- Помолчите, а? - уже совсем невежливо попросил Морган, утыкаясь лицом в собственные колени. Дебора усмехнулась:

- Снежком умойся.

Морган поразмыслил - и послушался.

От снега тошнота прошла, и головокружение тоже. Лицо загорелось румянцем.

- Ну, как я выгляжу?

- Как сахарная фигурка с торта для новобрачных, - хихикнула Дебора.

- А вы выглядите как… как… Нет, не могу, я же за джентльмена, - фыркнул Морган, грея ладони между колен. - Кто такая эта Кристин?

- Хитроумная стерва с жирной задницей. - Дебора выдохнула целый клуб густого дыма. - Чёрт из коробочки. Не знаю, кто, но она сейчас везде. На всех благотворительных вечерах, на всех встречах… Отбивает мой титул первой тусовщицы Фореста. Дрянь, да?

- Редкая, - согласился Морган от души. - Вы знаете, в её присутствии я… я…

- Я видела, что “ты”, - передразнила его Дебора. - Не смотри на меня так. Сама ничего не понимаю. Заметила только, что от табака при ней тошнит меньше. И жрать не так хочется… Ты видел Сисси Костнер? - Морган кивнул. - Так вот, она раньше была похожа на твою матушку. Пока не начала знаться с этой… - Дебора затушила недокуренную сигару о лавку и выкинула в полумрак сада. - Ладно, посиди здесь ещё чуток, а потом иди в зал. Я вытащу твоего папашу. Как же он сдал, старый засранец, ах, как сдал… А всего-то лет пятнадцать прошло…

Ворча себе под нос, Дебора вернулась в дом. А Морган достал из-за пазухи часы, откинул крышку и уставился на стрелки: они дрожали слабо-слабо, точно пытались сдвинуться, но никак не могли.

На следующее утро Годфри Майер всё же отправился в больницу. Морган отвёз его, сдал с рук на руки брату и вернулся домой, а там наконец смог остаться наедине со своими мыслями - и с музыкой Этель, доносящейся с верхнего этажа.

Результаты вчерашней вылазки были неутешительными.

Холодно прокрутив всё в голове ещё раз, он нашёл мужество признаться себе, что с самого начала поступил глупо. Импровизация хороша для джаза, а не для политики.

“В итоге я так ничего и не узнал, - досадливо констатировал Морган, пялясь в потолок. - Кроме того, что Костнеры тоже по уши замешаны в дела фонда, а фонд действительно занимается благоустройством города”.

Витали в воздухе подозрения, что пропажа части земель после переоформления документов под страховку, постройка колоссального эко-парка по проекту Диксона, шантаж Кента Фелтона - главы департамента по недвижимости при совете графства - и деятельность “Нового мира” неразрывно связаны, однако нащупать эту нить он никак не мог.

А ещё был другой город, тени, безликие и загадочная Кристин, при одной мысли о которой желудок вновь скручивало, а к горлу подступала тошнота.

“…Жрут что попало. Грызут проводку. Портят вещи. Гадят. Разносят чуму и блох. А самое мерзкое - они постоянно умнеют и придумывают новые фокусы…”

Слова Уилки зазвучали как наяву.

“Новые фокусы”.

Предположение, что Кристин имеет отношение к теням, до отвращения походило на правду.

Чувствуя лёгкое головокружение, Морган распахнул окно - и едва не захлебнулся морозным ветром. Издалека слабо тянуло выхлопными газами и незамерзающей рекой, но воздух оставался свежим и хранил в себе и пряность выстывших болот, и пронзительную чистоту зимнего леса, и сладость кофеен из центра, и тот неуловимый, будоражащий снежный вкус, что составляет предчувствие Рождества. А поверх всего, лёгким флёром - он улыбнулся, когда понял это - неразбавленный морской бриз “Шасс-Маре”.

- Ну что ж, - пробормотал он, щурясь от яркого не по-декабрьски солнца. - Глупо в такую погоду сидеть дома и изображать великого мыслителя и детектива. Лучше поиграть немного в Тодда-Счастливчика.

Достав мобильник, Морган зачем-то дважды пролистал записную книжку и только затем набрал Кэндл.

Ответила она сразу.

- Соскучился? - В голосе звучали те самые протяжные, соблазнительные интонации, которые говорили о том, что Кэндл только что проснулась и всячески пытается это скрыть. - Не смог до понедельника дотерпеть, м-м-м?

- Просто изнываю от тоски, - сознался Морган с полной серьёзностью. Кэндл фыркнула в трубку. - Не желаешь насладиться прогулкой по городу в этот чудесный день?

- Смотря где гулять, - зевнула она.

- По дороге решим, - улыбнулся Морган. - Я заеду за тобой через полчаса.

- Ну и ладушки… А, нет, через полчаса ты в закрытую дверь упрёшься, я ещё буду в душе.

- Значит, воспользуюсь своим ключом, - подытожил он.

- Нахалёныш, - весело протянула Кэндл. - Только я не виновата, если вдруг нанесу тебе травму неподобающим видом, идёт? Никаких претензий.

- Я ещё не сошёл с ума - предъявлять претензии профессиональному юристу, - отшутился он.

- Бе-бе-бе, - подразнилась Кэндл в трубку. Послышались гудки.

Морган торопливо распихал по карманам джентльменский набор - личная карта, кредитка, ключи, электрошок и старый городской план. Уже переступая через порог, ощутил вдруг странную, тянущую пустоту над сердцем, прижал руку к груди - и с облегчением нащупал часы. А затем только осознал со всей ясностью, что в эту короткую секунду искренне пожелал встретить Уилки. Просто так, без повода.

Мысль была слегка пугающей.

Даже после морозной ночи “шерли” завелась без долгих уговоров. Дороги были практически пусты; Форест отсыпался после субботних попоек в барах и набирал силы для воскресных семейных пикников. До многоквартирного дома, где жила Кэндл - чуть в сторону от центра - Морган добрался быстро, но застать её врасплох так и не сумел: она уже запирала дверь, зажимая вечно спадающий рюкзак подмышкой.

- Ну, ну же, скажи, что я прекрасна! - с ходу заявила Кэндл, даже не оборачиваясь, и пнула дверь. Упрямый ключ наконец-то провернулся в скважине, и замок злорадно щёлкнул.

- Ты прекрасна, - автоматически ответил Морган, опираясь спиной на перила; они были исписаны, изрезаны и погнуты так, словно над ними веками издевались поколения трудных школьников. Стены тоже пестрили неприличными надписями, даже на стыке с потолком, куда обычному смертному дотянуться было невозможно. - Кстати, как догадалась, что это я? Вдруг на моём месте бы оказался какой-нибудь обкуренный маньяк? Или твой сосед? - он кивнул на дверь дальше по галерее, сплошь в выемках, подозрительно напоминающих следы от пуль.

Кэндл сунула ключ в задний карман и хлопнула себя по бедру, ухмыляясь через плечо. Сегодня она выглядела едва ли не строже и официальней, чем обычно - в офисной одежде. Тёмно-серые прямые джинсы с россыпью разномастных кожаных заплат, ботинки на массивной подошве и короткая пронзительно-жёлтая куртка - униформа бунтующих подростков и вечно молодых солисток рок-групп.

- У соседа другой парфюм, - сощурилась Кэндл. Она почти обошлась без косметики - только глаза были, как всегда, точно маркером подведены. - А маниаки, видишь ли, меня боятся ещё с пубертатного возраста.

- Твоего?

- Чьего же ещё? - снисходительно улыбнулась она. - Ну, веди, герой. Куда идём сначала?

- В “Томато”, - поразмыслив, решил Морган. - Я ещё не завтракал. А потом… потом я хотел бы с тобой кое-что обсудить. А где… Скажем, на мосту.

“Где не будет лишних ушей”, - повисло в воздухе недосказанным.

Кэндл кивнула:

- “Томато” так “Томато”.

Свободных столиков в забегаловке не нашлось - компания подростков бурно отмечала чей-то день рождения, и для посетителей оставили лишь несколько мест у окон. Морган заказал пиццу с пепперони и овощами на вынос, две порции кофе и упаковку свежевыпеченных “пальцев” из слоёного теста с корицей и фисташками. Кэндл присмотрела абсолютно пустой мост недалеко от главной площади - одну из бесчисленных перемычек, соединяющих берега извилистого Мидтайна. Ветер там гудел лютый, и пальцы быстро немели от холода, несмотря даже на перчатки и на тепло, исходящее от кофейных стаканов.