— Неха, — поздоровался он, наблюдая, как кобра оборачивалась вокруг её руки. — Ты знаешь, почему мы с тобой сейчас разговариваем.

Как сказала ему Елена, погружаясь в ванну, у вампира странные, неожиданные запахи, поэтому потенциальный запах яда мог ничего не значить. Но, по словам Венома, Неха метила своих обращённых.

Королева Змей и Ядов изогнула губы в улыбку, такую же холодную, как и кровь её любимых существ.

— Это всего лишь игра, Рафаэль.

Смертные, возможно, обратились бы к её совести, надавили на жалость, чтобы вызвать чувство вины за бессмысленную смерть — хотя, вероятнее, смерти — которую повлекли её действия, но Рафаэль разговаривал с её гордостью.

— Неха, действовать через таких глупцов — ниже твоего достоинства.

На такое оскорбление Титус бы вспылил, Микаэла злобно зашипела, но Неха… Неха вздохнула, погладила змею на шее и схватила её за голову, не давая открыть пасть, пока существо не начало вырываться. Неха отпустила змею, которая так и осталась на шее.

— Ты прав, — проговорила она. — Но ты помог забрать у меня кое-кого любимого, Рафаэль.

— И ты решила забрать кого-то у меня? — «Как умно и жестоко, — подумал Рафаэль. — Как и змеи, которых она держит».

— Уверена, твоя охотница не обрадуется, когда узнает, что став твоей, поставила под удар всех, кого любит.

Поглаживая кобру по блестящей шкуре, Неха, подтвердившая причастность к убийствам в школе, посмотрела Рафаэлю в глаза. Тогда он и заметил в карих глубинах искры сумасшествия.

— Что насчёт остального… предательство всегда горькое на вкус. А твой вампир был слаб, его так смехотворно легко было сломить и управлять.

Рафаэль уже приказал Дмитрию и Веному проверить наличие других змей в окружении.

— Зачем тогда убивать его?

Неха элегантно пожала плечом.

— Он мог кое-что знать, хотя спорно. Он был полезным инструментом, и уверяю, смерть он посчитал милостью. Он не смог бы пережить наказание не тронувшись умом.

Вероятно. Но Рафаэль был уверен, что мужчина не желал смерти от того, что ему вырвали внутренности.

— Ты знаешь, что поступок Анушки был кощунством. — Дочь Нехи нанесла увечья ребёнку. А это величайшее табу из расы.

— Рафаэль, я мать. — Молчание поражающей скорби. — Была таковой.

— И теперь ты заставляешь таких же матерей переживать свою боль? — Неха — одна их тех в Совете, кто всегда относился к смертным детям как к драгоценности.

Она медленно моргнула, а затем уставилась на него холодным и мрачным взглядом, который, как известно, пленил многих ангелов.

— Думаю, скоро у тебя будут проблемы серьёзнее, чем мои скромные шалости.

Рафаэль ничего не сказал.

Улыбнувшись, Неха протянула руку, а когда вернула в поле зрения, держала в ладони чёрную орхидею.

— Я думала, что это мило с моей стороны. — Она провела лепестками эбенового цвета по коже кобры. — Забавно будет наблюдать за тобой, когда она проснётся. Она ведь бросила тебя, всего изломанного на поле, как можно дальше от цивилизации?

Ожидая колкости, он не реагировал.

— Неха, — тихо начал он, — на это нарушение границы я не обращу внимания, ты ведь ребёнка потеряла… но больше не заходи на мою территорию.

Неха горько рассмеялась.

— Рафаэль, что ты можешь мне сделать? Я потеряла самое главное.

— Ложь, — проговорил он. А дождавшись, когда стихнет её смех, нанёс смертельный удар. — Ты бы не хотела потерять силы.

Выражение лица Нехи стало пустым.

— Ты чересчур высокомерен, раз считаешь, что обладаешь силой, как-то повлиять на мою.

— Не забывай, что я казнил Урама. — Да, это забрало частичку его души, но Урам превратился в монстра и мог посеять хаос в мире. — Не забывай кто и что я, Неха.

Архангел Индии долго удерживала его взгляд.

— Вероятно, твоя смертная так тебя и не изменила.

Рафаэль не стал на это отвечать и завершил разговор, но когда развернулся и пошёл к своей охотнице, осознал, что Неха не права. Елена изменила его.

«Ждала меня, хебибти?» — спросил он, прикоснувшись к её сознанию.

«В кровати без тебя холодно».

Когда он открывал дверь спальни, знал, что никогда не сможет вернуться к жизни, которую вёл до Елены, где вырабатывали жестокость сердца, а любовь считалась слабостью.

— Ты устала, Елена?

Приподнявшись, его охотница села и позволила простыне соскользнуть до талии.