— Когда я уезжала туда, то не говорила по-итальянски и понятия не имела, во что «ввязываюсь», — призналась Синьора. — Но все, знаешь ли, обернулось очень хорошо. Нет, даже больше, чем хорошо. Все обернулось чудесно.

— И долго вы там жили?

— Очень долго. Двадцать шесть лет, — сказала Синьора и сама удивилась собственным словам.

Девушка, еще не родившаяся на свет, когда Синьора пустилась в свое рискованное приключение, была поражена.

— Если вы оставались там так долго, значит, вам там понравилось?

— О, да! Да…

— А когда вы вернулись?

— Сегодня, — сказала Синьора и тяжело вздохнула. Ей показалось, что девушка стала смотреть на нее чуть-чуть иначе, чем в начале их разговора, как будто решила, что ее собеседница… ну, чудная, что ли. Нельзя допускать, чтобы люди принимали ее за помешанную. Не перескакивать на итальянский, не испускать тяжких вздохов, не выглядеть странной.

Девушка собралась отойти от ее столика.

— Простите, этот район Дублина кажется мне очаровательным. Как вы полагаете, могу ли я снять где-нибудь здесь комнату?

Теперь девушка, очевидно, уж точно решила, что ее собеседница не в себе. Может, в эти дни не принято говорить «снять комнату»? Может, теперь говорят «снять квартиру»? Или — «апартаменты»? «Место для ночлега»?

— Что-нибудь попроще, — поспешно добавила Синьора. Выслушав ответ официантки, она помрачнела. Оказалось, что этот район Дублина считается фешенебельным, и жить здесь мечтают едва ли не все. Понастроили пентхаусов, раскупили все отели, вкладывают деньги в таунхаусы. Вот, к примеру, «Храм» уже не знает, куда деваться, под натиском конкуренции со стороны ресторанов, появляющихся, словно грибы после дождя. Этот район — последний писк моды.

— Понятно, — разочарованно протянула Синьора. На самом же деле она поняла одно: ей предстоит узнать еще очень много нового о городе, в который она вернулась. — А не могли бы вы мне подсказать какое-нибудь другое место, которое не является «последним писком моды» и где можно было бы поселиться за умеренную плату?

Девушка мотнула головой, встряхнув длинными темно-рыжими волосами. Она находилась в затруднении, видимо, пыталась решить, есть ли у Синьоры деньги, стоит ли вообще помогать этой странной женщине и надолго ли она осядет на одном месте, где бы то ни находилось. Синьора решила ей помочь.

— У меня хватит денег, чтобы платить за постель и завтрак в течение недели, но потом мне придется подыскать место подешевле и — такое, где можно было бы найти какую-нибудь работу. Я могла бы… ну, допустим, присматривать за детьми.

Официантка посмотрела на нее с сомнением.

— Для присмотра за детьми обычно приглашают тех, кто помоложе, — сказала она.

— А если найти комнату в квартире, расположенной над рестораном, и устроиться туда на работу?

— Нет, откровенно говоря, я бы посоветовала вам избавиться от таких иллюзий. Мы все мечтаем о подобной возможности, но выпадает она немногим.

Она была симпатичная, эта девчушка. На лице ее, разумеется, было написано сочувствие, но Синьоре придется привыкнуть к этому, поскольку теперь люди часто будут смотреть на нее с таким выражением. Она решила вести себя более непосредственно, чтобы не выглядеть напуганной слабоумной старушонкой и казаться более современной.

— Это имя, вышитое на вашем фартуке… Сьюзи… Вас так зовут?

— Да. Видимо, моя мамочка была фанаткой Сьюзи Кватро. — Заметив растерянность на лице Синьоры, девушка сообразила, что та не понимает, о чем идет речь. — Сьюзи Кватро… Певица… Не слышали? Давным-давно она была звездой. Правда, не в Италии…

— Да, понятно. Просто я тогда не очень увлекалась музыкой. Вот что, Сьюзи, я не хочу отнимать у тебя время, вываливая на твою голову все свои проблемы. Но я была бы тебе крайне признательна, если бы ты уделила мне еще полминуты и подсказала, где можно найти приличное и недорогое жилье. Откуда лучше начать поиски?

Сьюзи перечислила несколько мест. В юные годы Синьоры это были пригороды, а то и близлежащие к Дублину деревни, но теперь, как выяснилось, они превратились в перспективные, бурно развивающиеся спальные районы. Там в основном селился рабочий класс. Чуть ли не половина обитателей этих районов были готовы принять жильцов, после того как их дети подрастали и вылетали из родительского гнезда. «Если, конечно, речь идет об оплате наличными. И ни в коем случае не надо, — инструктировала Синьору Сьюзи, — сообщать, что вы на мели. Будьте скрытной, люди это уважают».

— Вы мне так помогли, Сьюзи! И откуда только вы, в вашем-то возрасте, знаете все это?

— А чего тут такого? Я здесь выросла, я здесь знаю все.

Синьора понимала, что не стоит до бесконечности испытывать терпение этой милой девушки. Она взяла сумку, чтобы достать деньги и расплатиться за кофе.

— Огромное тебе спасибо. Ты мне очень помогла. А когда я найду жилье и устроюсь, то обязательно приду сюда еще разок, и с подарком.

Сьюзи молчала, кусая губу, словно на что-то решаясь.

— Как вас зовут? — спросила она.

— Я понимаю, что это звучит забавно, но меня зовут Синьора. Не подумай, будто я хочу что-то из себя изображать. Меня действительно так называют, и мне это нравится.

— Вы серьезно сказали, что вам не важно, где жить?

— Совершенно серьезно, — честно ответила Синьора. Она и вправду не понимала, почему люди рвутся в этот район.

— Слушайте, у меня нелады с родичами, поэтому я больше не живу дома. И всего пару недель назад они говорили о том, что хорошо бы найти кого-нибудь, кто снял бы мою комнату. Она пустует, а предки, сдавая ее, могли бы получать пару-другую фунтов в неделю. Это ведь наличные — никаких налогов, а вы в случае чего могли бы сказать, что приходитесь им родственницей. Ну, там, если привяжется налоговая инспекция или еще кто-то…

— Неужели это возможно? — Глаза Синьоры сияли от радости.

— Ладно, слушайте. — Сьюзи была озабочена. Тут не должно быть никаких недоразумений. — Это самый обычный дом в районе, где все дома похожи друг на друга: какие-то получше, другие похуже… По крайней мере, архитектурных шедевров вы не найдете. Там постоянно работают телеки, все друг на друга орут, и, самое главное, там — мой братец Джерри. Ему четырнадцать, и он невыносим.

— Мне нужна всего лишь крыша над головой. Я уверена, мне там понравится.

Сьюзи написала на бумажке адрес и сказала, каким автобусом добираться.

— Вы вот что сделайте, — посоветовала она, — прогуляйтесь для виду по улице, зайдите в несколько домов и спросите, не найдется ли для вас комнаты. Я подскажу, куда именно обратиться, чтобы вам наверняка отказали. А после этого отправляйтесь к моим. Первым делом дайте им понять, что у вас есть деньги, потом скажите, что проживете у них недолго. Вы им понравитесь, потому что вы не очень уж молодая. «Респектабельная» — так они решат. Они обязательно сдадут вам комнату, но только не говорите, что вы от меня.

Синьора посмотрела на девушку долгим взглядом.

— Им не понравился ваш приятель?

— Приятели, — поправила ее Сьюзи. — Отец называет меня потаскушкой. Если он скажет это и вам, не перечьте ему, иначе они поймут, что мы знакомы.

Выражение лица у Сьюзи было мрачное, но твердое. Синьора подумала, не таким ли было ее собственное лицо, когда столько лет назад она уезжала на Сицилию.

Глядя в окно автобуса, Синьора размышляла о том, как невероятно разросся город, в котором она когда-то жила. Вечерело. На улицах играли дети, то и дело выбегая на проезжую часть и не обращая ни малейшего внимания на возмущенные гудки водителей. А потом автобус выехал на городские окраины и покатился мимо маленьких садиков. Здесь тоже было много детей: они катались по кругу на велосипедах, толпились группками у ворот, висели на калитках, вбегали и выбегали из своих и соседских садов.

Синьора зашла в те дома, которые назвала ей Сьюзи. Как и предсказывала девушка, в каждом из них она получила вежливый отказ.

— Не могли бы вы подсказать мне, у кого можно снять комнату? — спросила она в одном из домов.