— Заставлю его признаться, естественно. Можешь смотреть. Или помочь, если хочешь. Вон там лежат камни, но если они не сработают… я нашёл старый ржавый нож в подвале. Он-то точно сработает. Главное не выпотрошить его всего под конец. Он должен ощутить пламя. Я слышал, что Дьявола выжигают из ведьм. Но ничего не выйдет, если они умрут до того, как ты их подожжёшь.

Джек закричал и начал извиваться. Сквозь его крики я услышала кого-то ещё. Кто-то позади меня смеялся в темноте. Я подняла лампу, но её свет не доставал до дальних уголков. Смех, смех, смех.

— Ривер? — крикнула я, но мне было не перекричать Джека. — Пожалуйста, пусть это будет не Ривер, — прошептала я, не обращаясь ни к кому конкретному, ведь никто и не слушал.

«Фредди, помоги мне. Джанни сожжёт его… что мне делать, что мне делать? С ним что-то не так, он сам не свой. И мне кажется, я знаю, почему. Фредди, помоги, помоги мне, Фредди, пожалуйста…»

Джанни взял канистру.

— Нужно намочить его перед признанием. Сэкономит нам время.

И тут он поднял её над головой Джека.

Фредди мне не поможет. Как? Она мертва.

Я накинулась на парня. Он издал странный гортанный вопль и уронил канистру. Та разлилась на пол. Воздух наполнился сильным запахом бензина.

Джанни вскочил на ноги. Его прекрасное лицо было искажено от злобы. Он взвыл и затрусил меня за руку. Лампа выскользнула из моей ладони…

И тогда всё загорелось.

И тогда появился Нили.

Дым был повсюду. Я ничего не видела, но слышала смех. Джанни потёр глаза и закричал: «Где я?». Дым немного рассеялся. Нили кидал старые покрывала и одежду в огонь, пока тот не затух. Я попыталась освободить Джека. Наконец я справилась с последним узлом, и Нили потащил нас к лестнице.

Мы выпрыгнули из разбитого окна библиотеки, и я ударилась коленом об рамку. Упав на землю, я почувствовала густую траву под своими ладонями. Поднявшись на ноги, я посмотрела на Джанни. Он больше не выглядел злым — лишь недоумённым, напуганным и чертовски растерянным.

Джек обнял меня, и я крепко прижала его к себе. Джанни продолжал тереть глаза.

— Джанни, — позвал его Нили суровым голосом. — Посмотри на меня.

Тот убрал руки от лица.

— Что я здесь делаю? Что произошло? Кто этот ребёнок?

Нили схватил его за белую футболку и потряс. Не слишком грубо, но и без особой нежности.

— Замолчи. Замолчи, чёрт тебя подери!

— Это я начал пожар? — Джанни переводил взгляд с Джека на окна чердака Гленшипа. — Я… Со мной что-то не так…

Нили врезал ему в челюсть. Парень рухнул на землю и не двигался с пару секунд. Затем Нили подал ему руку и помог подняться.

— Джанни, сосредоточься.

Кровь с его подбитой губы стекала по подбородку. Но он посмотрел Нили в глаза и кивнул.

— Вот, что ты сделаешь. Ты забудешь всё произошедшее. Ты не будешь об этом думать, не будешь задавать вопросов, — он потянулся в карман, достал бумажник и вытащил пачку купюр. — Бери их и держи рот на замке.

Джанни просто продолжал стоять с открытым ртом. Нили взял его за руку и вложил в неё деньги.

— Иди домой. Кто-то мог увидеть пожар. Наверняка полиция уже в пути. Иди. Убирайся отсюда. Сейчас же!

Парень сжал деньги в кулаке и кивнул. Затем повернулся, оглянулся через плечо на Нили и встретился со мной взглядом. Через несколько секунд он скрылся во тьме.

Нили взял меня за руку.

— Нам тоже пора уходить, Вайолет.

Я покачала головой.

— Он наверху. На чердаке. Нужно вернуться…

В ночной тишине раздался вой сирен. Нили потащил меня в сторону. Я взяла Джека за руку, и мы побежали.

Глава ²²

— Джанни сказал, что ты меня искала.

Мы с Джеком сидели на полу перед камином в зелёной гостевой комнате. По возвращению домой я набрала дров в гараже и разожгла огонь, полагая, что, если нам что-то и может помочь, так это тепло от пламени.

Пока я это делала, Джек стоял рядом, словно не хотел выпускать меня из поля зрения. Мальчик весь дрожал. Его лицо, всё ещё испачканное в грязи, было мёртвенно-бледным. Но со временем ему стало лучше, и дрожь прекратилась. Я дала ему старый чёрный свитер Люка. Щёки Джека раскраснелись от огня — наконец-то он согрелся.

— Я оставил Саншайн и Люка и вернулся сюда. Джанни обнаружил меня одного в комнате и сказал, что ты ждёшь меня на чердаке Гленшипов, — продолжал он. — Это было странно, да и сам он вёл себя необычно, но, не знаю… я купился на это. Глупо с моей стороны. В следующий раз такого не произойдёт. Я буду умнее. — Джек сжимал и разжимал ладони. — Он заставил меня снять футболку и обувь. Затем связал мне руки и сказал, что сожжёт меня живьём.

Я обняла мальчика и прижала его к себе.

— А ещё я слышал смех, — сказал он, поднимая ко мне голову. — Это был Ривер?

Я не ответила, и мы просто молча сидели с какое-то время.

— Я кое-что нашла сегодня, — начала я, решив, что более подходящего времени это обсудить не будет. — Письма. Помнишь картину на своей тумбочке? Так вот…

— Это насчёт моего дедушки?

Я вздохнула.

— Так ты уже знаешь.

Джек заёрзал, встал и взял картинку.

— Это она, не так ли? Твоя бабушка? Папа кое-что мне рассказывал, когда бывал трезвым. То, что когда-то говорил ему дедушка.

— Да, это она. А это Джон Лип, твой дедушка. Он похож на твоего отца. — Я замолчала и глубоко вдохнула. — И на моего.

Мы смотрели друг на друга с секунду. Две.

— Я нашёл портреты твоей бабушки в бальном зале, — сказал Джек, возвращая рисунок на тумбочку. — Тогда-то я и понял.

— Покажи мне.

Я последовала за ним по коридору, а затем поднялась по мраморным ступенькам на третий этаж. По дороге мне захотелось заглянуть в комнату Люка, но изнутри донёсся смех Саншайн.

Джек пошёл к левой стене зала, к окнам, и указал на два небольших портрета Фредди в стиле ню. Оба терялись в море больших, плотных полотен, покрывающих стены.

Впервые присмотревшись к ним, я увидела, что картины Джона Липа были сделаны в гостевом доме. Тот же диван, те же обои… на подоконниках даже стояли банки с краской. Фредди была изображена бледной, голой и сияющей.

Мы с Джеком долго рассматривали портреты, а затем решили вернуться в зелёную гостевую комнату. Я достала письма Фредди, которые весь день пролежали у меня в кармане, и отдала их Джеку. Он читал их у камина.

Когда мальчик закончил, то встретился со мной взглядом своих голубых глаз и улыбнулся.

— Значит… наши отцы были братьями.

Я кивнула.

— Сводными.

— Так я могу теперь жить здесь? Мы ведь родственники?

— Если у нас с Люком есть право голоса, то… да.

Джек снова улыбнулся. Даже после столь ужасающей ночи, мальчишка не мог не радоваться.

Я оставалась с ним, пока он не уснул. Сидела у его кровати и читала вслух «Лев, Колдунья и Платяной шкаф», пока Джек не закрыл глаза. Но перед уходом я его разбудила и заставила закрыть за мной дверь на замок, а также взяла с него обещание, что он никому не будет открывать её, кроме нас с Люком. Ни под каким предлогом.

Затем я направилась в спальню, заперла дверь и села на кровать. Оказавшись вновь в одиночестве, я почувствовала себя совершенно опустошенной. Так же, как Монтана, которая, насколько я слышала, была пустотой из пустот, рядом с Вайомингом. Я подошла к одному из окон. За ним чернела ночь, соответствующая моему мрачному настроению.

На стопке книг на полу обнаружилась фигурка-оригами пингвина.

Я спустилась на кухню.

Нили был на том же месте, где я его оставила по возвращению из Гленшипа. Он зажёг две свечки на столе, из-за чего в помещении воцарилась атмосфера средневековья. Парень сидел на диване и насвистывал Рахманинова.

— Нили, ты преследовал нас с Джанни до самого Гленшипа?

— Да.

— Почему?