В. В. ДЖЕЙКОБС, английский писатель

В СИЛУ ТРАДИЦИИ

Рассказ

Перевела с английского М. ПРИВАЛЬСКАЯ

- Вот чего я совсем не выношу на судне, - сказал вахтенный, - так это женщин. Сначала они задают уйму глупых вопросов, а потом жалуются капитану, что вы им невежливо отвечаете. А если вы отвечаете вежливо, что в результате? Думаете, пачка табаку, шиллинг или что-нибудь в этом роде? Ничего подобного. Скажут "спасибо", да еще таким тоном, будто одолжение делают, вообще с вами разговаривая.

Или вот еще. Попроси какую-нибудь девицу сойти с каната, который тебе надо смотать! Она на тебя так посмотрит, что уж лучше подождать, пока она сама соизволит сойти. А выдерни из-под нее этот канат без предупреждения, она просто утопит корабль. Я знал одного парня - он уже помер, бедняга, и оставил трех вдов оплакивать утрату, - так тот говорил, что даже при его опыте женщины всегда оставались для него загадкой, как в первый день женитьбы.

Конечно, иногда попадается девица, переодетая парнем, которую берут юнгой, и никто ни о чем не догадывается. Так и раньше случалось, и дальше будет, я уверен.

Был с нами такой забавный случай. Я ходил тогда стюардом на "Лондонском Тауэре". Отправлялись мы с большим грузом в Мельбурн и прямо перед отходом взяли юнгу. В судовой журнал его вписали как Генри Маллоу, и он отличался удивительным отвращением к любой работе и непроходящей морской болезнью. Каждый раз, когда надо было что-то делать, парню становилось дурно вне зависимости от погоды,

Тогда над ним взял шефство Билл Доусет. Он сказал, что сделает из парня настоящего моряка. Думаю, если бы Генри пришлось выбирать себе отца, он выбрал бы кого угодно, только не Билла. Что касается меня, то я вообще предпочел бы остаться сиротой. Больше всего Билл налегал на устные методы воспитания, а когда это не помогло, перешел к рукоприкладству. Правда, Генри не понимал, что это делалось для его же блага, и каждый раз так плакал, что нам становилось за него стыдно.

В конце концов Биллу стало боязно его трогать, и он перешел на то, что называл саркастическим тоном. Но тут выяснилось, что в этом Генри давал ему сто очков вперед и затыкал его на первом же слове.

Ну тогда Билл обратился к своему основному таланту, и тут же Генри побежал к шкиперу жаловаться на его выражения.

- Выражения? - спросил шкипер, глядя на парня людоедом. - Это какие же выражения?

- Грубые выражения, сэр, - сказал Генри.

- Ну-ка, повтори какое-нибудь, - сказал шкипер. Генри содрогнулся.

- Я не могу, сэр. Это... это как вы вчера разговаривали с боцманом.

- Марш на место! - заревел тогда шкипер. - Займись своим делом, и чтобы я тебя больше не слышал! Тебе не юнгой быть, а в женской школе учиться!

- Я знаю, сэр, - всхлипнул Генри. - Но я не думал, что здесь будет так плохо.

Шкипер тупо на него уставился, потом протер глаза и снова уставился. Генри опустил голову и вытер слезы.

- Бог мой, - сказал шкипер. - Только не говори мне, что ты девчонка!

- Если вы не хотите, сэр, я не скажу, - ответил Генри и снова вытер слезы.

- Как тебя зовут? - спросил шкипер.

- Мэри Маллоу, - ответил Генри.

- А зачем ты... вы это сделали? - спросил шкипер.

- Отец хотел выдать меня замуж за человека, которого я не любила, сказала мисс Маллоу. - Ему очень нравились мои волосы, и я их отрезала. А потом я испугалась и решила, что раз я стала похожа на мальчика, то вполне могу пойти юнгой на какое-нибудь судно.

- Да, прибавили вы мне заботы, - сказал шкипер и позвал старшего помощника посоветоваться.

Старший помощник, мужчина строгий в вопросах нравственности - для старшего помощника, разумеется, - просто онемел от изумления.

- Ей нужно жить отдельно, - заявил он наконец.

- Ясное дело, - сказал шкипер, позвал меня, велел расчистить для нее отдельную комнату - мы иногда брали двух-трех пассажиров - и перенести туда ее вещи.

- У вас, конечно, есть запасное платье? - с надеждой спросил шкипер.

- Только то, что на мне, - застенчиво ответила мисс Маллоу.

- Пришлите ко мне Доусета! - приказал шкипер.

Мы с трудом вытолкали беднягу Билла на палубу, и шкипер обошелся с ним так, будто тот был самым большим негодяем из всех, еще не повешенных. Ему тысячу раз пришлось просить извинения у юной леди, и вернулся он в таком подавленном состоянии, что сам не понимал, что говорит, и даже попросил прощения у матроса, которому наступил на ногу.

Потом шкипер проводил мисс Маллоу в ее каюту и, к своему величайшему изумлению, заметил в кают-компании третьего помощника - большого любителя женского общества, - который танцевал сам с собой тустеп.

В тот же вечер шкипер и старший помощник организовали из себя комитет, чтобы решить, что делать дальше. Все, что предлагал старший помощник, шкипер с негодованием отвергал, а когда шкиперу приходила какая-нибудь идея, старший помощник говорил, что это невозможно. После трехчасового заседания члены комитета стали оскорблять друг друга: по крайней мере шкипер оскорбил старшего помощника, а тот только повторял, что если бы не дисциплина, он пригласил бы кое-кого, кто сказал бы шкиперу пару очень полезных слов.

- А я вам говорю, ей нужно платье или... платье! - закричал шкипер.

- А какая разница между платьем и... платьем? - спросил старший помощник.

- Есть разница, - ответил шкипер.

- Какая? - спросил старший помощник.

- А вам это бесполезно объяснять, - сказал шкипер. - У некоторых людей слишком дубовые головы.

- У некоторых - точно, - ответил старший помощник.

После этого комитет распался, но снова собрался на следующее утро за завтраком и поднял страшный шум.

Удивительно, как за одну ночь изменилась девушка. Она умылась, уложила свои довольно длинные волосы так, что они спускались на лоб, и члены комитета кусали губы и друг на друга поглядывали, а мистер Фишер, третий помощник, все время подкладывал ей что-нибудь на тарелку.

После завтрака мисс Маллоу поднялась на палубу и беседовала там с мистером Фишером. У нее оказался красивый звонкий смех, которого я не замечал, когда она жила с нами в кубрике. А может, там у нее не было поводов для смеха.

Пока девушка наблюдала, как мы работаем, комитет в кают-компании снова ломал себе головы.

Когда я спустился вниз, кают-компания была похожа на ателье. На столе лежали шелковые носовые платки и тому подобная ерунда, а шкипер ходил вокруг с большими ножницами и не знал, с какой стороны подступиться.

- Я думаю, не стоит затевать ничего грандиозного, - сказал он. Просто что-нибудь накинуть поверх мальчишеской одежды.

Старший помощник не отвечал. Он рисовал на клочке бумаги модели женских платьев и склонял голову то так, то этак, пытаясь найти лучший ракурс.

- Отличная идея! - сказал вдруг шкипер. - Мистер Джексон, где тот халат, который дала вам с собой жена?

- Не знаю, - пробормотал он задумчиво. - Я его куда-то запихнул.

- Ну, наверное, недалеко, - усмехнулся шкипер. - Из него-то мы и сделаем платье.

- По-моему, не стоит, - сказал старший помощник. - Оно будет плохо сидеть. У меня есть другая идея.

- Какая? - спросил шкипер.

- У вас были три фланелевые рубашки, - ответил старший помощник. - Они темненькие и сидеть будут прекрасно.

- Давайте начнем с халата, - предложил шкипер. - Это проще. Я помогу вам искать.

- Ума не приложу, куда я его дел, - старший помощник задумчиво почесал за ухом.

- Давайте для начала поищем в вашей каюте, - сказал шкипер.

Они отправились в каюту к старшему помощнику и, к его огромному удивлению, обнаружили, что халат висит прямо за дверью. Это был роскошный халат - теплая мягкая ткань с красивой отделкой из тесьмы. Шкипер снова взял ножницы и склонился над халатом. Он отрезал верхнюю часть с рукавами и протянул старшему помощнику.