— Этот у меня особенный, — сказал мальчик, помахивая ножом у меня перед глазами. — Я зову его скребком. Мне нравилось использовать его на своей девушке. Она была настоящей милашкой, сладкой, как двойная порция сахара, и невинной, как только что родившийся жеребёнок. Мне нравилось резать её, самую малость, и смотреть, как она кричит. Помогало скоротать время.

Он спрятал нож обратно в сапог.

— Ты похожа на неё. Моя маленькая Софи. Светлые волосы, бледная кожа, слезливый страх в твоих слезливых голубых глазах. Мы только что встретились, но, чёрт меня побери, я общаюсь с тобой, словно мы давние знакомые. Думаю, это потому, что ты похожа на Софи. Гм-м… мне пришлось бы по душе иногда тебя резать. Смотреть, как ты плачешь. Тебе тоже понравится. Мне бы понравилось.

Броди замешкал, и пальцы его правой руки забарабанили по кончикам рыжих волос, будто он играл на пианино.

— Так, на чём я остановился? Ах да. Значит, живу я в Техасе. Точнее, жил. Если быть откровенным, я всего лишь сводный брат Нили и Ривера. У нас разные матери. Папа не особо мной интересовался. Он платил по счетам и периодически наведывался в город, оправдывая эти поездки заинтересованностью Реддингов абилинской нефтью, и чтобы прикупить себе техасского мёда. Так было, пока мама не съехала с катушек. Но в последний раз, когда он приехал, у нас состоялся очень странный разговор. Уильям Реддинг II мог заморозить ад своим равнодушием, поэтому, когда он рассказал мне о сиянии и начал задавать вопросы, вопросы о том, не делаются ли мои фантазии явью, и не заставляю ли я людей повиноваться своим желаниям… ну, я прислушался.

Я вертела головой, пытаясь найти взглядом Ривера, Нили или Люка. Хоть кого-нибудь. Где они были? Неужели рыжий мальчик успел до них добраться? О, Боже…

— Будь внимательна, Вайолет! — внезапно рявкнул Броди. — Мне не нравится, когда меня игнорируют. Глаза на меня. Глаза на меня!

Я сосредоточила свой взгляд на нём. Глаза Броди были зелёными, узкими и безумно-безумными, и мне казалось, что я тоже сойду с ума, если буду смотреть на них слишком долго. Мне хотелось прищуриться, но я этого не сделала. Я сжала кулаки и посмотрела прямо на него.

— Так-то лучше, — томно протянул Броди. — Итак, пару месяцев назад я использовал свой ножик на Софи и, ну, пытался заставить её что-то сделать. Силой мысли. Раньше это никогда не срабатывало. Я пытался с тех самых пор, как папа поговорил со мной. Но вдруг всё сработало! О-о, как же оно сработало. А ты так себя хранила, милая Софи… Я забрал у тебя всё, и ты была рада поделиться, о да, была.

Он открыл рот и облизал нижнюю губу.

— Саншайн, — прошептала я. — Что ты с ней сделал?

Мальчик пожал узкими плечами, и они скрылись под рыжими космами.

— Ничего. Она сверкнула мне своей грудью, белой и прекрасной, как ведро свежих сливок, выступающей над вырезом того красного платья, как у дешёвой проститутки. Я спросил у неё, где ты, и она ответила, что ты пошла в город с той сироткой. Я последовал за ней в дом и познакомился с родителями. А они познакомились с моим ножиком. Я умею быстро им орудовать. Ты была бы удивлена. Я перерезал их тощие запястья ещё до того, как они закончили предлагать мне чай. А десятью минутами позже я нашёл тебя, и Джек привёл нас к телу. Я практически бесшумный, когда хочу этого. Ты ничего не заметила.

По моему лицу бежали слезы. Выскальзывали из уголков глаз и оставляли влажные дорожки на моей шее. Ривер не был Дьяволом. Никогда не был. Истинным Дьяволом был рыжеволосый мальчишка, стоящий передо мной со своим скребком. Дьявол во плоти. Я знала это так же точно, как запах краски, сохнущей на холсте. Как биение своего сердца в груди.

— Но… но отец Саншайн ударил её по голове битой. Битой! — сказала я писклявым, полном мольбы голосом, который сразу же возненавидела. — Она ранена…

— Молодчина, папа Сэм! — Броди засунул большие пальцы в карманы джинсов и скользнул взглядом по моему телу. — Хочешь узнать секрет, Вайолет?

Я покачала головой.

— Да-да, ещё как хочешь. Я, Броди Реддинг, пробыл в этой дыре под названием Эхо три дня. Вижу по твоему лицу, что ты удивлена. Как и я был… стоило выследить одного брата, как второй тут же появился. Конечно, оба слишком тупы, чтобы заметить моё присутствие. Если и есть что-то более утомительное, чем вы с Ривером, со своими разговорами о сиянии и поцелуями, то это Нили. Постоянно дерётся, как чёртов варвар. Вся эта поездка вышла удивительно скучной. Мне пришлось сжечь ведьму по пути сюда, просто чтобы не вынести себе мозги от скуки. — Броди улыбнулся, словно ему нравилось об этом думать. — Но ближе к теме, Ви. Я следил за тобой. За тобой, Ривером, Джеком, Люком и этой крысой. Видел, как вы ели пиццу, рисовали, спали. Да, мэм. Все окна в гостевом доме открыты нараспашку и находятся в трёх футах над землёй. В Ситизен Кейне я вообще был больше раз, чем можно сосчитать. Я всё видел. Всё слышал. Тебе никогда не приходило в голову периодически закрывать дверь в дом? Я мог приходить, когда захочу. Это было уж слишком легко. А лёгкость навивает скуку. Мне скучно. Скучно, Вайолет!

— Это был ты, — прошептала я. — Смех на чердаке. Задира. Ривер не забывал. Он этого не делал, как и сказал.

Я чувствовала себя грязной, голой и слабой от страха. Мне просто хотелось вернуться в кровать и проснуться, вот только всё происходящее не было кошмаром. Саншайн действительно была ранена, мальчик действительно был мёртв, и скоро всё станет гораздо хуже, чем сейчас.

— Ну же, Вайолет, не переоценивай Ривера. Я заискрил твоего итальяшку, это правда. Увидев ту прогнившую усадьбу, я тут же решил, что должен устроить в ней какое-то озорство. Какое чудесное место, чтобы кого-то поджечь! И всё шло отлично, пока Нили не сунул свой нос, этот размахивающий кулаками полудурок. Но тот мёртвый мальчишка у железнодорожных путей — это дело рук Ривера. Да, мэм. Нили искал его всю ночь, чтобы спасти — сентиментальный простак. Но теперь мы знаем, что парниша к тому времени уже валялся в канаве: окровавленный, опухший и совершенно мёртвый.

Броди низко присвистнул.

Всё это время он был здесь. Это правда. Он был прямо перед нами — смеялся, шпионил и задумывал недоброе.

Голова гудела, а горло жгло, словно я вдохнула дым. Он убьёт меня. Убьёт нас всех.

— Почему? — вот и всё, что я спросила. — Почему?!

Броди просто продолжал насвистывать какую-то грустную, старую народную песню.

— Ну, не пора ли нам проверить, что там делают мои братья? Ну-ну-ну, не качай головой, милая. Пошли.

Я рванула вперёд. Собиралась побежать в Эхо, позвать помощь… «Просто беги, Вайолет, беги…»

Тут моя голова резко дёрнулась назад. Скальп пронзила боль. Рыжеволосый мальчик намотал мои волосы на кулак и дёрнул к себе.

— Веди себя прилично, — зелёные глаза Броди смотрели прямо на меня, сквозь меня, словно пытались прокопать дорожку в мою душу. — У тебя тоже есть роль в моей пьесе, и ты её сыграешь, нравится тебе это или нет. Так что не трать время попусту и делай то, что тебе говорят.

Раздался крик. Из леса. Джек! Он бежал и кричал: «Отпусти её, отпусти!». Он мчался прямо к нам…

Я увидела вспышку серебра.

И Джек упал на землю.

Рыжие волосы в грязи, голубые глаза закрыты, и струйка крови, текущая по веснушкам на его бледной щеке.

Глава ²⁷

Он затащил меня в гостевой дом, одной рукой сжимая рубашку, а другой вцепившись в волосы. Его тощие грубые пальцы дёргались и царапали, пока под ногтями не выступила кровь. Я пыталась извернуться, позвать Джека, но тогда ногти Броди впились ещё глубже.

Он открыл дверь и затолкнул меня внутрь. Первым делом я увидела Ривера, сидящего на коленях на кухне. Нили стоял за ним, прижимая нож к горлу брата. Голова Ривера была откинула назад, и край лезвия давил на нежную кожу рядом с его кадыком, да так сильно, что сердцебиение парня заставляло нож слегка подрагивать.