– То есть, Колин решил сдаться без боя?

– А с кем ему было бороться? С Морганом и Дейрдрой, которые сговорились возвести тебя на престол? Они были лишь пешками в этой игре; главная же фигура – ты. Я сразу предупредила Колина, что у него нет никаких шансов одолеть тебя в честном поединке, а последовать примеру нашего предка Гилломана и повторить его «подвиг» он не захотел.

– А ты?

Бранвена посмотрела на меня долгим взглядом, затем протянула руку и провела ладонью по моей щеке.

– Ах, милый, – страстно проговорила она. – Да разве я способна на это? Как ты мог подумать такое?! Мне дорога каждая твоя частичка, и я скорее умру, чем причиню тебе вред. Отныне и по гроб своей жизни я буду твоим верным ангелом-хранителем.

От её нежного прикосновения, от её пламенных слов, от её ласкового взгляда меня охватило возбуждение. Но это было, если воспользоваться лексиконом Моргана, всего лишь банальное желание гульнуть на стороне. Ведь я так давно не держал в своих объятиях Дейрдру…

– Моё наваждение прошло, Бранвена, – сказал я. – Или почти прошло.

Она убрала руку и вся будто сникла.

– Да, я чувствую это, – тихо произнесла она. – Так быстро… Но неужели я нисколько не нравлюсь тебе? Вот такая. Ведь сейчас я красавица, правда?

– Ты прекрасна, Бранвена, – искренне ответил я. – И ты нравишься мне даже в своём истинном облике, но…

– Но ведь это и есть мой истинный облик! – воскликнула она. – У меня их два. Целых два истинных облика! В одном я дурнушка, в другом – красавица.

Я недоуменно уставился на неё.

– Прости, Бранвена. Мы говорим об одном и том же, или о разных вещах? Под истинным обликом я подразумеваю постоянный, обусловленный индивидуальными особенностями метаболизма каждого человека, заложенными в его генах… Ты понимаешь, что я имею в виду?

Бранвена криво усмехнулась.

– Да, понимаю. Я уже знаю и про гены, и про метаболизм, и про многое другое. И к твоему сведению, сейчас мне не приходится контролировать свой метаболизм, чтобы оставаться в этом облике.

Моё недоумение переросло в изумление.

– В самом деле?!

– Клянусь Источником. Оба мои облика теперь заложены в моих генах.

Я содрогнулся от ужаса. Во всех без исключения Домах вмешательство в естественную генетическую структуру было строжайше запрещено из-за непредсказуемых последствий оного и каралось очень жестоко – стерилизацией с последующим изгнанием. В среде Властелинов имелось множество разных, порой бессмысленных табу и запретов, порождённых консерватизмом и косностью нашей цивилизации долгожителей, но в данном случае представители всех поколений были единодушны – никакой евгеники.

– Бранвена, солнышко, – встревожено проговорил я. – Что ты наделала?! Ведь ты не была уродиной, даже напротив – ты была очень симпатичной девушкой, хоть и не красавицей. А теперь ты поставила под угрозу будущее своих детей. Думаешь, вампиры и оборотни – это лишь сказки?

Бранвена покачала головой.

– Я ничего с собой не делала. Это всё Источник.

– Что?!

– Источник дал мне второй облик. Видимо, он не лишён тщеславия и решил, что его Хозяйка должна выглядеть надлежащим образом.

Со вздохом облегчения я повалился на траву.

– Слава тебе господи, – от всей души восславил я бога, чьё существование всё ещё было для меня под большим вопросом.

Бранвена склонилась надо мной и погладила мои волосы.

– Ты так переволновался из-за меня?

– Ещё бы! Ведь ты не чужая мне. И мне не безразлично твоё будущее и будущее твоих детей.

– Будущее моих детей, – с печальной улыбкой повторила Бранвена. – А будут ли у меня дети?

– Обязательно будут, – ответил я. – Если, конечно, ты сама этого захочешь.

– Значит, ты согласен?

Я рывком поднялся.

– Бранвена! Прошу тебя, не надо.

– Кевин, я серьёзно. Очень серьёзно. – Она действительно говорила серьёзно. – Ты даже не представляешь, как я люблю тебя. Я хочу тебя, только тебя, никто другой мне не нужен.

– Это детский романтизм, Бранвена, – попытался вразумить я её.

– Отнюдь! – живо возразила она. – Я уже достаточно взрослая. По моим подсчётам мне скоро исполнится двадцать четыре года.

– Правда? – удивлённо переспросил я. – Ты умудрилась прожить восемь лет за пять месяцев?

– Ага. Я подолгу живу в мирах, где время течёт очень быстро, но знаю меру и не допускаю таких промахов, как Колин, который однажды за ночь скоротал почти три года, а на утро не мог вспомнить, как зовут его камердинера.

– А ты, как я вижу, очень осторожна, – подыграл я ей, радуясь перемене темы. – Даже наш проницательный Морган, во всяком случае месяц назад, ничего не подозревал. Он лишь как-то вскользь заметил, что за последнее время ты здорово повзрослела.

– А я действительно повзрослела. Я много чего видела, о многом узнала, прочла множество интересных книг, общалась со многими интересными людьми, а многие мужчины предлагали мне руку и сердце – ведь всюду, кроме Лайонесса, я бываю в своём новом облике. – Тут она усмехнулась, а на её ресницах заблестели слёзы. – Но я отвергала все предложения – и пожениться, и просто переспать, – потому что есть на свете человек, для которого я берегу свою невинность. Это ты, Кевин-Артур.

– Бра…

– Помолчи, пожалуйста. Ты просто не понимаешь меня; ты думаешь, что я упрямая и глупая девчонка. Что ж, думай так и дальше, а я буду ждать. Времени у меня вдоволь, я терпелива и буду ждать.

– Чего?

– Пока ты не поймёшь меня. Скоро, очень скоро ты начнёшь понимать меня и когда-нибудь ответишь на мою любовь – если не из любви, так из понимания и сочувствия.

– Жалость унизительна, Бранвена, – мягко сказал я. – Тем более для тебя, Хозяйки Источника.

– Я говорю не о жалости, а о понимании, Кевин. О том самом понимании, которое вскоре придёт к тебе. Тогда ты поймёшь мои чувства и посочувствуешь мне. Не пожалеешь – а именно посочувствуешь.

С этими словами она поднялась на ноги и зашагала прочь от меня вверх по склону холма.

– Бранвена! – окликнул я.

Она остановилась и повернула ко мне голову.

– Да?

– Что с Эмрисом и Эриксоном?

Несколько секунд она помолчала, затем ответила: