– - Есть кто дома?

– - Я! -- девочка выглянула из кухни. Кажется, она ничуть не возражала против его вторжения. Постояла, разглядывая Богуна, смутилась вдруг, улыбнулась -- и спросила:

– - А как вы вошли?..

– - Молча! -- сердито ответил Богун. Потрясающая беспечность. Детей своих азам безопасности обучить не могут. -- Папу позови!

Она округлила глазенки и дернула плечом: ну и просьбы у тебя, дяденька! И ответила равнодушно, будто о чем-то незначительном сообщила:

– - Папу уж лет шесть как взяли. Он еще не вернулся.

– - А мама? Сестра?

– - Мама! К тебе! -- крикнула она. Затем кивнула в сторону кухни, а сама скрылась за колеблющимся занавесом, отделявшим прихожую от жилой зоны.

Планировка новая, непримелькавшаяся. Коридор с двумя аппендиксами: один ведет на кухню, второй -- в спальню. Главная комната располагалась в центре квартиры, в ней находился кто-то, и этот кто-то премерзко кашлял, сипя и отплевываясь, -- прямо в окно отплевываясь, наверное. Несолидно у них, обойчики дешевенькие и от времени потускневшие, из интерьера лишь светильник да дурацкие цветочные горшки на стенах. Просторно как в амбулаторной приемной.

Богун прошествовал на кухню. Мама, очень похожая на Элли, как раз извлекла из духовки круглый румяный пирог. Богун едва не поперхнулся от густого яблочно-ванильного аромата и вдруг почувствовал голод. Натуральные яблоки в феврале, -- неплохо, наверное, живут, несмотря на отсутствие кормильца; впрочем, пирог, как и все остальное, мог оказаться иллюзией.

Ее брови взметнулись вверх, и неприязненное ожидание застыло на ее лице. Богун почувствовал досаду на себя. Как они все догадываются? Ведь ничего, абсолютно ничего особенного нет в его повадках и внешности. Ничего от шаблонного тупорылого дядьки из казенного дома. И, все-таки, догадываются с первого взгляда.

– - Я по поводу ребенка. Ребенок ваш, знаете ли… Разговоры уже ходят!

Она молчала. Она смотрела без любопытства и без боязни: странно как-то смотрела она. С гадливостью, -- дошло до Богуна. Гадок я ей. Следовательно, ничего я от нее не добьюсь.

Нужно менять тактику. Он решил приоткрыть карты:

– - Говоря начистоту, я у вас по собственной инициативе. И никаких инструкций насчет вас не имею… Кстати, скажите: на третьем этаже, крайняя дверь справа, кто проживает? Вы знакомы с ними? -- спросил он только для того, чтобы рассеять недоверие к себе. В том, что эта женщина превосходно понимает ситуацию, он не сомневался. Возможно, его вопрос она расценит как завуалированное предупреждение.

– - Ничего не знаю, ничего не могу ответить. Если вы действительно случайно оказались здесь, то я прошу вас уйти. У меня много дел, а помощи от меня никакой.

– - Я вынужден вам сообщить…

– - Ой, не надо! О ребенке поговорить, видите ли! Давай, уматывай! -- велела она. Видать, допекли ее в свое время коллеги Богуна.

– - Объясните все-таки, почему у жильцов сложилось такое странное мнение о девочке? Это в ваших же интересах!

– - Объяснить? Вам? А вы заслуживаете объяснений? Вы ничего, кроме пощечины, не заслужили! -- не сдержалась женщина. -- Все, пока. Без ордера не появляйтесь. -- Доченька! -- позвала она. -- Иди сюда. Проводишь дядю.

И тут тревожно звякнул звонок.

Немногословный таксист вез его чудной дорогой, неожиданно соединившей знакомые места. Витрина магазина. Двор, собака, кот. Страшное и неизбежное приближалось. Хищная дыра катилась в поднебесье. Кто-то тихо кромсал дома, отсекая от зданий сразу по нескольку этажей. В окне обнажалась красотка, окно вдруг залепило чем-то белым; белый силуэт извивался и приплясывал, маня; казалось, снежная королева выглянула из пляшущей метели. Внезапно впереди, прямо перед машиной, появилась девочка.

-- Элли!

Такси летело по осевой. На месте таксиста восседал незрячий каменный идол.

– - Не открывай! -- крикнул Богун. И рванулся в прихожую. Девочка сквозь дверь разговаривала с кем-то. Не раздумывая и не обращая внимания на негодующие выкрики хозяйки, вторгся в большую комнату. В комнате никого не было. Он прижался спиной к стене, осторожно выглянул. Элли закончила разговор и замерла, подавшись вперед, к двери, сосредоточенно вслушиваясь в тишину -- или всматриваясь во что-то, что происходило за дверью.

Кто бы ни приходил, приходил он зря, -- подумал Богун. В этой семье умеют отваживать непрошеных гостей.

– - Кто там еще? -- равнодушно спросила женщина.

– - Ошиблись! -- весело ответила Элли. -- Мам, он забрался в папин кабинет и что-то там ищет!

– - Да ничего я не ищу, не надо маму обманывать, -- произнес Богун, восхищенно разглядывая самый настоящий Вещий Шар.

Шар лежал себе на скатерти, поглощая свет и впитывая его энергию. Он был черным, матовым и очень хрупким. Возле шара ощущалась предгрозовая свежесть. Его едва заметное мерцание вызывало таинственную приподнятость дум. Богуна настолько привлекла к себе эта безделушка, что он только в самый последний момент ощутил за спиной чье-то неслышное присутствие и метнулся в сторону. Дубинка, просвистев, отскочила от его бицепса; Богун одним движением скрутил немолодого, багрового от усилий дядьку, метившего ему в затылок. Ослабил хватку, отдавая должное гуманности нападавшего: тот вполне мог его прикончить, если не сейчас, то ранее, поскольку в левой руке дядька держал снятый с предохранителя пистолет.

– - Ну а вы кто такой и что здесь делаете? -- поинтересовался Богун.

– - Отпусти! -- буркнул дядька. Глаза его полыхали гневом. Богун, для устрашения наставив на него отобранный пистолет, отошел в сторонку. И спросил:

– - Это вы только что звонили?

– - Я.

– - Вас девочка впустила?

– - Да.

– - Вы никого не заметили внизу?

Он замялся. От внимания Богуна не ускользнул быстрый взгляд, которым обменялся дядька с женщиной, тихо стоявшей в дверном проеме. Богун осведомился:

– - А как вам удается исчезать посреди лестничной площадки? Кстати, полезный совет: не ходите босиком, не оставляйте за собой следов. Следы, знаете ли, выдают вас с головой…

Его не слушали. Дядька смотрел в пол. Точнее, смотрел он сквозь пол -- и явно что-то видел.

– - Что с тобой, приятель?

– - Еще одного убили. Теперь там пять трупов.

– - Как он выглядит?

– - Крепко сбитый, смуглый, азиатские черты лица, короткая стрижка, на висках седина…

Описание в точности соответствовало координатору регионального отдела. Звали его Кащеем, и был он характерен ехидностью, неуловимостью и крайней осторожностью в деле. Стало совершенно ясно: их подставили. Продали с потрохами. Все, пора ноги уносить.

– - Поднимаются! Сейчас будут здесь! -- встревожено сообщил дядька.

– - Чего же вы ждете? -- полюбопытствовал Богун, стараясь унять эмоции. Эмоции не способствуют выживанию. -- Шевелитесь! Показывайте ваше умение. Спасайтесь!

Краснолицый протянул руку к шару.

– - Назад! -- прикрикнул на него Богун. -- Эта штуковина мне самому нужна. Я ее конфискую.

– - Вы не могли бы обождать с конфискацией? Даю честное слово…

– - Исключено. Давай, папаша, жми. Девочку с собой забирай.

– - Вы что же, намерены остаться здесь?

– - Намерен. Я не стану ничего предпринимать. Совсем ничего. Но мне для отмазки шар нужен, -- пояснил Богун, изумленно внимая собственным словам, которые, казалось ему, рождались сами собой, помимо воли. -- Я и так уже все правила нарушил, -- добавил он неизвестно зачем.

Дядька, тоскливо заглядывая ему в глаза, просил:

– - На время, дорогой человек? А? Доверьтесь… да отдам я вам генератор, обязан буду, вы нам всем жизнь спасете! -- он повысил голос. -- Вы же не понимаете! Мы без него как без сердца… Неужели вы способны отнять даже сердце? Сердце ребенка? -- патетически воскликнул он, кивнув на Элли.

Богун рассердился: