Я не была готова к ее реакции.

- Что? Что ты сказала? – осведомилась она. Она впилась в дверной косяк. Уже бледная в свете лампы, она побледнела еще сильнее, и веснушки на ее носу, щеках и лбу резко проступили. – Где он? Он идет в Лормеру? Он уже там?

Я кивнула, настороженно глядя на нее.

- Он сидит на троне Лормеры. Он сделал это за три месяца.

- Нет… - ее голос оборвался.

- Весь Трегеллан готовится к войне, - продолжила я. – Во всех главных городах солдаты, проверки на дорогах и у ворот городов. В Лормере умирают люди. Сотни людей. Он убивает верующих, пытаясь найти Сестер. И девушку.

- Я сказала уже, что не понимаю этого. Я не знаю Сестер. Я была здесь еще до урожая… - она посмотрела на ночь позади меня. Вспышка молнии заставила нас вздрогнуть, она пришла в себя. – Три месяца, - сказала она. Я едва слышала ее слова за гулом грома в небе. – А королева? Она в союзниках у Спящего принца? Какие новости о принце – короле – Лормеры? Он скрывается? Собирает народ? Они сражаются? Он в этом Конклаве?

- Он мертв. Король мертв. Его убили в ночь, когда Лормера пала.

- Врешь, - Димия смотрела на меня, ее глаза пылали.

Я хотела возмутиться, но поняла, что она не оскорбляет меня. А просит.

- Мне очень жаль, - прошептала я. Я знала, что такое горе.

Она закрыла глаза. Она обхватила себя руками, словно боялась рассыпаться. А потом отвернулась от меня и прошла в дом, оставив дверь открытой. Она подошла к камину и взяла кубок, осушила его. Я смотрела, как она наполняет его снова.

- Лучше заходи, - натянуто сказала она.

Как только слова слетели с ее губ, разверзлись небеса, и я вошла в ее маленький аккуратный дом и закрыла за собой дверь. Я повернулась к ней, а ее плечи дрожали, и я, не раздумывая, пересекла комнату и коснулась ее руки.

Она вздрогнула, словно я ударила ее ножом, развернулась, вскинув руку, и ее лицо выражало ужас за следами слез.

- Прости, - пролепетала я, подняв руки, чтобы показать, что не наврежу.

Громкий стук заставил нас обернуться, дождь превратился в ливень и хлестал по окнам, оставляя струи на толстом зеленоватом стекле. Вспышка озарила комнату, загрохотал гром, и я задрожала. Она отвернулась, прислонилась к стене у камина, а я смогла осмотреть комнату. Один кубок, одно кресло, книга, оставленная перевернутой в нем. Она читала, когда я пришла. Двери в другие комнаты были открыты. Со своего места я видела маленькую кухню и спальню с лоскутным одеялом поверх узкой кровати. Я подвинулась, будто хотела выглянуть в окно, и увидела, что последняя комната была пустой. Здесь не было места, чтобы кто-то спрятался. Больше никто здесь не жил. Только Димия, и у нее не было золотых глаз и волос цвета луны. Она говорила правду. Я подошла к ней.

- Знаю, мои слова мало значат, ведь я из Трегеллана, но мне нравился ваш король, - тихо сказала я. – Я видела его, когда он навещал нашу страну.

- Мереку нравился Трегеллан. Он хотел сделать Лормеру хоть немного похожей на Трегеллан.

На миг ее слова удивили меня, а потом я поняла, почему. Люди редко звали правителей по имени.

- Ты его знала?

Она повернулась ко мне.

- Немного, - ее щеки порозовели, она смотрела вдаль. – Я работала какое-то время в замке. Он был добр ко мне.

- Он был похож на хорошего короля.

Она кивнула, и ее лицо снова исказилось от боли.

- И стал бы таким, - прошептала она, слезы оставляли блестящие следы на ее лице. – Прости, - она глубоко и судорожно вдохнула и закрыла глаза. А когда открыла их, то смотрела на меня. – Расскажи мне все. Что еще я не знаю о происходящем в Лормере? Ты сказала, что он охотится на верующих.

Я рассказывала о злодеяниях Спящего принца, а ее лицо становилось все бледнее, она все сильнее опускала плечи. Лортуна, Хага, Мокхэм. Вестник стал Серебряным рыцарем, храмы грабили, головы насаживали на колья, устраивали выставки сердец. Убивали верующих, сжигали припасы еды. Големы.

А потом я рассказала ей о лагерях для беженцев. О людях на дорогах. О жестокости солдат. Мне было плохо, пока я это описывала, в голове всплывала потерянная кукла, туфелька. Теперь я понимала, почему кто-то бросил туфельку позади.

Когда я закончила, она залпом осушила кубок, глаза ее снова были полны слез.

- И как Совет Трегеллана помогает Лормере?

- О чем ты?

- Какую помощь они предложили? Людей для армии? Оружие? Еду? Лекарства?

Я покачала головой.

- У нас новая армия, только недавно призванная. У мужчин не было выбора, им сказали сражаться, многих до сих пор учат. Если до этого дойдет, то и женщинам придется сражаться. А еду и лекарства мы не… - она уставилась на меня, и я покраснела. – Но некоторые люди сбежали, я уже говорила. Лагеря…

- Которые ты описала как сущий ад? – перебила она меня, и я замолчала. – Спящий принц убивает невинных, а ваш народ закрыл границы. Могущественный Трегеллан, демократичный и цивилизованный, отвернулся от убийства короля и его народа и решил смотреть за своим домом, пока на пороге не прольется кровь? Понимаю, это из-за последней войны. Из-за того, что мы победили?

- Конечно, нет, - но, возражая, я задумалась, что она может быть права. Почему мы не стали действовать раньше? Почему не предложили больше помощи? Но вслух я этого не сказала. – Никто не был готов к этому. Совет пытался вести с ним переговоры.

- С чудовищами переговоры не ведут, - сухо сказала Димия. – Поверь, можно лишь действовать.

Вдруг мне стало стыдно за свою страну. Я покачала головой и не могла смотреть ей в глаза.

- Мне жаль, что я принесла плохие вести.

- А мне жаль, что ты искала не меня.

Мы молчали, я слушала, как стучит дождь. В город идти будет неприятно.

- Мне лучше уйти, - сказала я, но не хотелось покидать тепло ее дома.

Она посмотрела на меня.

- Тебе лучше остаться. Там буря, тебя сдует в море раньше, чем ты пройдешь за мою калитку.

- Да… Но ты не знаешь меня. Я могу быть кем угодно.

- Как и я. Мы равны. Садись, - сказала она и кивнула на кресло у огня.

Мне было некуда идти, я устала, мой поиск оборвался, и я послушалась, подняла книгу и переместила ее на подлокотник. Она наполнила свой кубок и дала мне, и я взяла его и сделала пару глотков. Насыщенное красное вино с привкусом дыма, темных ягод окутало мой язык. Я сделала еще глоток и протянула кубок ей, но она помахала рукой, и я оставила кубок, обхватив его руками.

- Почему бы тебе не рассказать, зачем ты ищешь девушку из Лормеры? – сказала она после долгой паузы. – Ты сказала, что она в опасности. Почему?

Было опасно говорить об этом с лормерианкой, но она точно не собиралась бежать и докладывать на меня королю.

- Это не просто девушка. Она алхимик. Вот почему.

- В Лормере нет алхимиков.

- Так все думают. Но они есть. У них есть своя версия Конклава, скрытая от правителей, - она нахмурилась, и я объяснила. – В Конклаве живут трегеллианские алхимики. Он скрыт. Хорошо скрыт. В Лормере сделали так же, но не скрылись, а прикрылись религиозным орденом. Скрылись на виду.

- Ты алхимик?

- Нет.

- Зачем тогда она тебе?

- Я надеялась, что она поможет мне. Что мы поможем друг другу, - Димия выглядела растерянной. – У меня есть свои проблемы, - добавила я.

- Какие?

Я сделала еще глоток вина, наслаждаясь его теплом. А потом объяснила, как только могла, об угрозе эвакуации, о болезни мамы, хоть и не упомянула зверя. А потом рассказала, как Сайлас дал мне зелье, что лечило ее, но он не смог дать мне больше, и я скрывала от него местоположение девушки, пока он не согласился помочь.

Она вскинула брови и прижалась к стене у камина.

- Ты его шантажировала?

- Нет. Не так. Он сказал, что поможет, что не винит меня за такое. Я ему поверила и… рассказала о ней, - я сделала паузу. – Он предал меня. Дождался, пока я уйду домой, чтобы забрать маму и вещи, и ушел без меня.

Она протянула руку за кубком, и я передала его ей.