Сердце стучало втрое чаще, и она прижала ладони к его щекам.

— Напугать меня до полусмерти — плохая прелюдия.

Просунув руку между ними, когда они плавно затормозили, Рафаэль коснулся напряжённого комочка нервов между её бёдер… и Елена едва не взорвалась. Сжав внутренние мышцы, она встретилась взглядом с голубыми, напоминающими Атлантику, глазами.

«Двигайся».

Держа одну руку под её задницей, а другую на спине, архангел решил в кои-то веки подчиниться приказу. И все мысли покинули её голову.

На следующее утро Рафаэль лежал, опираясь на руку, и смотрел, как спит его супруга. Елена была истощена, но крепко стискивала подушку, лёжа на животе. Он улыбнулся и провёл пальцем по её спине. Она издала какой-то звук, непохожий на жалобу, поэтому он продолжил исследование.

Прошлая ночь… была великолепной. Елена оказалась сильнее, быстрее, охотнее, чем он ожидал.

Он не думал, что её знакомство с самым интимным танцем будет таким чувственно грубым, но когда Елена, не дрогнув, каталась с ним на каждой волне, поддался искушению и взял её так, как никогда бы не сделал с другой женщиной. Потому что бессмертные или нет, они были бы в ужасе.

— Привет, — сонно проворчала она, придвигаясь ближе, пока его колено не коснулось её тела, и расправила крылья, пока одно не легло поперёк его бедра. Рафаэль с собственническим удовольствием провёл рукой по скрытым перьям цвета индиго.

— Доброе утро.

Она положила руку ему на бедро под простыней, опасно близко к той части его тела, которая испытывала самый неутолимый голод.

— Осторожнее, Охотница Гильдии.

Она сонно изогнула губы, но в глазах было столько насторожённости.

— Так ты расскажешь мне, что случилось прошлой ночью?

Он знал, что она будет настаивать. Такая вот Елена. Как он и говорил, было бы легче, слушай она его… но тогда он никогда бы не считал её своей супругой.

— Я говорил, что у нас с мамой всегда была сильная ментальная связь. — Он боролся с воспоминаниями о том времени, когда Калианна была именно его матерью. — Похоже, связь всё-таки пережила все эти века. Мать может дотянуться до меня даже во сне.

Елена провела рукой по его бедру, удерживая на земле и в настоящем.

— Что ты видел?

— Прошлое и будущее.

«— Рафаэль, — едва слышный шёпот.

— Рафаэль

Он узнал его.

— Мама? — Открыв глаза, он обнаружил, что стоит на зелёном поле, под небом блестящего оттенка крыльев голубой сойки, а в воздухе благоухание тысячи безымянных цветов. Рафаэль нахмурился. До боли знакомое место… Даже сверкающие, как драгоценные камни, на фоне нефритово-зелёных стеблей травы, капли росы.

Но его разум играл с ним в игры, отказываясь напомнить название поля. Присев на корточки, он отломил один из стеблей, коснулся пальцем росы.

Поток ветра… и она изящно ступала по траве, край длинного белого платья флиртует с её лодыжками. Сердце Рафаэля перестало биться, когда он увидел, как Архангел пронзительной красоты, породившей легенды и ставшей причиной падения империй, шла к нему. Густые, дикие, шелковистые волосы водопадом цвета чёрного дерева ниспадали по её спине, и Рафаэль вспомнил, как отец любил сжимать их в кулаках, когда целовал мать. А глаза у неё пронзительного оттенка, который он каждый день своей жизни видел в зеркале. У Рафаэля глаза и сила Калианны, а возможно, и её безумие. Но свой рост он унаследовал от отца. Встав, он увидел улыбку Калианны, когда она остановилась перед ним. И эта женщина едва доставала ему до груди.

— Мой Рафаэль, — прошептала она. — Мой дорогой мальчик. Как ты вырос. — Он возвышался над ней, но даже сейчас чувствовал себя перед ней ребёнком. Когда она положила пальцы ему на грудь, он не мог отодвинуться, сердце болело от чувства потери, которое преследовало его всё это время.

— На этом поле ты меня переломала.

Наконец-то, он вспомнил кровь и боль. Вспомнил, вид, как она уходит с грустью во взгляд.

— Я была сумасшедшей, Рафаэль. — Сказано это с ясностью, которая напомнила об ошеломляющей силе песне, когда-то поработившей мир. — Но я сражалась ради тебя.

Он вспомнил все свои сломанные кости, о том, как тело было раздроблено и разбито на такое множество частей, что ему потребовалось много-много времени на восстановление.

— Неужели?

Подняв руку, она в материнской ласке, которая грозила вернуть Рафаэля в юность, коснулась пальцами его щеки.

— Безумие нашёптывало, что я должна тебя убить, что ты потенциально можешь превзойти мою силу.

Рафаэль знал свою силу, а ещё знал, что архангел перед ним на тысячелетия старше, и её способности не имели себе равных.

— Ты очень древняя, мама, а я молод.

— Самый молодой ангел, ставший архангелом. — В её голосе звучала гордость, которая задевала за живое. — Я присматривала за тобой даже во сне, мой дорогой мальчик. И я вижу будущее, в котором ты будешь летать гораздо выше, чем я или Надиэль осмеливались мечтать.

Он её сын и оплакивал то, кем она когда-то была, даже когда пытался казнить. Он не мог удержаться, не шагнуть вперёд и не обнять стройную мать, не зарыться лицом в её волосы и не вдохнуть сладкий запах родного леса.

— Ты спишь.

— Нет, я просыпаюсь. — Материнские слёзы упали ему на щеку, пока Калианна гладила его по волосам. — Я чувствую в тебе смертную жилу, Рафаэль. — Он моргнул, отстранился и покачал головой. Елена. Он забыл про Елену. Как такое возможно, когда охотница — неотъемлемая часть его жизни?

— Мама, что ты со мной делаешь?　

Её глаза пылали жаром самого солнца, даже немного согревая.

— Напоминаю, кто ты — сын двух архангелов, самое сильное дитя, рождённое во Вселенной.

Тряхнув головой, он посмотрел в её голубые глаза.

— Я сам себя создал, и никогда не был твоим созданием. — Её глаза горели мерцающей синевой.

— Я не позволю тебе принадлежать ей. Ты слишком великолепен, чтобы принадлежать бессмертной со слабым смертным сердцем. — И тогда он понял, что Калианна убьёт Елену, если сможет».