ОТ АВТОРА

В этой книге Вам открывает свою душу ЖЕНЩИНА, прошедшая за не­большой срок огромный жизненный путь. На её пути были шипы и розы, дружба и предательство близких ей лю­дей, пламенная любовь и подлая измена, и только благодаря настоящей, большой Любви ей уда­лось преодолеть все эти преграды.

Книга будет интересна, в первую очередь, представителям слабого пола, но много полезной информации почерпнут в ней и мужчины, рискнувшие прочесть её. Я уверена, многие читатели осудят героиню за её нетрадиционные отно­шения с женщинами, но все они были построены только на любви, а разве ЛЮБОВЬ можно осудить? Как писал французский гений слова, Pierre Louys ‒ «Только женщина знает, как быть любимой. Поэтому, если пара со­стоит из двух женщин, она совершенна, если в паре только одна жен­щина, она хороша лишь наполовину, но если в паре нет женщины вообще ‒ это полный идиотизм».

В книге много размышлений на тему сексуальных отклонений у женщин и отношения общества к этим явлениям.

…утром опять пришёл в храм, и весь народ шёл к Нему. Он сел и учил их. Тут книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии, и поставив её посреди, сказали Ему: Учитель! Эта женщина взята в прелюбодеянии, а Моисей в законе заповедал нам по­бивать таких камнями: Ты что скажешь? Гово­рили же это, иску­шая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его. Но Иисус, наклонив­шись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания. Ко­гда же продолжали спрашивать Его, Он, восклонив­шись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось на неё камень. И опять, наклонившись низко, писал на земле. Они же, услышав [то] и будучи обличаемы сове­стью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди. Иисус, восклонив­шись и не видя никого, кроме женщины, сказал ей: женщина! где твои обви­нители? никто не осудил тебя? Она отвечала: никто, Господи. Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши.

(Ин.8:2-11)

Мы все, независимо от нашего вероисповедания, сотворены Твор­цом нашим. На основе его учений и учений его пророков мы живём по канонам церкви, но ведь в соответствии с обычаями и учением церкви, женщины ‒ это источник зла, хаоса, неповинове­ния и без­нравственно­сти, если не держать их под контролем. Формально пра­вославие рас­сматривает секс, особенно секс, кото­рым занимаются женщины (между собой, или с мужчинами), как в лучшем случае неиз­бежное зло, оправдывае­мое только необходимо­стью продолжения рода и в основном гре­ховное. Я глубоко верую­щий человек, но с таким уче­нием не согласна. Я считаю, что жен­щина, дарящая любовь, приносит в мир только свет и радость созна­ния бытия. А если кто-либо считает, что я не права, я за­блуждаюсь, то хочу спросить у Вас, дорогие женщины: ‒ «Кто из вас без греха? Если такие есть, пусть бросят в меня камень.»

Натали Андерсон

Сан-Франциско, Калифорния, США

Странный случай

Я уже проснулась, но обрывки каких-то странных сновидений всё ещё клубились в моей голове. С трудом удалось открыть глаза, туман постепенно рассеялся, реальность материального мира стала медленно заполнять моё сознание, появилось странное ощущение ноющей боли внизу живота. Внимательно осмотрев себя, ни синяков, ни царапин на своём теле я не обнаружила, зато обнаружила старую студенческую юбку «клёш» и дурацкую блузку на пуговичках, которую я уже сто лет не надевала.

Странно! Куда я так выря­дилась и как оказалась в машине? Ни­чего не помню! ‒ подумала я, но, взглянув на часы, удивилась ещё больше. ‒ Шесть утра? Куда меня понесло в такую рань?

Я напрягала память, пытаясь сконцентрироваться, но мои мысли упор­но не хотели меня слушаться. Увидев своё отражение в зеркале заднего вида, я пришла к вы­воду, что нужно как можно скорее возвращаться домой, привести себя в порядок и уже в спокойной, домашней обстановке, попытаться всё вспомнить.

Вдруг ужасно, до боли в животе, захотелось писать. ‒ Почему я вышла из дому не сходив в туалет? ‒ растерянно подумала я, глазами подыскивая подходящее для этого дела место.

Оглядевшись по сторонам я узнала двор своего дома. Во дворе играли дети, взрослые спе­шили по своим делам, двор жил своей обычной, повседневной жизнью.

Такая рань, а во дворе уже полно людей, ‒ удивлённо подумала я и закрыв машину, поспешила в сторону своего дома.

От слабости меня пошатывало, ноги подкашива­лись словно ватные, но усилием воли я заставила взять себя в руки и ускорив шаг, вошла в подъезд.

Писать хотелось уже просто нестерпимо, но меня успокаивало то, что терпеть осталось уже недолго ‒ туалет был по­чти рядом. Сейчас приду домой, сяду на родной унитаз и… ‒ подумала я, но от этой мысли писать захотелось ещё сильнее.

Хотя бы не опозориться! ‒ испуганно бросилась я к лифту, но, как назло, лифт на этаже отсутствовал. ‒ О чёрт! Когда нужно его никогда нет! Всё, кажется я больше не удержусь!

В голове мелькнула мысль быстренько присесть в углу у почтовых ящиков. Задрав юбку, я нервно заметалась по площадке.

Нет, нужно было это сделать ещё на стоянке, там хоть людей нет, а здесь в любой момент может кто-нибудь появиться, ‒ переминаясь с ноги на ногу, попыталась я прогнать от себя навязчивые мысли о туалете, но первые позывы уже начались и я почувствовала как мои трусы становятся влажными и тёплыми.

Наконец приехал лифт. С трудом сдерживаясь, чтобы не описаться окончательно, я бросилась к двери, но вход мне преградила моя соседка Клара Семёновна. Неторопливой походкой она вышла из лифта, ведя на поводке свою маленькую соба­чку.

‒ Здравствуй Лидочка! Ты уже вернулась? ‒ обрадовалась Клара Семёновна, едва не столкнувшись со мной. ‒ Ты, как всегда, прекрасно выгля­дишь! Ну, просто красавица! А какие у тебя духи! Ах, шарман!

‒ Извините, но я очень тороп­люсь! ‒ смущённо ответила я и, пулей влетев в лифт, нажала кнопку своего этажа.

Клара Семёновна, конечно, человек хо­роший, в своё время, когда я только въехала в эту квартиру, она мне очень помогла ‒ я собиралась делать ремонт, а где найти мастеров не знала. «Случайно» встретившись с ней на лестничной площадке мы разговорились и она дала мне це­лый список телефонов ‒ и сантехников, и маляров, и плотников, в общем, всех, кого только было можно. Тогда её информация мне очень пригодилась, но сегодня время для разговоров она выбрала не самое подходящее.

В лифте позывы ещё больше усилились. Не сдержавшись я ещё пару раз пипик­нула и мои трусы стали совсем мокрые.

Ключи! О Боже, где мои ключи!? ‒ в отчаянии заметалась я, вывернув содержимое сумочки на коврик у входной двери. Даже в нормальном состоя­нии я всегда полчаса копаюсь в сумочке пока найду ключи от квартиры, но сейчас моё состояние было явно ненормальное. Переминалась с ноги на ногу, я плотно сжимала ноги, но от мысли, что могу не успеть добежать до туа­лета, моё терпение вдруг исто­щилось и тёплая струйка потекла по но­гам.

Влетев в квартиру я приспустила трусы, но остановиться уже не могла ‒ с меня текло ру­чьём! Широко расставив ноги я замерла у порога, не в состоянии сделать больше ни шагу.

Ничего! ‒ успокаивала я себя. ‒ Теперь можно и описаться, всё равно моего позора уже никто не увидит.

Стащив с себя мокрые до нитки трусы, я перешагнула через здоровенную лужу у порога и побрела в туалет.

О-о-о! Шарман! ‒ усевшись на родной унитаз, закатила я от удовольствия глаза. ‒ Какие ещё, к чёрту, духи? ‒ вспомнив Клару Семёновну, тщательно обнюхала я ладони своих рук, но, кроме стойкого «аромата» моих «подмоченных» трусов, других запахов на своём теле, так и не обнаружила.

Наконец, сделав дело, я почувствовала себя значительно лучше. Головная боль почти прошла, опять захоте­лось жить. Теперь можно расслабиться и попытаться всё вспомнить, ‒ решила я.