- Нет, еще не закончили,- ответил Павлов, хотя понимал, что больше они ничего не могут сделать с зеленым «фольксвагеном».

- Так я могу взять свою машину? - настойчиво проговорил иностранец.

- Обождите,- сам не зная почему, ответил Павлов.

«Что же делать? Где искать еще? Ишь как торопит!» - почувствовал нетерпение в голосе немца Павлов.

Он вновь подошел к машине.

Багажник спереди. Здесь все в порядке. Задний мотор… Ну, здесь такая теснота, что вряд ли что засунет… Остается кузов. Может быть, что-то в баллонах? Ведь и такие случаи бывали. Нет, баллоны обычной накачки - вот и ниппеля видны. Кузов… Кузов… А ну-ка, снимем еще раз коврик.

Под ковриком было обычное металлическое днище. Павлов постучал тупым концом отвертки по днищу. Привычный глухой звук.

- Сколько лет служит вам эта машина? - неожиданно спросил он иностранца.

- Три года.

Странно, почему за эти три года уплотнительный, антикоррозийный слой гудрона на полу выглядит совсем свежим?

- А вы что-нибудь делали за эти годы с машиной?

- «Фольксваген» самая надежная машина в мире, вам бы пора это знать, господин пограничник,- откровенно зло бросил вихрастый парень.

- А ну-ка, Иванов,- обратился Никанор Павлов к солдату,- давай проверим гудрон. Что-то он мне кажется подозрительным.

«А если все в порядке, позору не оберешься,- мелькнула мысль.- Ведь чужую машину ковырять будем».

Иванов быстрыми движениями острия отвертки начал счищать черный слой гудрона.

- Портить машину? Не позволю! - закричал вихрастый хозяин «фольксвагена».

Резким движением он хотел вырвать отвертку из рук пограничника.

- Успокойтесь, господин Мауэр,- спокойно и холодно сказал ему Павлов,- мы отвечаем в случае порчи вашего автомобиля.

- Не позволю! - продолжал кричать парень.- Это не ваше, это мое!

За тонким слоем гудрона проступила легкая щель. Обнажились залитые мастикой потайные головки винтов.

Через час все было закончено. Под вторым днищем пола ровными стопками лежали книги и брошюры. Их было много - килограммов сорок или пятьдесят. Книги были запакованы в пергамент и заклеены водонепроницаемой лентой. Хозяева «библиотеки» обо всем подумали - вдруг машине придется вброд переезжать реку. Какие там у них, у русских, дороги!

«Библиотека» была подобрана большими специалистами своего дела. Она состояла сплошь из антисоветских книг. Озлобленные авторы брошюр грязью поливали святая святых нашего народа.

Фриц Мауэр молча стоял около своей машины. Перед его ногами на асфальте лежала аккуратно разложенная «библиотека». Он продолжал глупо и бессмысленно улыбаться. Но губы его кривились и лицо напоминало застывшую маску.

- Что ви будете со мной делать? - спросил он дрожащим голосом.

- Вам придется расстаться с вашим автомобилем,- ответил Павлов.- По существующим в нашей стране законам автомобиль, используемый для контрабанды и перевоза вещей и литературы, приносящей вред государству, конфискуется.

- А как же я? - робко спросил Мауэр хриплым голосом.

- Вы можете возвращаться обратно пешком, господин Мауэр.

Все было обдумано до мельчайших деталей.

Предутренний час высадки - тот самый час. когда туман еще обволакивает прибрежные кустарники и одинокие вершины сосен. Резиновая лодка, способная поднять трех человек. Лодка с маленькими легкими веслами, скользящая по самой поверхности воды. В случае необходимости воздух из лодки мог быть мгновенно выпущен - тогда она потонет и никто не будет даже знать о ее существовании.

Тщательно подбирались спутники Ларсена. Он составлял группу из своих людей - из прибалтов. Они не только хорошо знали язык - они знали обычаи и традиции своего народа. Попробуй отличи такого от рядового человека Советской Эстонии. Он тебе и песню споет народную, он и историю знает. Да и последний период в жизни Эстонии тоже знаком этим ребятам. Не зря же они кончали специальные курсы, на которых преподают такие опытные офицеры, как господин Джонсон.

Ларсен вспоминает, как долго подбирали катер для этой операции.

Высадка - дело нелегкое. Катеру придется войти в советские пограничные воды. А это может плохо закончиться. Катера пограничников курсируют вдоль берега. Но дай бог напороться…

Но катер подобрали удачно, думает Ларсен. С таким ходом машину поискать. Летит по воде, чуть касаясь ее пластмассовым днищем.

«В крайнем случае уйдем»,- думает Ларсен.

Группа его подбиралась долго и тщательно. Из всех четверых участников лишь он один, Ларсен, знал основную цель операции. Лишь он один, Ларсен, обязан был остаться живым в случае, если их обнаружат и завяжется перестрелка. Лишь у него одного были цифровые коды для радиосвязи с помощью двух транзисторных передатчиков, каждый из которых умещается о боковом кармане.

Долго обсуждали вооружение группы. Для открытого столкновения - автоматы. В крайнем случае затем их можно сбросить в воду. По два пистолета на человека. Для тихой смерти - ножи.

Знал Ларсен и другое: в воротничке рубашки у каждого члена группы была аккуратно зашита небольшая стеклянная ампула - крохотный пузырек размером с горошину. Если дело безнадежное, стоит только раздавить стекляшку зубами. В ней синильная кислота. Несколько мгновений-и тихая, безболезненная смерть. Ребята знали, на что они шли. Но не знали они главной цели, се знал лишь один - Ларсен.

Когда-то они порезвились на этой земле. Сейчас уже немолодые парни, так и оставшиеся холостыми. Почти мальчишками затянули их немцы в карательный отряд. Ходили они но эстонским хуторам с немецким автоматом на животе и делали что хотели. Хотели - ели, хотели - пили. Любили эстонских девчонок, угрожая им смертью. Приходилось - расстреливали партизан.

Они прекрасно знали: такое не прощается. И вряд ли они вернулись бы на родную землю. Но как-то надо жить, и хозяева их, чудом спасшиеся после разгрома немцев, убедили, что единственное, что остается им сейчас,- вновь временно вернуться на родину. Конечно, если они хотят заработать большие деньги. Эти деньги заплатят по окончании операции, после того, когда они опять вернутся через пару лет в ту нейтральную страну, из которой они начали свой опасный рейд к берегам Прибалтики.

Ларсен пристально смотрит на своих товарищей. Притихшие и настороженные, они напряженно всматриваются в неразличимую полоску невидимого в ночи горизонта. Там земля, перед которой они согрешили и продолжают грешить сейчас.

«Проходные пешки в большой игре,- думает Ларсен.- В крайнем случае они прикроют мой отход. У меня цель посерьезнее. Я должен создать прочный отряд - группу из нескольких местных человек для устойчивой связи. Пусть на это уйдет год, два. Пусть я буду, как зверь, жить в непролазных лесах, но я добьюсь своего. Мне нужны не эти потерявшие родину парни - мне нужны люди, пользующиеся довернем советских органов власти, довернем советских людей. Только эти люди смогут по-настоящему и с пользой работать на хозяина. Вот тогда-то я и обеспечу себя на всю жизнь».

Ларсен открывает рюкзак. Ему надо взбодрить ребят. В рюкзаке рука привычно отыскивает бутылку виски. Пьют прямо из горлышка большими, затяжными глотками. Пьют и не перестают всматриваться в отсутствующий горизонт.

Радиолокаторная станция сделала свое дело. Колесниченко не мог ошибиться. На круглом, изрезанном фосфоресцирующими пятнами экране четко проступила движущаяся точка.

- Судно идет на больших скоростях,- доложил Колесниченко лейтенанту Петрову,- Смотрите, как быстро перемещается она: чертовски мощный мотор.

Лейтенант Петров позвонил в отряд:

- К советскому берегу в районе мыса Надежный приближается неизвестное судно. Судя по скорости, оно специального назначения. Таких скоростей нет ни у одного рыболовного корабля. Предполагаем - высадка десанта или диверсионной группы.