Ресторан находился в двадцати милях от фермы и, памятуя о законе, запрещающем водить машину в нетрезвом состоянии, Симон вызвал два такси.

Бетти до последней минуты не решалась надеть новое платье. Сначала примерила простенькое серенькое, купленное специально для первой встречи с матерью Бенджамина. Тогда она была в отчаянии, обнаружив, что все ее наряды не годятся, а точнее, не понравятся миссис Макгрегор.

Серое платье было ей чуть-чуть велико и, возможно, излишне официально для ресторана. Оно больше бы подошло для похорон, а не для веселья. В зеркале Бетти увидела угрюмую девушку, которую бы ни один мужчина, даже хорошенько выпив, не назвал бы привлекательной.

Она сердито сорвала с себя старое платье и надела обновку. Шелк нежно облегал фигуру, подчеркивая соблазнительность форм и придавая ей необыкновенную женственность. От глаз не могли ускользнуть тонкая талия и длинные стройные ноги владелицы.

Бетти придирчиво осмотрела свой макияж. Глаза казались еще более глубокими, и она нахмурилась, удивившись полноте губ: как будто их только что целовали и они жаждали поцелуя вновь.

– Поторапливайся, копуша, – крикнул снизу Ллойд.

Схватив вечернюю сумочку, Элизабет выскочила на улицу.

– Тебе лучше поехать с Симоном, – сказал Ллойд, быстро вталкивая сестру в одно из поджидавших такси, и она даже не успела придумать отговорку.

Дверца захлопнулась, и Элизабет оказалась в машине. Если уж Симон в джинсах и свитере приводил девушку в замешательство, то сейчас, увидев его в шикарном костюме и «бабочке», она была сражена наповал.

– Что-то не так? – поинтересовался он.

– Нет-нет, все хорошо.

– Мм… Уже виделись с женихом?

Ее мозг лихорадочно заработал: догадался ли Симон, что они действительно встречались, или он просто поддерживает светскую беседу?

– Сегодня утром, так, накоротке.

– Чтобы получить разрешение поехать со мной вечером в ресторан?

От его самомнения у Элизабет перехватило дыхание.

– Конечно, нет, – опомнившись, сказала она. – Во-первых, я не нуждаюсь в чьем-либо разрешении, а во вторых… я еду не с вами, а со своей семьей.

– А, значит, вот как вы рассуждаете, – с легкой ехидцей проговорил Симон. – Что ж, я рассматриваю это событие по-другому. Для меня, пригласившего вашу семью в ресторан, это великолепная возможность вновь обнять вас, когда мы будем танцевать. Это…

Бетти надеялась, что таксист их не слышит.

– Прекратите, – жестко потребовала она. – Вы прекрасно знаете, что дурачитесь…

– Неужели? – пробормотал он с явной иронией.

Сердце девушки отчаянно забилось, но она старалась не замечать этого. Просто Симон опять дразнит ее, вот и все. Это его излюбленный способ вывести ее из дремотного, как он считал, состояния и привести в нормальное. Она была уверена, что все действия Симона, как и реплики, заранее спланированы и отрепетированы. Конечно же, он не такой дурак, чтобы надеяться, что она влюбится в него без ума.

Влюбиться в него? Элизабет больно прикусила губу, чтобы отчаянный вопль не сорвался с ее уст. Это неправда! Она не могла позволить случиться этому, но, увы, и не сумела предотвратить, с отчаянием признала девушка минутой позже. Иначе, почему она стесняется и чувствует себя неловко, когда он рядом? Почему она вдруг стала считать Бенджамина виновным во всех смертных грехах, а их отношения лживыми? Она была вполне счастлива и спокойна, пока Симон вихрем не ворвался в ее жизнь. Счастлива и спокойна… А сейчас?

Сейчас она бесповоротно и безнадежно влюбилась в человека, для которого навсегда останется лишь скучной американской сестрицей и никогда не станет кем-нибудь иным.

– Расскажите мне о родственнице Бенджамина, – неожиданно попросил Симон.

Вопрос удивил Бетти, и она подумала, уж не догадался ли он по своему обыкновению о матримониальных планах, которые миссис Макгрегор строила в отношении своего сына и Дебби.

– Зачем? – спросила она, скрывая волнение. – Надеетесь, что эта девица вам подойдет?

Симон внимательно посмотрел на нее.

– Не такая уж вы и глупая, Элизабет. Я оценил ваш намек. Вам не очень-то хочется идти на ланч к его матушке, так ведь? А почему? Боитесь, что жених задаст много нескромных вопросов?

– Каких, например? – хорохорилась она.

– Например, захочет в подробностях узнать, как мы провели эти три дня и три ночи на ферме, учитывая, что там всего одна кровать, хоть и большая и удобная, – не унимался Симон.

Слава Богу, в полутьме салона не было видно, как ее бледное от природы лицо заливается краской. Бетти бросила беспомощный взгляд на водителя, но если он и слушал их разговор, то не подавал виду.

– Бен об этом не знает, – прошипела она. – Он никогда не был на ферме.

– И вы не собираетесь рассказывать ему о нашем приключении, я прав? Вы намерены представить дело так, будто ничего не было?

– Но ведь ничего и не произошло, – отчаянно упорствовала девушка, думая о том, слышно ли, как бешено колотится ее сердце. Она сама, конечно же, слышала это неровное и учащенное биение, с головой выдававшее ее любовь к Симону.

– Черт побери, так уж совсем ничего, – грубовато проворчал он, делая ударение на последнем слове.

Бетти почувствовала, что они оба на взводе, обстановка накаляется и надо успокоиться, пока не поздно.

– Вы не говорили, сколько пробудете здесь. – Она отодвинулась от спутника. – Ваши дела в Денвере…

– Подождут, – нетерпеливо прервал он. – Что такое, дорогая? Испугались, что я поступлю не по-джентельменски и расскажу жениху о нас все?

– Нет, вы не можете сделать этого, – умоляюще прошептала она.

Девушка чуть не призналась, что он был прав, и она не может выйти замуж за Бенджамина, но ее удержали гордость и инстинкт самосохранения. Если она только заикнется об этом, Симон тут же засыплет ее самыми каверзными вопросами. Элизабет видела, что он собирается еще о чем-то спросить, но в этот момент такси остановилось, и Бетти с облегчением выбралась из машины.

– Более мой, как красиво! – воскликнула Хелен, входя в ресторан.

– Да, действительно красиво. Много средств затратили хозяева, чтобы, придать сельскому дому элегантность. В просторном холле оборудовали танцплощадку.

– Добро пожаловать! – Улыбающийся официант приветливо указал на один из столиков у окна, задернутого красивыми шторами.

Ресторан был полон, ненавязчиво играла музыка. Столы покрывали безупречно белые накрахмаленные скатерти. Зал был декорирован в глубоких малиновых тонах со светлыми штрихами розового.

Еще никто из них не успел сделать заказ, но Бетти заметила, как Симон попросил о чем-то официанта. Через несколько минут принесли шампанское в хрустальном ведерке со льдом.

– Конечно, оно не может соперничать с вашим вином. – Симон улыбнулся миссис Бенсон. – Но мне кажется, вполне достойный напиток, чтобы выпить за наш род, где бы мы ни жили.

Этот тост положил начало удивительному вечеру воспоминаний о различных случаях из истории семьи. Симон рассказал много интересного о своих предках. Оказывается, аргентинская ветвь Бенсонов весьма гордилась своими североамериканскими корнями, и Симон признался, что его родным всегда хотелось посетить Колорадо.

– О, пусть они приезжают, – воскликнула миссис Бенсон. – Летом. Они могут остановиться у нас. Нам бы очень хотелось познакомиться с ними.

– Ну, они не такие интересные люди, как я, – скромно заметил Симон, потупив глаза, и все рассмеялись, даже Бетти.

Но ей стало не до смеха, когда они, сделав перерыв, вышли в холл. Паркет сверкал, оркестр наигрывал что-то очень мелодичное, приглашавшее к танцу. Девушка видела, как отец с матерью, а затем и Хелен с Ллойдом присоединились к кружащимся парам.

– Потанцуем? – тихо предложил Симон, и хотя она панически боялась оказаться в его коварных объятиях, отказаться не могла.

Симон был прекрасным партнером и, увлекая Бетти за собой в танце, каждым движением приглашая следовать за ним, все больше и больше околдовывал ее. Она старалась держаться как можно дальше.