Елена хотела драться с этим злом, резать его, но кинжалы не подходили. Ведь зло — это тело Рафаэля.

— Елена, пригнись!

Она нагнулась с первым слогом Иллиума, расправляя крылья над Рафаэлем. Что-то ударило в плечо, оставляя синяк, но она не вставала, пока Иллиум не дал понять, что всё чисто.

— Что они творят?

«Я хотел бы знать».

Осознав, что архангел больше не видит, что его прекрасные глаза ослеплены чернотой, она подняла голову и почувствовала, как воздух покидает лёгкие.

— Боже Мой, Рафаэль. Они… — Сглотнув, она сосредоточилась на двух бессмертных в небе. — Твоя мать умудрилась повредить крылья Ли Дзюань, которая то становится призрачной, то осязаемой. — Ей нужна сила поддерживать другую форму. Этого мы не знали. — Кажется, твоя мать не ранена, но отлетать от ударов Ли Дзюань ей всё сложнее. — Калианна двигалась с феноменальной скоростью, но… — Рядом с Ли Дзюань она выглядит почти вялой.

«Я ошибся. Она не готова проснуться».

С замиранием сердца Елена поняла, Калианна проснулась ради сына.

— Она неплохо справляется. — Но теперь, сосредоточив внимание, она видела слабость Калианны так же ясно, как и Ли Дзюань.

Глядя на Рафаэля, Елена хотела солгать и успокоить, но они выше этого.

— Думаю, твоя мать проиграет, Рафаэль.

Тело Рафаэля содрогнулось, крылья потемнели, а кожа стала алебастровой.

«Архангел!»

Рафаэль слышал Елену, но не мог ответить. Разум захватил обжигающий жар, вспыхивающий белым пламенем, которое превратило его мир из холодного тёмного в пожарище. Инстинкты, выработанные за тысячелетие жизни, побуждали бороться с яростью пламени… но потом Рафаэль увидел, что зло делает. Пожирая и уничтожая всё, так же дико, как ангельский огонь. При этом оставляло в чувствах тягучий «привкус», который он не мог разобрать, но тот до глубины души был знаком.

«Рафаэль, не смей покидать меня. Вместе! Ты обещал мне, что если мы падём, то только вместе!»

Даже в разгар борьбы в теле, её требование пробудило желание завладеть её губами, провести рукой по крыльям воина в открытом владении.

Внезапно молния пронзила спинной мозг и распространилась ядерной вспышкой по крыльям, вспыхнув таким жаром, что Рафаэль почти ожидал сгореть. Но когда ожог превратился в глухое, пульсирующее гудение, он поднял ресницы и увидел лицо Елены, которая смотрела на него, с решимостью в каждой черте.

«Я не отпущу тебя, Архангел. Не отпущу! — Затем, душераздирающее молчание. — Не могу жить без тебя, Рафаэль».

Он положил руку ей на щеку.

— Елена, меня не так просто убить.

Вот только он должен быть мёртв. Он архангел, но Ли Дзюань эволюционировала на другой уровень существования, и её сила выше всего известного, с чем можно бороться. У её силы вкус смерти, как для смертных, так и для бессмертных.

Всё тело Елены содрогнулось, и она прижалась лбом к его лбу на долгую, тяжёлую секунду. Одинокая, болезненная капля упала ему на щеку, прежде чем Елена подняла голову. Рафаэль встал. Каждая часть тела болела, но Рафаэль сопротивлялся чувству гораздо худшему… даже неистовый жар, который продолжал искриться внутри, выискивая и уничтожая последние следы заразы, больше не подавлял.

«Рафаэль, сын мой»

Подняв голову, он увидел, как правое крыло Калианны смялось, когда Ли Дзюань ухитрилась ударить её о стену здания.