествующе закончила Нина Алексеевна.

Ее перебил Николай, оторвавшийся от пульта управления.

— Знаете, — обратился он ко мне, — как много надежд связывал тогда с этим процессом Владимир Ильич, и, конечно, при условии социального переворота. Он говорил не только о добыче дешевой электроэнергии, но и об изменении всей обстановки на производстве. Он мечтал о том, чтобы превратить труд в культурное благо новых поколений. И как он был прав тогда!.. Вы видите, теперь нам не нужно извлекать из земных глубин каменный уголь — это малопродуктивная работа. Мы сжигаем его пласты на месте залегания — под землей. Непрерывно накачивая через противоположные скважины необходимый для горения воздух, мы регулируем таким образом весь ход образования газа. Именно в результате недостатка кислорода для полного сгорания угля и образуется горючий газ. Мощный поток его засасывается в трубы и поступает в газовые турбины электростанций или же на химические комбинаты для дальнейшей переработки в ценные промышленные продукты.

Подчиняясь звонкому голосу дежурного диспетчера, юноша у пульта сделал следующее переключение.

Девушка широким жестом рассекла рукой, казалось, висящее перед глазами изображение машинного зала:

— Видите эти мощные газовые турбогенераторы? Около них нет людей — они обслуживаются автоматически… Отсюда электроэнергия поступает в нашу высоковольтную сеть через повысительные подстанции. Они поднимают напряжение генераторов до четырехсот тысяч вольт. Кстати говоря, это рабочее напряжение нашей Единой системы.

— Переходим на «синий уголь»? — спросил девушку мой товарищ, выждав, пока я не насмотрелся на живую картину машинного зала Тульской электрической станции. — Включаю Охотское море…