ЭПИЛОГ

Три дня спустя Рафаэль смотрел через полукруг Совета на сияющую Микаэлу. Какими бы ни были её отношения со вторым сыном Астаада, казалось, она счастлива… по крайней мере, пока. По бокам от неё стояли Кэриземнон и сам Астаад.

Илия занял место слева от Рафаэля, а Фаваши — рядом с южноамериканским архангелом. Неха с царственной грацией откинулась рядом с ней, Титус — с другой стороны. А Ли Дзюань… справа от Рафаэля. Это первая официальная встреча Совета за последний год, на которой присутствовала архангел Китая.

Елена спросила, будет ли Ли Дзюань привлечена к ответственности за покушение на убийство Калианны, и была ошеломлена, когда он объяснил, что, поскольку спящий жив, никакого преступления не было. Таков безжалостный мир самых могущественных бессмертных.

— Произошёл, — начала Фаваши спокойным голосом, — сдвиг в структуре власти в мире.

Микаэла, одетая в корсет минувших времён, облегающие чёрные брюки и сапоги до бедра, скрестила ноги.

— Фави, ты, как всегда королева преуменьшений. — На этот раз в её тоне не было стервозности.

Фаваши, чьё бледно-зелёное платье до щиколоток открывало руки и напоминало Рафаэлю о жителях Аманата, слабо улыбнулась.

— Ты не переживаешь об этом сдвиге?

— Мать Рафаэля могущественна, — ответила Микаэла, — настолько могущественна, что, вероятно, не станет заниматься повседневными делами. — Она перевела взгляд на Ли Дзюань. — Этого мы от тебя ждали.

Ли Дзюань, чьё тело стало не таким упругим, как следовало бы, не ответила на это, а обратила внимание на Рафаэля.

— Тебе следовало убить её, — пробормотала она, её кожа была так натянута на костях, что он почти мог видеть белизну её скелета. — Теперь уже поздно.

Рафаэль вспомнил выбор, который она заставила его сделать, когда он встретил Елену, и подумал о последствиях, если бы послушался её тогда.

— Ты больше не самый сильный архангел в мире. Похоже, это туманит тебе разум.

Её жуткие глаза наполнились сверкающей чернотой.

— Ты мне всегда нравился, Рафаэль. — Ласковые слова, а затем прикосновение к щеке, хотя она даже не подняла руку. Не обращая внимания на молчаливое приглашение, он посмотрел на Астаада.

— Ты молчишь.

— А что тут говорить? — Астаад грациозно развёл руками, и на его пальцах блеснули кольца из тончайшего золота. — Похоже, Калианне не нужно ничего, кроме того, что у неё уже есть на данный момент.

— Мы в этом уверены? — В словах Нехи послышалось шипение. — Из твоего двора поступали странные донесения, Астаад.

Рафаэль увидел, как глаза архангела на мгновение вспыхнули яростью, а затем лениво улыбнулся.

— Отчёты есть всегда. Будь осторожен с тем, во что веришь.

Ли Дзюань коснулась плеча Рафаэля своим — и это было похоже на прикосновение к мрамору.

— Не думаешь, что он идёт по дороге Урама? — Она говорила тихо только для него.

Рафаэль об этом не думал. Но если Астаад продолжал вести себя странно, то в том, что Калианна проснулась, нет ничего странного.

— Если так, то он дурак.

Позволить токсину накапливаться в организме до тех пор, пока не наступит безумие — азартная игра, в которой никто никогда не выигрывал.

«Я встану у тебя на пути», — сказал он Ли Дзюань.

«Я пыталась убить тебя. — Это был ответ с намёком. — Ты молод, Рафаэль, и ещё не научился выбирать себе битвы».

Он спросил себя, действительно ли Ли Дзюань верила, что однажды он встанет рядом с ней, если её безумие настолько глубокое и истинное. Но он ничего не сказал, потому что в этот момент необходимо её спокойствие. Калианна может и сильна, но Ли Дзюань — сила, способная уничтожить мир.

— Неха, — выдохнул он, обращаясь к Ли Дзюань. — Что тебе о ней известно?

— В последнее время она всё чаще навещает свою пару, — пробормотала Ли Дзюань, когда Кэриземнон и Титус обменялись язвительными замечаниями. — Возможно, она хочет зачать ещё одного ребёнка.

— Рафаэль, — обратился к нему Титус, отворачиваясь от архангела, который, казалось, всегда вёл его не в ту сторону. — Лишь тебя и твоих людей пропускают через её щиты в город.

— Я продолжу наблюдать, — произнёс он, зная, что не может скинуть эту ответственность на кого-то ещё. После событий в Аманате, Рафаэль понимал, что таит в себе потенциал сделать то, на что не способен был в юности… и на этот раз, если Калианна встанет монстром, именно её сын уничтожит её.

Когда он вернулся домой, оказался в объятиях женщины, которая напомнила ему — что бы ни случилось, он вкусил такую жизнь, какой не знал ни один другой архангел.

— Рафаэль, — сказала она, когда они стояли на самом высоком балконе своего дома. — Слетаешь со мной кое-куда?

— Куда угодно.

Она отрывисто кивнула. Не говоря больше ни слова, она расправила крылья цвета полуночи и багрянца, и вместе с архангелом они полетели в сторону Бруклина. А приземлились у тихого ряда складских помещений. Недавно она была здесь с директором Гильдии, а теперь пришла с Рафаэлем. Когда они впервые встретились, он вполне мог воспринять этот выбор как оскорбление. Теперь понимал, что Елене нужна дружба, если хочет выжить и преуспеть в новой жизни, в которую её бросили.

— Я справлюсь, — пробормотала она, когда он толкнула дверь. Сделав глубокий вдох, она вошла внутрь, и он почти мог прикоснуться к противоречивым эмоциям, раздирающим её.

Когда Елена повернулась и протянула руку, он позволил ей затащить себя в тесное пространство, куда обычно ангел даже не заглядывал. И когда она попросила его закрыть дверь, он сделал это без возражений. Мгновение спустя она включила единственную жёлтую лампочку.

— Видишь его? — она прикоснулась к выцветшему оранжевому одеялу. — Это моё одеяло. — Её улыбка дрогнуло. — Я никуда без него не ездила. — Опустившись на пол, она разложила крылья на холодном бетоне. Рафаэль опустился на корточки рядом, наблюдая, как она аккуратно сложила одеяло, себе на колени и открыла картонную коробку, переполненную её детством. Она показывала ему рисунки, которые делала в школе, игрушки, с которыми играла.

— Оставим это всё нашему ребёнку, — проговорил он, держа в руках большую деревянную пчелу на колёсиках.

Елена судорожно рассмеялась.

— У нас будут дети?

Он никогда прежде не разговаривал с ней об этом. Рафаэль поднял голову.

— Ты бы хотела ребёнка, Елена?

— Я бы всё время боялась за него или неё. — Перед глазами мелькнули все ужасы. — Не могу представить себе этот кошмар.

Он вспомнил рассказы о детстве Елены, о крови, которая окрестила её. Однако следующие слова удивили его. — Но лишь от тебя. Только ты настолько крут, чтобы успокоить меня.

Когда она встала, он положил руку ей на щеку и погладил большим пальцем скулу.

— Скорее всего, на это уйдёт много времени. — Ангелы далеко не так плодовиты, как люди. — Мы привыкнем к этой мысли.

— Я потренируюсь на Зои. Бедный ребёнок. — Смеясь на это замечание, она подошла к другой коробке, открыла её и замерла.

Подойдя, он увидел, как она поднесла к носу одеяло с замысловатым узором и глубоко вдохнула.

— Если вдуматься, я ещё помню её запах, когда она целовала меня на ночь. — Аромат был таким слабым, что он едва его чувствовал. — Гардении с намёком на более богатый, более чувственный аромат амбры.

Протянув руку, он коснулся одеяла, почувствовав гул силы.

— Елена.

Услышав странный тон его голоса, она подняла взгляд. В её глазах Рафаэль увидел тяжёлый груз воспоминаний.

— В чём дело?

Его глаза приобрели ошеломляющий кобальтовый оттенок, когда он провёл пальцами по мягкому старому хлопку.

— В нём сокрыта сила, которая передаётся только с кровью.

— Оно лежало на моей кровати, — нахмурившись, сказала она. — Пока Джеффри однажды зимой, когда я находилась в школе-интернате, не упаковал все вещи моей матери. Слейтер не заходил в ту комнату. И на нём не может быть крови. — Маргарита не хотела, чтобы зло осквернило и это.

— Нет, не его крови. — Опустив пальцы с одеяла, он коснулся крыла Елены. — Это кровь создателя.

Елена провела пальцем по тонкой строчке.

— Она сшила его вручную, наверное, укололась. — Запах крови давно исчез, погребённый под шёпотом гардений.

Когда Рафаэль ничего не сказал, у неё по спине пробежало предостерегающее ощущение.

— Архангел? Поговори со мной.

— Такая кровь, — пробормотал Рафаэль, — несёт вечную силу… это не вещь смертных.

— Моя мать определённо была смертной. — Елена видела, как она умерла, как побледнело её лицо, а смеющиеся глаза потускнели.

Рафаэль положил руку ей на затылок.

— Еще, будучи человеком, ты заперла передо мной ментальные двери, а это невыполнимая задача.

— Рафаэль, она не была ангелом или вампиром. Остаётся лишь одно.

— Не совсем. — Он говорил, смотря на одеяло. — Вампиры моложе двухсот лет могут зачать детей. И эти дети смертны.

Елена моргнула, уставилась на одеяло, потом снова на него. В это мгновение её жизнь со скрежещущим визгом перевернулась с ног на голову.

— Хочешь сказать, что я наполовину вампир?

— Нет, Елена. До того, как стать ангелом, ты была смертной. Но в крови твоей матери была сила. В её кровной линии присутствовал вампир.

— Мне нужно присесть. — Но она прислонилась к Рафаэлю, прижимая одеяло к груди. — Отец… Он может не знать. — Джеффри ненавидел вампиров и терпел только Харрисона из-за деловых связей с его семьёй. — Думаю, это сломит его.

— У него нет причин знать об этом. — Рафаэль убрал волосы с её лица. — Я хотел бы больше узнать о твоём детстве… давай другие вещи посмотрим.

— Да.

Затем самое могущественное существо в городе и стране опустилось на колени рядом с ней, укутывая в тяжёлое тепло одного из крыльев, а Елена показывала ему кусочки своей жизни, до момента, когда Слейтер Паталис разбил её на тысячу кровавых кусков. По дороге обратно он рассказал ей, как бегал по усаженным цветами улицам Аманата, как весь город обожал его.

— Расскажи ещё, — попросила она зачарованно. Рафаэль никогда прежде не делился этими воспоминаниями, но Елене рассказал всё, что она хотела.