Руби Диксон

Руби Диксон

Рождество на Ледяной Планете

Серия: Варвары ледяной планеты (книга 4,5)

Автор: Руби Диксон

Название на русском: Рождество на Ледяной Планете

Серия: Варвары ледяной планеты_4,5

Перевод: Сандра

Редактор: Eva_Ber

Обложка: Александра Мандруева

Оформление:

Eva_Ber

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Часть 1

ДЖОРДЖИ

Я просыпаюсь от того, что по моему уху медленно скользит шершавый язык. Рука Вэктала осторожно обхватывает одну из моих грудей, из-за беременности увеличившуюся и очень чувствительную.

— Ммм, — испускаю я вздох, прижимаясь к нему под шкурами. Как же приятно быть парой этого вождя, поистине приятно. Каждое утро я просыпаюсь от того, что мне что-то облизывают или покусывают. Сегодня это мое ухо. Вчера это была моя киска. Все это в равной степени греховно восхитительно и заставляет с нетерпением предвкушать начало каждого дня.

У меня нет претензий даже к этой «ледяной планете» и «необходимости одеваться в шкуры и кожу», если благодаря этому я заполучаю такого сексуального гиганта, как Вэктал.

Я переворачиваюсь и скольжу в его объятия, утыкаясь лицом ему в шею. Мой большой, беременный живот встает препятствием к моей цели, но Вэктал достаточно большой и по-прежнему в силах меня обнять и прижать к себе.

— Что, уже утро? — спрашиваю я, зевая.

— Да, — он покусывает мой подбородок. — Ну что, моя пара изголодалась по чему-нибудь съестному? Или по своему мужчине?

— Немного того, немного этого? — я протягиваю руку и поглаживаю ладонью одни из рогов, выступающих из его лба и загибающихся назад к его волосам. Он становится не на шутку диким, когда я ласкаю его рога. Вполне возможно, что это именно мысленный образ его так заводит; я никогда не задавалась вопросом о том, насколько он там чувствительный, поскольку у меня нет рогов, я ведь обычный человек.

Порой меня все еще удивляет, как так получилось, что судьба свела нас вместе, поскольку мы с ним из совершенно разных уголков вселенной, а мы оба оказались здесь, но это отдельная история. А сейчас я хочу своего мужчину. Рука Вэктала разглаживает мое бедро, и он прижимает меня к своему члену, давая мне понять, что уже несколько минут, как он проснулся и подумывает о сексе.

Не могу его осуждать — я, как правило, думаю о сексе больше, чем, возможно, следовало. Тяжеловато не думать, когда твоя пара в нем так хорош.

Прошел как минимум еще час, после чего мы с моей парой выходим из нашей пещеры. Я приглаживаю волосы, каждый раз немного стесняясь, что другие лишь по выражению моего лица догадаются, чем мы занимались. И все же никто не обращает на нас внимания, это всего лишь очередное утро на ледяной планете. Ша-кхаи — народ Вэктала — не делают никаких различий между днями недели, и у них нет праздников. Здесь только два сезона — горький сезон и жестокий. Оба очень уж щедры на снег. Харлоу сказала мне, что она ведет календарь, потому что иначе дни у нее сливаются вместе, и это сильно ее напрягает. Идея эта весьма неплохая, и меня соблазняет мысль отправиться и забрать тот календарь с пометками на костях из ее опустевшей пещеры, чтобы им пользоваться. Она бы не возражала; она сейчас на корабле старейшин.

Я хочу вести подсчет дней. Может этот календарь тогда мне поможет разобраться с тем, почему этот чертов младенец совсем не торопиться выбираться на свет.

Вэктал поигрывает с прядью моих волос, а потом осторожно за нее тянет, привлекая мое блуждающее внимание обратно к нему.

— Ты ушла в своих мыслях куда-то очень далеко, — говорит он мне. Его пылающие голубые глаза излучают беспокойство. — Это комплект?

Я поглаживаю свой раздувшийся живот.

— Нет, сегодня с ним все нормально, — словно не желая соглашаться с этим утверждением, ребенок пинает меня прямо в девчачьи прелести, и я вздрагиваю. Кажется, в последнее время он меня туда частенько пинает, и это полный кошмар. — Просто проголодалась.

На лицо моей пары возвращается улыбка.

— Скажи, чего бы тебе хотелось съесть, и я принесу тебе.

Я пожимаю плечами.

— Без разницы, детка.

С этим не согласен мой беременный живот.

Вэктал смотрит на меня, затем кладет руки мне на плечи. Все равно, что быть схваченной двумя бейсбольными перчатками, настолько большие его ладони.

— Я волнуюсь за тебя, моя Джорджи.

— Уверяю тебя, со мной все в порядке, — говорю я ему. Просто я крайне раздражена тем, что ребенок в моем животе, похоже, укоренился навеки. Кажется, что он вообще не хочет выходить, а я так устала от беременности. По-моему я беременна уже, по крайней мере, четырнадцать месяцев, ведь ша-кхай вынашивают детей дольше людей. А сейчас? Очень похоже на пытку. Я не из тех девчонок, которые легко переносят беременность, вроде Лиз, у которой едва появился беременный живот, а две недели назад она уже родила. Нетушки. Я из тех, кто, будучи беременной, «везде блюет и раздувается до размеров кита». Из тех, кто ревет по поводу и без повода.

Черт, сейчас мне хочется реветь, а ничего плохого ведь не случилось.

Вэктал притягивает меня к себе и целует меня в лоб.

— Думаю, схожу-ка поохотиться, поймаю для тебя на завтрак пернатого зверя. Это сделает твой животик счастливым?

Единственное, что могло бы сейчас сделать мой животик счастливым, так это роды, но я дарю ему улыбку.

— Отличная идея.

Кивнув, он отпускает меня и направляется на выход, прихватив свое охотничье снаряжение. Ему это даст возможность чем-то заняться, а мне это даст возможность успокоиться и выпустить из себя это нытье прежде, чем он вернется. Последние несколько месяцев я вела себя просто ужасно, и я переживаю, что однажды утром он проснется и пинком под зад выставит мою человеческую задницу из своей пещеры за то, что я такая засранка. И тогда я плачу навзрыд до тех пор, пока меня не затошнит, потому что, судя по всему, это то, как я справляюсь с беременностью.

В центре пещеры, возле бассейна, сидят другие люди. Я вижу Нору (беременную), Стейси (беременную), Лиз (кормящую свою милую крошку Ращель), Ариану (беременную и раздраженную) и Меган (беременную). Марлен, должно быть, спит. Я ковыляю туда, вздрагивая, когда малыш снова пинает меня. Нам с моим малышом нужно потолковать, и серьезно. Морщась, я усаживаюсь на свое обычное место рядом с Норой.

Она окидывает взглядом мой живот.

— У тебя еще не опустился.

— Спасибо тебе за это оптимистическое напоминание, — говорю я ей сухо.

— У Стейси опустился, — сообщает она, и в ее голосе слышится волнение.

Стейси встает, чтобы продемонстрировать себя нам всем, и действительно, кажется, будто ее живот чуть ниже, чем вчера. Она нежно его гладит, сияя счастливой улыбкой. Значит Стейси будет следующей, кто родит.

Меня бесит, насколько сильно я ей завидую.

— Счастливая, — говорю я, надеясь, что произношу это не столь кисло, как мне кажется. Я же была первой, кто из нас забеременела. Как так получилось, что я не первая, кто из нас родила?

— У тебя вид, словно кто-то написал тебе в кукурузные хлопья, — констатирует Лиз, отнимая Ращель от груди, после чего дает ей отрыгнуть.

— Хотелось бы мне, чтобы у меня были кукурузные хлопья, — отзываюсь я сварливо.

— Ай, ай! — дразнится Лиз. — Кто-то хочет подержать малыша, чтобы начинать привыкать?

Я протягиваю к ней руки.

— Да-да. Дай мне.

Я никогда не упускаю возможности подержать Ращель. Она самая симпатичная на свете милашка. Рухара, младенца Харлоу, здесь нет, и, если честно, он не настолько милый как Ращель. Он родился преждевременно и все еще немного маловат. Кроме того, Ращель такая пухленькая и всегда улыбается.

Это настоящий парадокс, учитывая, что ее родители — парочка, наиболее подверженная перепадам настроения среди всех людей, которых я когда-либо встречала.

Я беру малышку на руки, и мы все воркуем над ее крошечными пальчиками на ногах и ее маленьким зародышам рожков. У Ращель масса густых темных волос, которые в буквальном смысле стоят у нее на головке дыбом. Хвоста у нее нет, и она гораздо розовее Рухара, и мне становится интересно, как будет выглядеть мой собственный малыш.

— Кстати, не хочешь присмотреть за ней пару часиков, я бы не отказалась выбраться отсюда и немного поохотиться. — Видно, что Лиз прям-таки вся загорелась этой идеей. — Я никуда далеко уходить не собираюсь. Только вблизи пещер и проверю ловушки, установленные кругами по периметру. Я несколько недель туда не ходила.

Я поглаживаю крошечный носик Ращель, где вижу едва заметный намек на наросты ша-кхай.

— Неужели уже прошли недели с тех пор, как она родилась?

— Да хрен его знает, — говорит Лиз. — Где тот календарь Харлоу?

— В ее пещере? Но от него мало толку, если ее тут нет, чтобы его обновлять. — У Харлоу там такая специальная крошечная фишка, которую, чтобы считать дни, она передвигает с одной отметки на следующую. — К тому же они с Рухом на какое-то время задержаться в пещере предков, если не ошибаюсь.

— Мне нужно сделать свой собственный календарь, — заявляет Стейси. — До сих пор не могу привыкнуть к отсутствию дней недели.

— Знаете, чего мне не хватает? — вмешивается Меган, болтая ногами в воде бассейна. Лодыжки у нее распухли из-за беременности, это то, в чем у меня немало опыта. — Я очень соскучилась по праздникам.

— О да, я тоже, — говорит Лиз, откидываясь назад вместо того, чтобы отправляться на охоту. — Я обожаю День благодарения.

— Что касается меня, то это день Святого Валентина, — начинает хихикать Меган. — Просто из-за шоколада. Боже, в последнее время мне очень хочется шоколада.

При мысли о нем у меня потекли слюнки. Сладости явно не то, что на Ледяной планете в изобилии. Если вообще есть.

— Шоколад — это рай.

— Я скучаю по Рождеству, — говорит Стейси с мечтательным выражением на лице. — Видя весь этот снег изо дня в день, мне вспоминаются рождественские песни.