— Кто ты такой, чёрт возьми? Кто ты такой, Ривер?! — я качала головой и подбиралась ближе к двери, пытаясь побороть желание убежать — это будет выглядеть глупо, а я даже сейчас не хотела выглядеть глупой в его глазах.

Он пожал плечами.

— Монстр. Святой. Ни один из них. Или что-то среднее. Я много времени думал об этом и пришел к выводу… что это я. Я — Ривер. Вот и всё. Я мог вызывать у людей галлюцинации с четырнадцати лет — не знаю, почему. Одно известно наверняка — я не злой. — Он замешкал. — Но и не думаю, что меня можно назвать хорошим. Я тот, кто я есть. И использование сияния на людях делает меня счастливым. Это как… наркотик.

Парень отвернулся и уставился в море.

— Наркотик, который вызвал у меня привыкание, — тихо добавил он, словно не хотел, чтобы я услышала. Но это только так кажется. Затем он вновь повернулся ко мне: — Вайолет. Положи свою руку мне на сердце.

Ривер шёл вперёд, пока не оказался напротив меня. Он взял меня за дрожащую руку и вернул её на свою тёплую грудь. — Подержи её здесь с секунду.

Затем он прижал меня к себе. И поцеловал. Мою шею, щёки, губы. Под моей ладонью его сердцебиение ускорилось, а кожа нагрелась.

— Видишь? — прошептал он на ухо. — Поцелуи с тобой будоражат меня не хуже сияния. Моё сердце ускоряется, а кожа воспламеняется. — Пауза. — Похоже, я нашёл ещё одну вещь, от которой не могу отказаться.

Он отклонился, чтобы я смогла увидеть его лицо и прочитать в нём правду. Но оно не выдавало никаких эмоций. Его глаза казались честными и искренними, а рот изогнулся в хитроватой ухмылке — в итоге, я ничего не добилась.

— Как это работает? Ты просто представляешь монстра и заставляешь людей увидеть его?

Ривер пожал плечами.

— Где-то так.

Я задумалась на секунду.

— Но почему? Зачем это тебе?

— Потому что я могу, — снова пауза, его лицо ничего не выражало — чистое, как море после бури. — И потому что я должен.

— Так ты… напугал детей на кладбище, мой город… Джека, Изобель, Саншайн, всех… просто потому, что можешь? Потому что от сияния тебе так же приятно, как от поцелуя? Или ты это делаешь, потому что действительно не можешь остановиться, как от наркотика? Как от курения, опиума и джина? Что из этого?

— И то, и другое. Не знаю. Это сложно, — он улыбнулся, и его лицо внезапно ожило. Озорное и беспечное, как у ребёнка с тайной, лежащего в цветочном поле под голубым небом. — Что ж, не буду обременять тебя деталями. Пока что, по крайней мере. Я слишком радостный и сонный, и, чёрт возьми, возбуждённый. Пошли в кровать со мной, Ви.

Я уставилась на дырку в крестьянских штанах Ривера, на показавшуюся загорелую кожу, и не решилась встретиться с ним взглядом.

Монстр.

Незнакомец.

Бог.

Вот эти три слова приходили на ум, пока я впитывала новую информацию. И «бога» я подразумевала как римского. Может, Ривер был один из них.

— Кого ещё ты заставлял сиять? — наконец спросила я. — Помимо Саншайн, Джека и его друзей? Были ли у Люка галлюцинации из-за тебя?

— Пока нет. Я оставляю право решать за собой.

— Кого ещё? Помимо жителей Эхо?

— Всех.

Я скривилась.

— Скольких? Скольких людей?

— Сотни. Или тысячи.

— О, — моё сердце забилось быстрее, быстрее, чем когда Ривер меня поцеловал. Как при кошмаре. Как когда твоя жизнь на грани.

— Но не тебя, — добавил он, словно прочитав мои мысли.

И тут у меня появилась идея.

— Ривер, ты можешь читать мысли? Если ты можешь залезть в чью-то голову и заставить видеть монстров, было бы логично, что…

— Нет, Вайолет, — перебил он. — Я не читаю твои мысли. Да и других тоже. Ну, по крайней мере, не совсем. Иногда до меня доходят ошмётки информации. Но очень редко. С детьми легче, такими, как Джек. Но не со взрослыми.

— Так ты можешь навивать только монстров? Сияние заставляет людей видеть лишь их?

Ривер покачал головой. Затем коснулся пальцами моего горла, где бился пульс. Я дважды вздохнула, и после этого Ривер… изменился. Исчез. На его месте оказалась мама.

Мои глаза наполнились слезами. Я ничего не могла с собой поделать. Понимала, что она ненастоящая, но всё равно велась на этот трюк. Она была здесь, прямо передо мной, её безупречная кожа и длинные прямые волосы, её широкая улыбка и одновременно радостное и усталое лицо. Так она выглядела в последнюю нашу встречу, перед отъездом в Париж с папой.

Прошло так много времени… Месяцы. Много месяцев.

— Мама, — у меня ломался голос.

Затем мужской голос ответил:

— Чёрт!

И передо мной снова предстал Ривер.

— Прости за это. Нужно было догадаться, что образ мамы расстроит тебя. Видишь, поэтому я придерживаюсь монстров.

Я пронзила его взглядом. Из глаз текли слезы, и я была очень зла.

— Ривер, это очень жестоко! Я уже перестала скучать по ней, но тут ты возвращаешь её, и я снова скучаю!

Он стал ближе и коснулся меня рукой в утешительном жесте. Я не сбросила её, как того хотелось. Потому что мне внезапно стало лучше.

— Не злись на меня. Больше я так делать не буду. Просто хотел подтвердить свои слова. Легче простить кого-то за лёгкий испуг, чем за горькие слезы.

Мы молчали с какое-то время.

Парень посмотрел в окно, как делал всю ночь. Его руки были упёрты в столешницу, волосы лезли в глаза.

— Джек хотел, чтобы я повторил фокус, — сказал он, не глядя на меня. — Показал ему Дьявола. Ему понравился мой маленький трюк. Не знаю, как этот паренек понял, что происходит, но тем не менее. Перед «Касабланкой» я сказал ему, что Дьявол любит посещать кладбище ночью, и он пошёл на разведку, как я и планировал. Умное дитя. Позже я пришёл к ним, перевоплотившись в Дьявола, и, ну, веселился, веселился, веселился.

— Что насчёт Изобель? — спросила я.

— Да, точно, Изобель. Придя на кладбище, я обнаружил её у входа с маленьким хула-хупом. Я спросил, знает ли она место, где можно спрятаться, и она рассказала мне о домике на дереве. Затем попросил, чтобы она спряталась там на какое-то время. Это была часть игры. Не думал, что она просидит там так долго. Пару часов максимум, но…

— Ты подверг её сиянию?! Но она же маленькая! Ты заставил её сидеть в домике в одиночку? Ладно всё остальное, те поступки не так ужасны, Саншайн, наверное, этого заслуживала. Но Джек и Изобель? Ривер, это плохо. Очень плохо. В стиле Дьявола. Фредди бы…

В мгновение ока он оказался рядом. Его руки обхватили меня, лицо закопалось в волосах, и я тут же успокоилась. Спокойствие, спокойствие, спокойствие.

— Ви, Ви, тише. Что плохого из всего этого вышло, включая ситуацию с Изобель? — шептал он, касаясь губами моего лба и прижимая ладонь к спине. — Твоя соседка увидела сумасшедшего в туннеле, вместо ожидаемого поцелуя. У горожан был самый интересный денёк за последние сотни лет… твой брат был в восторге. А нам с тобой довелось увидеть полное кладбище детей с кольями. Это… весело.

— Весело?

— Да.

Вот теперь я его боялась. По-настоящему. Какой хаос организовывал в мире этот мальчик с его… с его сиянием, если у него было такое представление о веселии?

Тем не менее, я не выбралась из его объятий.

Правой рукой Ривер игрался с длинным ожерельем из искусственного жемчуга, найденным мною на чердаке — его костяшки задевали мой живот, вызывая волны приятного ощущения внутри. Стоило бы оттолкнуть его. Закричать или даже заплакать, попытаться убежать. Но я не стала этого делать. Я просто… позволила ему решать.

Ривер снова меня поцеловал. Мы целовались. И целовались. Я подняла руки по его спине, а он водил пальцами по жемчугу, задевая все участки моей кожи на пути. Мы дошли до кровати.

Он снял сельскую рубашку, но оставил красный платок вокруг шеи. Затем снял моё ожерелье и положил его на тумбочку. Нежно и аккуратно достал шпильки из моих волос, которые волной упавли на плечи. Потянулся мне за спину и расстегнул молнию на платье. Оно скользнуло на пол. Я была голой до талии, да и ниже на мне было минимум одежды. Ривер с секунду разглядывал меня, и я вздрогнула в лунном сиянии, проникающем сквозь окно. Один вдох. Два. И его руки снова оказались вокруг меня.