- Я собираюсь уехать из Фореста.

Это прозвучало как гром с ясного неба. В первую секунду Морган растерялся настолько, что даже физически потерял равновесие и вцепился негнущимися пальцами в дверной косяк.

- Ты имеешь в виду именно то, о чём я подумал?

- Не знаю, - зло усмехнулся Дилан. - Я же не читаю твои мысли… Просто больше здесь не могу. Куда бы я ни шёл, что бы ни делал, чего бы ни добивался - везде торчит его хвост. Отца, в смысле. Или не торчит, а мерещится, но разницы никакой. Все думают, что я добился своей должности только за счёт семьи.

- А разве не так? - сухо спросил Морган. В висках что-то горячо пульсировало - не кровь, нет. Слишком едкое и жгучее для крови.

- Может, меня и повышают быстрее, чем следовало бы. Но, чёрт возьми, оперирую я сам, и я лучший хирург в этом городе! - Дилан тщательно растёр недокуренную сигарету и щелчком пальцев запустил её в нетронутый снег в саду. - Я же не глухой и слышу, что обо мне говорят. И знаю, что будут говорить всегда… В общем, на конференции я познакомился с одним человеком. Он обещал мне место в крупной клинике близ Уитшира.

- Это даже не соседнее графство.

- Чем дальше, тем лучше. - Дилан запрокинул голову и потёрся макушкой о стену. И без того слишком небрежно стянутые в хвост волосы превратились в растрёпанный веник. - Я туда, конечно, не рядовым хирургом иду, но и не шефом. Никто не будет мне заглядывать в рот, как здесь.

- И плевать в спину, когда ты отворачиваешься.

Морган хотел понять и посочувствовать, но ощущал только иррациональную обиду: его бросают здесь. Его. Бросают. Здесь.

И всю семью тоже.

- Как будто про тебя не говорят чего-то подобного. - Дилан зажмурился и с силой потёр веки. Лицо его сейчас казалось алебастровой маской - несмотря на мороз, на скулах не было и тени румянца.

- Не говорят, - одними губами улыбнулся Морган. - Я же безотказный ангелочек Майер, самый правильный парень во всём Форесте. Я делаю чёртову кучу неблагодарной работы, а должность у меня слишком маленькая, чтобы завидовать.

- Иди ты… - Дилан покосился на него и неловко притянул к себе одной рукой за плечо. - Тоже мне, ангелочек… Матери не рассказывай только, ладно? Я сам.

- Когда?

- Хотел сегодня, - тихо признался Дилан. - Но не смог. Мама такая счастливая, потому что я зашёл. И отец… ну, на удивление нормальный.

У Моргана вырвался смешок.

- Я тоже заметил. Слушай, а кто-нибудь ещё в курсе?

- Гвен, - еле слышно откликнулся он. - Сэм меня поколотит, если узнает. А Гвен помогла с документами. Ну, и с арендой там, в Уитшире.

- Я тебя тоже поколочу.

- Не сердись, мелочь, - хмыкнул Дилан и взъерошил ему волосы. - И пойдём в дом. Ты уже как ледышка.

Остаток ужина прошёл идиллически. Этель долго уговаривала Дилана остаться на ночь, но он был непреклонен. Морган проводил его до калитки, очень аккуратно выставил сигнализацию и вернулся сразу к себе в комнату, не заглядывая в столовую к родителям. В спальне он плотно задёрнул шторы, полностью разделся, влез под одеяло и свернулся клубком, насколько гибкость позволяла, и так проспал до тех пор, пока не затрезвонил будильник.

Во сне была сплошная, жуткая чернота, и в ней кто-то тонул: то рыжий и бесконечно усталый Дилан, то бесформенный, оплывший отец, то сам Морган - надтреснутая фарфоровая кукла с дырами вместо глаз.

- Морган, задержись. Поможешь мне отнести дипломат в машину.

Компактный отцовский дипломат вместе со всеми документами и припрятанной флягой можжевелового ликёра весил килограмма три, и, разумеется, дело было не в нём.

- Как скажешь, пап.

Этель сделала вид, что ничего не слышит. С памятного визита Дилана прошло уже два дня, и, хотя прямо ничего сказано не было, она явно что-то подозревала. Не отъезд, наверное, а какую-нибудь обычную-и-безумную выходку, как тогда с Самантой, которая однажды притащила домой побитого жизнью детектива на десять с лишним лет старше её, и заявила, что через неделю они женятся, а затем улетают на Гавайи - наслаждаться медовым месяцем. Этель тогда выдержала жестокую трёхдневную войну с Годфри, отстаивая право дочери самой решать свою судьбу, и сейчас явно готовилась к чему-то подобному.

“Ей ведь тоже не понравится решение Дилана, - подумал вдруг Морган. - Но она точно так же будет за него драться”.

В груди заворочалось что-то тёмное, шипастое. Оно не хотело отпускать брата и нашёптывало, что если бы Морган захотел… если бы только захотел…

Он потряс головой и вышел из столовой вслед за отцом.

Тот поджидал в прихожей, у кадки с фикусом.

- Нужно подъехать к одиннадцати в бар на улице Макмёрфи. Он называется “Гнездо кукушки”. Там человек передаст тебе небольшой пакет. Всё уже оплачено, надо только доставить это к нам домой.

- Нет проблем, - пожал плечами Морган. Дурацкая ревность к брату временно отступила перед ощущением контролируемой опасности - как на американских горках. Этакая терапевтическая щекотка для нервов. - Надеюсь, там никаких наркотиков или отрубленных человеческих пальцев.

- Разумеется, нет, - сухо ответил отец. - Всего лишь несколько документов. Нужный человек будет в красной бандане и в свитере с Микки-Маусом.

Морган чуть со смеху не покатился.

- Вкус у него что надо. А чего сам не заберёшь, кстати?

- Мэр не может ходить по барам, а у нас дома такому субъекту делать нечего. - В переводе с языка политиков на человечий это значило: “Нельзя, чтобы нас видели вместе”. - Будь хорошим мальчиком, Морган. И не задерживайся потом, сразу возвращайся.

- Зависит от того, какие там будут коктейли, - фыркнул Морган и выбежал на улицу, на ходу застёгивая куртку. Липкие хлопья снега оседали на волосах, но почти не таяли; температура застряла немного ниже нуля, и это был самый тёплый день с начала декабря.

После работы он тянул время, как мог, но вышел всё равно около восьми, хотя вдобавок к обычным делам почистил кофе-машину и разобрал всю почту Оакленда на завтра. Пешком прогулялся до “Цезаря” и взял одну лапшу на вынос, затем сел в машину и вырулил к улице Макмёрфи, но потом глянул на часы и остановился на другом берегу реки. Поднялся на мост и потом долго ещё тянул лапшу из термостакана, глядя на отражение фонарей в никогда не замерзающем Мидтайне. Когда доел, снова взглянул на часы, чертыхнулся, отправился шататься по магазинам, но в конце концов так увлёкся, разглядывая виниловые пластинки в крохотном подвале под супермаркетом, что едва-едва успел в бар к одиннадцати.

Тип в бандане уже сидел за стойкой.

Если бы не очки, которые стоили как две зарплаты Моргана, то можно было бы легко принять его за маргинала.

- Мне, м-м… кофе с лавандой.

Заказывать что-то другое в месте, где сигаретный дым явно попахивал травкой, а к коктейлям почти в открытую подмешивали загадочные “усилители вкуса”, поднимающие цену раза в два-три, было бы не самым разумным решением.

- Сечёшь в кофе, чувак.

С близкого расстояния он выглядел куда моложе. Пожалуй, даже ровесником Моргана или чуть старше. Его изрядно портила пучковатая козлиная бородка, словно приклеенная к концу острого подбородка. Сильно подведённые глаза смотрели из-за тонированных стёкол цепко и ясно.

- У меня тут была назначена встреча, - негромко произнёс Морган.

Рядом на высокие барные стулья начали громоздиться две вдрызг пьяные девицы - одна ярко накрашенная, в чёрной коже, другая скромная, в джинсовом комбинезоне и свитере-лапше. Информатор похлопал по стойке, предлагая Моргану то ли придвинуться поближе, то ли наклониться.

- А знаешь, почему здесь, а? - жарко выдохнул он на ухо. Морган мотнул головой. - Тут чужие не ходят. Так-то, чувак.

Усатый бармен, свирепо улыбнувшись, плюхнул перед ними железную чашку, из которой выпирала плотная шапка пены. В пене тонули лиловато-голубоватые лепестки. Морган принюхался, но ничем кислым или подозрительно химическим не пахло - только молоком и лавандой.